Когда он провел несколько минут, мечтая о Луизе, нападение прекратилось.

Сержант Пирс снова велел своим людям не тратить патроны зря.

Пулеметная группа открыла огонь по немцам и уничтожила их. Затем сотни тел начали выходить из леса и приближаться к линии фронта.

101-й открыл огонь. Грилло тщательно выбирал цели, но, как он видел накануне, даже выстрел в упор в грудь фрица сбивал его с ног всего на несколько секунд, прежде чем он снова вставал и двигался дальше. Лучше выстрелить в голову, но попасть в движущуюся цель было совсем не просто, особенно когда она была размером с дыню.

Немцы продолжали наступать на город и, в конце концов, захватили позицию чуть восточнее. Грилло попытался перенести огонь и помочь людям в окопе, но они были полностью уничтожены. Двум солдатам удалось выбраться и побежать к позициям американцев.

Минометные мины упали среди немцев, но они просто отмахнулись от повреждений, поднялись на ноги и пошли дальше.

- Позовите капитана, кто-нибудь, позовите капитана! - завопил Уэйн. 

Он указал на группу солдат, ковыляющих к ним, и ахнул.

Это были американские пехотинцы, a Грилло и его люди стреляли в них.

Люди Коули провели изнурительную ночь, уклоняясь от немцев. Они лавировали между линиями обороны, прятали джипы за холмами и в зарослях деревьев, когда это было необходимо, и гнали так, словно дьявол сидел у них на хвосте.

Его люди устали, и держать немецких пленных в укрытии действовало всем на нервы. Трамбл хотел пристрелить их, а Шоу хотел столкнуть их с джипа и двигаться дальше без лишнего груза.

Но освобожденные немецкие солдаты присоединялись только к смешанным подразделениям, что создавало проблемы и, вероятно, приводило к гибели солдат союзников, если их отпускали на свободу. Оставалось либо убить их сразу, либо взять с собой, пока они не доберутся до командования и не смогут передать своих пленных.

За исключением одного мужчины, они почти не говорили по-английски. Он говорил на удивление хорошо по-английски, хотя и с сильным акцентом, и даже немного знал сленг. Его звали Эрвин фон Бозелагер, он служил в 9-м полку, 3-й дивизии "Фаллширмджегер", и он был родом из небольшого городка под Мюнхеном под названием Дорфен.

- Откуда вы? - спросил фон Бозелагер Трамблa.

- Я из великого штата Массачусетс, - сказал Трамбл.

- Ах. Из какого вы города?

- Это недалеко от города под названием Бостон. Tы никогда о нем не слышал, - сказал Трамбл, явно испытывая неловкость, отвечая на вопросы фрица о его родном городе.

- Бостон, да. Мне знакомо это название. Как называется ваш город?

- Почему тебе так любопытно?  - спросил Трамбл.

- Я знаком с этой областью, о которой вы говорите, - сказал немец.

- Это город под названием Челси, - раздраженно сказал Трамбл.

- Ах да. Челси соединен с Бостоном мостом Челси-стрит, - сказал фон Бозелагер.

- Эй, Трэмбл, слышишь этого парня. Он был в Бостоне, - поддразнил Шоу.

- Откуда, черт возьми, ты это знаешь? - спросил Трамбл заключенного.

- После войны меня готовили к работе в этом городе, - сказал фон Безелагер, а затем рассказал, какие улицы пересекаются в городском гражданском центре.

Коули покачал головой, а Трамбл замолчал после признания военнопленного. Неужели нацисты были настолько чертовски самоуверенны, что уже начали разбивать страну на части, которыми придется управлять после войны? Удачи вам ступить на американскую землю. Его соотечественники будут сражаться до последнего вздоха.

- Этот парень полон дерьма, - сказал Шоу.

- На случай, если вы не заметили, немецкая армия вот-вот будет отвечать за кучу обломков к тому времени, как закончится эта война, - сказал Трамбл.

- Возможно, вы правы. Наши собственные люди нападают друг на друга. Как мы можем вести войны на многих других фронтах, когда сражаемся между собой? Я хочу только одного - вернуться к своей семье в Дорфен, когда все закончится, - сказал немец.

Коули пришлось согласиться с этим человеком. Что-то изменилось в немецкой военной машине. Они больше не вели себя как солдаты. Скорее, они вели себя как безмозглые роботы, как что-то из субботнего дневного спектакля в старом кинотеатре города.

С приближением рассвета они увидели город Бастонь. Они прорвали линию деревьев на джипе Коули, осторожно маневрируя и продвигаясь вперед. Если бы город был захвачен, их разнесло бы в клочья.

Если он все еще находился под контролем союзников, у них был бы шанс ускользнуть от немцев в последний раз.

Проблема была в том, что они попали на участок территории, который кишел фрицами. За ночь они наткнулись на бесчисленное множество брошенных танков и артиллерийских орудий, оставленных в снегу. Людей, которые должны были использовать военные машины, нигде не было видно.

Было странно, что большая часть артиллерии тоже замолчала. В течение последнего дня небо было освещено непрерывными залпами. Безошибочный звук взрывов, сотрясающих землю вдалеке, также прекратился.

Затем что-то просвистело вдалеке и ударилось на востоке. Как будто он сглазил тишину своими мыслями.

Еще больше артиллерии открыло огонь и ударило по земле.

- Я думаю, это наши, - пробормотал Коули.

- Надеюсь, что так. Надеюсь, кто-нибудь устроит немцам ад, - сказал Шоу.

Фон Бозелагер спокойно сидел на сиденье, когда джип выехал из-за деревьев. Коули выругался и резко затормозил. Небольшая колонна позади него остановилась, последняя машина почти врезалась в его заднюю часть.

- О черт, лейтенант! - сказал Трамбл и встал. 

Он схватил "Томпсон" и передернул затвор.

Коули громко выругался и принял командное решение. У них были все возможности отступить и попытаться скрыться в лесу. Возможно, они смогут опередить врага, но также могут быть быстро разбиты. Но шанс воссоединиться с союзниками был мучительно близок.

За исключением того факта, что они въехали прямо в толпу из тысяч немцев.

Немецкие солдаты продолжали продвигаться в лес. Когда один из них заметил Грейвса, они быстро направились к танку. Солдаты выглядели так, словно прошли через ад. Их шинели и униформа были покрыты грязью и кровью. У многих на лицах были раны. У одного мужчины, который шатался, как потерянный, отсутствовала большая часть нижней челюсти. Его язык болтался вверх и вниз, как будто он пробовал воздух на вкус.

Офицер шел во главе солдат, но он был в таком же плохом состоянии, как и остальные. Часть его уха была оторвана, и, хотя у него был немецкий пулемет, одной руки у него не хватало.

Грейвс сел за 50-ый калибр и потянул затвор, но за ночь тот замерз. Он несколько раз ударил по устройству, но оно не починилось.

К счастью, немцы еще не начали стрелять.

- Принеси мне чашку! - крикнул Грейвс.

Ларю достал металлическую жестянку и протянул ее ему.

Грейвс расстегнул молнию на брюках и пробился сквозь пару слоев одежды.

- Эй, босс. Если вы пытаетесь запугать фрицев, разве я не должен быть там, наверху? - сказал Большой Техасец.

Грейвс поставил чашку рядом со своими штанами и заставил свой мочевой пузырь подчиниться. Он отлил всего несколько часов назад, так что мочи было немного, но то, что ему удалось выдавить, должно было хватить.

- Давайте двигаться, - сказал Грейвс.

- Есть, старший сержант, - сказал Мерф.

Танк накренился со скрежетом гусениц, затем остановился. Грейвса швырнуло вперед, и он чуть не выронил чашку.

- Ты обливаешь меня мочой! - завопил Большой Техасец.

Один из немцев поднял автомат и выпустил струю пуль. Они были выпущены беспорядочно, большинство из них пролетело мимо танка, но несколько пуль попали в прочную сталь.

Грейвс вылил мочу на затвор, затем несколько раз ударил по нему, пока он не освободился.

Танк снова накренился и откатился на несколько футов, пока Мерф проверял гусеницу. Из-за поспешного ремонта они могут застрять.

Еще один фриц выстрелил, и пули со свистом облетели Грейвса.

Он развернул большой пулемет и открыл огонь.

Первая шеренга немцев пала под уничтожающим огнем, но по мере того, как пули находили цели, звуки, казалось, лишь злили врага.  Немцы побежали к танку.

Большой Техасец уже маневрировал главной пушкой, пока она не была направлена на немцев.

- Пробей дыру, - сказал Грейвс и выстрелил снова, сметя полдюжины солдат.

Еще несколько выстрелов обрызгали танк. Грейвс пригнулся.

- Есть, - проревел Большой Техасец и выстрелил.

Танк дернулся, и снаряд пробил дыру в земле в центре немцев. Тела распадались на части, их швыряло на безжалостную лесную подстилку.

Грейвс справился с заклинившим оружием, вытащил гильзу и снова открыл огонь.

Танк откатился от фрицев, попал в провал и отскочил назад. Сталь ударилась о сталь. Грейвс забеспокоился, что гусеница снова соскользнет, но ему удалось удержаться на месте.

Сотни немцев окружили танк. Габби открыл огонь из "Браунинга".

- Вытащи нас отсюда, - крикнул Грейвс.

- Я пытаюсь. Мы потеряем гусеницу, если поедем слишком быстро, - крикнул Мерф в ответ.

- Они подбираются слишком близко, - сказал Большой Техасец. - Я не могу сделать точный выстрел с такого расстояния.

Большой Техасец все равно открыл огонь и уничтожил отряд немцев в тылу наступающей армии. Конечности отделились от тел, и кровь застелила землю. Обрывки одежды и снаряжения взлетели в воздух.

"Шерман" повернул вправо, снижая нагрузку на протектор, пока не описал полукруг. Танк набрал скорость, но во время поворота им удалось подцепить пару солдат. Люди карабкались по металлу, пытаясь дотянуться руками до дерева и бетона, прикованных цепями к боковой части корпуса.

Грейвс выхватил пистолет и выстрелил одному из них в лицо. На фрице все еще была каска, но его рот и большая часть лица были покрыты засохшей кровью. Глаза мужчины были белыми и расфокусированными. Казалось, он сходит с ума от желания добраться до Грейвса.