Генерал дрогнул, повернувшись к шатру, словно уловил какой-то звук, секунду поколебался и ушёл в темноту.

- Пойдём, посмотрим, как там наша парочка венценосных, - предложил шут.

- А как посмотрим?

Поберушка вынул маленькие маникюрные ножнички, шмыгнув носом, потянул за собой Странника. Они тихо прокрались к задней стенке шатра, и шут сделал две дырочки для глаз себе и товарищу. Наслаждайся!

Двое в шатре молчали, были слышны только всплески на воде, шум листвы, да потрескивали свечи.

- Что это, лебеди? Они настоящие? – спросила царевна.

- Не знаю, но у них вкусное мясо, - ответил Орлик.

- Мы не будем в них стрелять. Сегодня мы сыты.

- Твоё платье словно соткано из этой ночи и ты так же ароматно пахнешь. Почему я никогда не видел в тебе женщину? Может из-за мастерства владеть мечом? Мои фаворитки сошли бы с ума, окажись они на поле брани. А ты там чувствуешь себя, как рыба в воде. Что ты чувствуешь ко мне, воительница? Имел бы я шанс в твоём сердце, если бы всё сложилось по-другому?

- Сегодня странная ночь. Она словно изменила нас, - отозвалась Меланья, - мне хочется тепла и бури. Урагана и цветов. Странное состояние.

- Мне почему-то кажется, что ты всегда была такой. И я всегда искал именно такую женщину, - он повернулся к ней и взял в ладони её лицо, - просить друг у друга прощения смысла не имеет. Просто сейчас можно забыть все раны, которые мы нанесли друг другу. Искупить лаской и страстью, познать друг друга, это так долго неосознанно копилось где-то на небесах, а сегодня словно прошептали «можно»! Прошу тебя!

Она привстала на цыпочки, дотянувшись до его уха, обняв за талию, выдохнула:

- Какое тесное платье, сдавило грудь.

Его ладонь прошла по лифу, поднялась до шеи, пальцы утонули в причёске, охватив затылок и запрокинув ей голову, он жадно впился губами в её губы. Она задохнулась, и, вцепившись в его плечи, дёрнула на себя. Оба упали на мягкий ковёр. Язычки пламени на свечах заплясали, словно на ветру, воск пришёл в движение и потёк по подсвечникам, застывая ароматными каплями. Теперь можно было разглядеть озеро, по которому плавали птицы. Они, то сходились, то расходились, ударяя крыльями по воде. Словно колдовали в глухой ночи. Янтр. Зачарованное место. Это не просто бездушный ритуал, он работает. В ветвях неожиданно запел соловей. Мантр. Место, заговорённое с помощью человека, птицы, рыбы. Все они вплелись в любовь Вселенной и усилили действие любовного зелья. Странник подумал, что противники тоже не нашли Родовой меч. А может, даже и не искали, не веря в древнюю легенду.

Не желая возиться с её платьем, он вынул из голенища нож и вспорол его верхнюю часть, обнажив белые плечи. Развязал шнуровку на исподнем и припал к груди. Она вздохнула, перебирая волосы на его голове, и выгнулась в истоме, скользнув коленом по его животу. Он с шумом выдохнул и отстранился, чтобы избавиться от камзола и рубашки. Захватив её запястья, развёл руки в стороны, и вновь приник к телу, вбирая губами её плоть. Когда насытившись, стал расстёгивать ремень на брюках, а колокол платья упал вниз, открыв её стройные ноги с поджарыми икрами, Странник схватил шута за шиворот, перекинул через плечо и тихо отступил к каретам.

-Надеюсь, ты не собирался смотреть всё до конца, Поберушка?

- Почему нет? – удивился шут, - я таких чудес никогда не видел! Думал подсмотреть, как их тошнит друг от друга, мяукнуть там, чтобы снять напряжение. А тут что-то странное началось. Что же они так измывались друг над другом, а теперь вдруг всё у них гладко. Логики нет. Словно с ума сошли.

- Пусть и дальше всё будет хорошо, - иди в карту, холодно. Я ещё погуляю.

Но тут они заметили, что к шатру двигаются несколько фигур. Та, что шла впереди, явно была женщиной в годах. Сгорбленная, в тканевом капоре, прикрывавшем её лицо, бесформенном длинном платье и опираясь на клюку. За ней поспевали двое парней, дурашливо подпрыгивая и толкая друг друга.

- Чур, меня, чур, - зашептал Поберушка.

- Кто это?

- Приживалка царская, бабка Умила. Вещательница, заговорница и просто чёрная ведьма. Почуяла что-то. Всполошилась. А это помощники её, Коля и НикОля. То ли люди, то ли черти, которых она наколдовала.

Дорогу бабке преградила охрана. И сколько она не грозила им клюкой, её не пропускали. Вскоре из темноты подошёл и сам генерал Асташ. При нём старуха пришла в ещё большую ярость.

- Осталось тебе три шага в вечность, глупый вой! – разнеслось по округе, прежде чем она повернула назад.

- Фу, пронесло, - шут побежал отсыпаться.

Странник пошёл по берегу, любуясь игрой белых птиц. Свежий ветер трепал ему волосы, он поднял руки, ему навстречу и произнёс:

- У нас получилось. Теперь я могу гордиться, что принимал в этом участие. Немного риска и Меланья и Орлик поймут, что миром правит любовь, а не соперничество. Интересно, как они поведут себя утром, когда действие зелья ослабнет? Ну, не совсем же они глупцы, чтобы разрушить то, что случилось с ними этой ночью!

Тропинка, вьющиеся вдоль озера, была хорошо утоптана, и парень решил, что сможет обойти его под пение ночных птиц. Обойду, и у них всё сложится удачно. Перепрыгну эту ямку, и всё будет прекрасно. Не напугаю олениху с детёнышем, которая прислушивается вдалеке, пощипывая траву, и всем будет счастье.

Время пролетело незаметно. С первым лучом зари, лебеди поднялись в небо. Но не улетели, а просто растаяли. Словно превратившись в белые облака. Странник вернулся, сделав круг, и подошёл к шатру с другой стороны. Его не задержала охрана, никто не окликнул. Стража царевича Орлика спала стоя, оперевшись на мечи, словно забыв про свои обязанности. Он обрадовался, что все ещё спят и хотел прошмыгнуть мимо, но любопытство взяло верх, и он мельком заглянул в шатёр. На толстом, пушистом ковре безмятежно спал царевич, а вот Меланьи рядом не было. От шатра в сторону её кареты вела стёжка по утренней росе. Стража будила кучеров и запряжённые в повозки кони, отдохнув за ночь, уже нетерпеливо били копытами. Несколько секунд и процессия бодро двинулась прочь от озера.

Парень кинулся к коню, и быстро отвязав его, поскакал догонять кареты. Последней, как всегда, плелась походная кухня, гремя пустыми кастрюлями. По пути оглянулся. Из шатра вышел царевич, и удивлённо протирая глаза, смотрел им в след. Потом махнул рукой. «Чёртова баба» прочитал по губам Странник. Наверно он прав. Хотя они оба чёртовы дети.

Бешеная гонка закончилась, процессия остановилась у самого дворца. Лакей открыл дверцу кареты, из которой быстро вылезла Меланья. На ней был длинный фиолетовый плотный плащ. За ней показалась фрейлина Корсунь, которая тащила объёмный мешок с лёгкой поклажей и фрейлина Дана, спешившая за ними налегке. Придворные переводили дух, разминались и обменивались шутками про быстрое возвращение, не догадываясь об истинной причине. Побирушка ждал Странника и обрадовался, кода заметил его среди толпы.

- Завтракать приглашаю в мои покои. Не возражаешь? Заодно, поболтаем, о том, что происходит.

Не успел Странник ответить, как из дверей дворца, куда только что вошла царевна и её любимые фрейлины, гвардейцы вывели Дану и предали внешнему караулу.

- Приказано обезглавить.

- Я ничего не сделала! Ничего не сделала! – кричала девушка, - только заглянула в мешок …

Толпа равнодушных придворных проходила мимо. Кто-то посмеивался, кто-то брезгливо кривил губы. Словно ещё недавно она не была одной из самых влиятельных особ. Странник переглянулся с шутом. К такому нельзя привыкнуть. Меланья снова стала прежней. Парень почувствовал тошноту, тело стало тяжёлым, веки поднимались с трудом. Свет стал меркнуть в его глазах, словно его закрашивали тёмной краской. Последнее, что он увидел это испуганные глаза Поберушки.

- Срочная реанимация! Разряд. Ещё разряд.

ГЛАВА 4 *****

Артём открыл глаза и посмотрел за окно. Падал лёгкий, невесомый снег. Ложился на деревья, беззвучно бился в стекло. Он перевёл взгляд на потолок, потом на капельницу у кровати. Только потом он заметил женщину, задремавшую на стуле рядом с ним. Волосы схвачены в тугой пучок на затылке, платок сполз с головы и накрыл плечи. Руки сложены на коленях, словно она застыла в ожидании. Полы белого халата прихвачены ладонями. Мама, хотел сказать он, прости меня, за то, что я сделал. Но что-то потащило его назад.

- Зима нынче суровая, - услышал он жалобу Поберушки и обернулся, - видишь, сколько снега навалило? И в поле не проехать и сквозь лес не пробраться. Одно радует, царевич пока нас не задевает, сидит у себя тихо. Зимой не воюют. Да и Меланье на коня не залезть как прежде.

- А что с ней?

- Разжирела от спокойной жизни! Ест за десятерых да спит. Ходит по комнатам в пеньюаре. Думаю, уж не ждёт ли она ребёнка!

- Так быстро? Не может быть.

- Быстро? Семь месяцев прошло, как они в шатре кувыркались, всё сходится! Только не проговорись нигде, если жизнь дорогА. Мигом донесут.

- А сама она не догадывается?

- Вокруг неё мамки да няньки, которые убеждают, что она застудилась просто. А со временем само пройдёт. Вызывали медикуса. Но когда он понял, в чём дело, язык проглотил. Непонятно ведь, хорошая эта новость или плохая. Но очень переломная в её судьбе. Кому охота за такие вести головы лишиться? С перепугу, он подтвердил, что няньки болтали. А может и денег дали ему. А третьего дня объявлен бал-маскарад. Как будто в другое время мы не играем чужие роли. Готовься. Найди себе пару.

- А ты?

- Я одно… я один, сам себе палладин.

- А как ты стал шутом?

- Мой господин, которому я служу, влюбился, а она его бросила. Он решил свести счёты с жизнью и почти ушел, … но я так отчаянно пытался его вернуть. Так пел, плясал, стучал… почти сошёл с ума.

- И что?

- Он молодец, он справляется, почти справился.