- Девочке надо сразу дать обряд имянаречения.

- Не волнуйся, всё готово. Мы ведь знаем, как её зовут.

Парень подошёл к ним и удивлёно спросил:

- А откуда вы знаете, что родится девочка и как её зовут?

Старушки не проявили беспокойства от того, что он их подслушал, наоборот, приобняли с двух сторон и заулыбались:

- Странник, какой ты недогадливый. Это ведь Зоя идёт к тебе и к нам. Радуйся. Она будет слабенькая, но она непременно родится!

Парень сначала не понял их странной речи, но вдруг услышал из какого-то далёкого прошлого:

-Смотри, у каждого имени есть значение, - звук перелистываемых страниц, - Светлана, значит светлая, Александр, значит защитник, Зоя, значит жизнь …

- А я кто?

- А тебя тут нет. Ладно! Я пошутила, ты просто на другой странице!

Царевна опять громко застонала. Старухи вытолкал медикуса за дверь. Принесли горячую воду, какие-то инструменты. Приготовились принимать роды.

- Когда же всё закончится? – закрыв глаза, произнесла царевна.

- Скоро, уже совсем скоро, - радостно зашуршали голоса вокруг неё.

На время все замолкли в ожидании и в полной тишине, раздался тоненький первый писк младенца. Светлица наполнилась запахами полевых трав, соснового леса, Солнца и морского ветра. В дальнем углу потрескивала толстая свеча, опадая мелкими искрами замешанных в воск даров природы, напоминая бенгальский огонь. То ли она стала пахнуть сильнее, то ли все эти запахи и ощущения возникли с приходом маленькой жизни. Стало так хорошо, что из глаз Странника сами потеки слёзы.

- Поплачь, поплачь, - зашептали бабки, - кризис ты преодолел, теперь жить будешь. Только за неё побороться придётся. Уже самому, без нас. Но это даст тебе силы.

Младенца быстро обмыли и замотали в кокон из холодных и тёплых пелёнок, напоследок засунув в мешочек из тёплой овечьей шерсти. И в этот момент Меланья пришла в себя и из последних сил приподнялась на локтях, разглядывая происходящее.

- Это же ребёнок … А вы меня убеждали, что я просто больна … Да как вы смели так со мной поступить! Чей ребёнок? Его ребёнок? Этого не должно было случиться … Измена! Выкинете его на мороз, пусть замёрзнет! Всех вас ждёт темница и палач, вы все ответите за свою дерзость! Стража!!

Двери вышибли крепкие мужские плечи и в светлицу ворвались генерал Угрюм и генерал Стриж. Их гвардейцы остались за порогом. Старухи едва успели накинуть на Меланью лёгкое покрывало.

- Лазутчики Орлика, они везде! Вы словно ослепли!

Асташ взял на руки ребёнка и поцеловал в лобик. Взглянул на перекошенное злобой лицо Меланьи и прижал малышку к груди.

- Убейте его, он предатель! – взвыла царевна.

Корсунь в ужасе смотрела на них обоих не в силах даже закричать. Один из гвардейцев по взмаху Угрюма, прицелился из лука. Асташ решительно повернулся к окну, но успел сделать только три шага, как три стрелы вонзилось ему в спину. Каким бы могучим он не казался, это подкосил его. Он взглянул на Корсунь и, увидев её немой крик в огромных глазах, протянул ей кулёк с ребёнком.

- Открой окно и бросай вниз, не бойся, её поймают.

Едва она подхватила младенца, как у генерала изо рта потекла кровь, и он рухнул на пол. Фрейлина мгновенно подскочила к окну, прижимая к себе уже вовсю орущее сокровище, и распахнула его настежь. Странник бросился вон из дворца, поняв, где всё это время пропадал Поберушка. За его спиной остался возмущённый голос генерала Стрижа:

- Что происходит? Как можно убить боевого генерала в покоях царевны? Вы сошли с ума?!

Уже издалека он увидел, как летит вниз кулёк с младенцем, а шут и несколько гвардейцев ловят его в большую растянутую тряпку. Рядом стояли осёдланные кони. Девушка в окне вскрикнула и отшатнулась, словно кто-то схватил её за волосы. Несколько мужчин коротко посмотрели на них сверху. Окно захлопнулось.

- А вот и ты Странник! – обрадовался Поберушка, выгребая ребёнка из складок ткни, а тот продолжал пищать, словно не заметил своего полёта, - теперь надо уносить ноги! Эти ребята прикроют нас, держи!

Он вытащил из кулька перевязь, пришитую к нему и надел младенца ему на шею. К удивлению кулёк почти ничего не весил, но заливисто пищал без передышки. Они вскочили на коней. Гвардейцы откопали из снега свои мечи и тоже вскочили в сёдла.

- Где мы спрячемся? – крикнул парень.

- Конечно в лесу! Не отставай, вон, уже погоня вышла по наши души!

К ним приближались вооружённые всадники. Кроме луков у них так же висели с боку боевые мечи. Положение было серьёзным. Заговорщики вскочили на коней и понеслись галопом к лесу. Гвардейцы, помогавшие шуту, скакали, позади мешая попасть в Странника и ребёнка. Стрелы врагов отскакивали от них, ударяясь в доспехи одетые под дорожные плащи. Но противников было больше. Странник обернулся. Защитники поворотили коней и вынули мечи, чтобы принять последнюю битву. Чтобы хоть как-то задержать настигающих. Их судьба была решена.

Теперь, мы обязаны спасти ребёнка, подумал Странник, чтобы не случилось, даже если небо упадёт на землю, и высохнут все реки, даже если … Впереди мелькала хвостом и выбрасывала снег подковами лошадь шута. За спиной по ощущениям то ли никого не было, то ли погоня на время отстала. Как жаль Асташа. Сначала своими руками отдать другому, любимую женщину, а потом сделать выбор между ней и её ребёнком. Не хотел бы я быть на его месте. Не хотел? А разве не был?

Хмурый летний день за окнами кафе. Джаз. Кофе и сладости. Предчувствие тонкой ниточки, которая может порваться в любой момент. Цени эти мгновения. Наслаждайся случайным счастьем.

- Ты мне нравишься, уже давно.

- Решил сделать свою проблему моей проблемой? То, что мы сидели несколько лет за одной партой, ещё ни о чём не говорит! Есть такая вещь – привыкание. А дальше что? Ты считаешь себя перспективным? Живёте с мамкой в хрущёвке, денег впритык. Как она тебе только костюм такой на выпускной справила. Наверно почку продала!

- Ты так вкусно пахнешь.

- Знаешь, сколько стоят такие духи? Мне их подарил один человек, я с ним встречаюсь. У него большой бизнес и огромный дом за городом. И там всякое по мелочи …

- А я?

- Вот горе то. Я ему уже в лоб всё объяснила, но видно не доходит, - пластмассовая ложечка падает под стол, стул скрипит по полу отъезжая. Но она не уходит, она ещё не всё сказала. Шёпотом:

- Мы уже занимались сексом. И у нас будет ребёнок. Я его поймала, понимаешь?

- Зачем?..

- Совсем дурак, да? С тобой, что ли потом всю жизнь грязь ногами топтать? – теперь она точно уходит, ветерок от её платья и запах чужих духов ещё летает в воздухе. Но и его скоро не будет. Я никчёмный. Я не смогу подняться. Я замахнулся на недосягаемое, думая, что это для меня.

Писк младенца разбудил его уставший разум, и он едва увернулся от еловой ветки, торчавшей на пути, как турецкий ятоган. Звук погони был слышен вдали, но ни оторвались достаточно, чтобы петлять по опушкам и полянам, сбивая врагов с пути. Начался снегопад.

- Отлично! – прокричал Поберушка, - к ночи следы занесёт, а там мы схоронимся, лапника для тепла нарубим и переждём!

Чем нарубим? Как переждём? Уже холод собачий! И только тут Странник понял, что скачет в одном выпускном костюме, как и выбежал из дворца. Как же ему пережить эту ночь в лесу? А ребёнок? Хорошо, что зимний световой день короткий и уже темнеет. Лошади выдохлись скакать по буеракам. Около вывернутого с корнями старого дерева они остановились и прислушались. Выл северный ветер. Мёрзлая земля не дрожала. Привал. Яма, которую оставило упавшее дерево, подходила для схрона. Там уже валялись сухие старые ветки ёлок и сосен, но промёрзшие и мало. Надо насобирать под снегом. Оторвать от деревьев не получиться, они смолистые и крепкие.

Шут слез с коня, снял с седла шкуру, на которой сидел и понёс парню. Шкура оказалась с воротником и рукавами.

- Прости, не успел сразу отдать. Всё так завертелось!

Странник без слов вырвал у него из рук шубу и залез в рукава, шутливо замахнувшись на Поберушку.

- Зато, заднице тепло было видимо! Сам то, приодеться не забыл!

- Не помню уже, а коню, точно было тепло! – оба засмеялись.

- Почему ребёнок замолчал? – забеспокоился парень.

- Так наоралась уже. А теперь ночь и спать пора.

- Чем будем ветки рубить?

Шут вынул маленький кинжал.

- Это долго и не эффективно. Будем собирать под снегом, пока не занесло сугробами.

Вскоре, они соорудили себе люльку с навесом, который тут же стал покрываться снегом. Через просветы среди веток можно было наблюдать чистое зимнее небо в обрамлении снежного леса и яркие звёзды. Коней привязали в зарослях елей, чтобы их не хлестало ледяным ветром.

- Смотри, - тихо сказал Странник, - эту звезду мы назовём Корсунь, а вон ту – Асташ. Они далеки друг от друга и оба с неразделённой любовью.

- Я устал. Завтра покажешь. Любовь, это тяжело. Спать хочу, - раздалось из темноты.

Странник смотрел на северный Ковш, слышал ритмичный спокойный стук и посапывание маленького носика рядом со своей грудью под шубой. Всё равно было холодно, но так же было хорошо и светло на душе. Он тоже заснул.

Проснулся он, почувствовав, как Поберушка трясёт его за плечо. Он уже проковырял потолок их схрона и поздняя зимняя заря проникла лучиком света в их берлогу.

- Вставай, пора ехать, а то попадёмся, как куропатки.

- Куда ехать то, метаться по лесу пока силы не кончатся?

- К травнику поедем. Озеро замёрзло, за которым он живёт. Напрямки быстро доберёмся, - они выбрались наружу и, утопая в глубоком снегу, пошли к лошадям.

Погоня настигла их неожиданно. Выезжая на очередную опушку, они услышали свист стрел, некоторые из которых впились в ближайшие деревья. Конь под Поберушкой взбрыкнул, привстал на задние ноги и понёс в глухую чащу. Страннику только оставалось последовать за ним. Это напоминало немое кино. Утопающие в снегу всадники, когда кони по грудь проваливались в бездорожье, медленно плыли по чёрному лесу. Это длилось бесконечно. Все выбились из сил, поэтому из лука в них больше не стреляли. Преследование перешло в войну нервов и соревнование на выносливость. Долго. Сорока прострекотала, пролетев в стороне. Забил свою дробь дятел. Люди здесь были явно лишними. Нарушителями покоя. Тетерев взлетел, захлопав крыльями и упал в рыхлый снег, устроив себе тёплый домик, где его не найдёт лисица. Деревья, деревья. Как столбы. Как волны. Как ветвистая рать, которой не страшны не жара и не холод. Расступаются. Редеют. Дают вздохнуть и ощутить простор. Что это? Неужели снова?