Но теперь все встало на свои места. Убийство не ради убийства самого по себе - это уже дает маленькую надежду, в отличие от той сказки, что рассказывают люди друг другу. Возможно, есть путь, чтобы после встречи всем остаться в живых. Без того, чтобы один съел другого или погиб от голода.
И все же мне непонятно - действительно ли они остались живы? Эта надежда есть, или ее нет? Это нахождение домика из сладостей, когда они умирали от голода. Это чудесное спасение от глупой ведьмы. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ты говорил, что сон сложно отличить от реальности. А реальность ото сна. Пожалуй, я бы тоже заподозрил, что это последний сон умирающих детей, в котором им чудится, что они нашли много самой вкусной для детей еды, победили ведьму, и бегут такие, бегут, счастливые, смеются, смеются… Смеются…
Рассказчик носком сапога подтолкнул ближе к очагу отскочивший уголек и пожал плечами:
- Того я сказать не могу. В конце концов, кто сказал, что и мы сами и весь наш мир – не сон тех детей? Но слышал я, что когда в ту местность снова пришли люди, то среди них ходил странный слух. Будто бы в одной деревне, где не было ни единого человека, на столе в одном из домов они увидели целый мешок, полный сладостей...
Ни у кого больше не было к этой истории вопросов. Даже ветер временно затих и угли в камине перестали потрескивать и шипеть. Все погрузились в свои мысли.
Первым пошевелился бородатый гном и на пол с грохотом упал его топор. Все стали с осуждением на него оглядываться - никто не поверил, что это произошло случайно. Скорее всего, он не очень-то верил в истории про сон детей и так решил показать материальность происходящего.
- Пообедаем? - преувеличенно бодро спросил гном.
Люди стали переглядываться - все были голодны, но, судя по реакции, предложение воспринимали без энтузиазма.
- Как скажете, - мягким басом пророкотал еще один человек. Видимо, он вышел из внутренних помещений таверны, и был ее хозяином. Он стоял, едва видимым серым силуэтом рисуясь в черном проеме дверей между баром и очагом. - У меня давно все готово. Но, я думаю, это был бы печальный обед. Ведь так мы лишаем этот обед хотя бы возможности стать радостным и веселым.
Никто не возразил и тема обеда заглохла. Бригадир подошел к котлу, заглянул в него, черпаком зачерпнул себе еще немножко глинтвейна и вылил себе в кружку.
- Течет ли время во сне? - спросил вдруг большой человек в кресле-качалке, снова вынырнув из своего то ли сна, то ли размышлений. Сколь мало он говорил в начале вечера, столь говорлив он стал в конце, как и наоборот, кто был говорлив в начале, замолчал к концу. - С одной стороны, раз есть события, значит, там есть время. С другой стороны, события эти хаотично путаются, перескакивают через всю вселенную в одно мгновение окна, останавливаются или возвращаются в исходную точку. Значит, времени нет.
- А в чем разница? - откликнулся бригадир, делая маленьким глоток. Кажется, к этому моменту он уже слегка захмелел. – Идет ли время вперёд, назад или скачет как заяц? Допустим, мы играем в биллиард…
- Почему в биллиард? - тут же переспросил лысый человек с круглым голосом и круглой лысой головой, похожей на биллиардный шар. - Ты тут один играешь в биллиард.
- Поэтому я и сказал - «допустим», - степенно парировал военный. - В чем разница между движением биллиардных шаров вперед или назад? Физически «назад» это то же самое, что «вперед». Последовательность ударов между катающимися шарами и тем, что выскочит из лузы, приведет к тому, что последний из них ударит кий в руке человека, отбросив его назад, а сам точнехонько замрет на месте. Для тех людей, что играют в обратный биллиард, это и есть цель игры. Точным движением остановить шар, оказавшись в нужном месте в нужное время.
- Только не говори, что ты так делал, - хмуро сказал человек, чья лысая голова была похожа на биллиардный шар.
- Конечно нет, - обиделся бригадир. - У меня есть понятия о чести, я не жульничаю. Я всегда в одном времени со своими противниками.
- К обратным людям претензий нет. - Человек с качалки прервал разгорающийся спор. - Но каково быть между временами?
Все задумались.
- Одна моя знакомая королева, - медленно сказал Шалтай-Болтай от бара, - говорила, что надо бежать изо всех сил, чтобы только остаться на одном же месте. А чтобы куда-то попасть, надо бежать еще быстрее… Я думаю, такое может быть, только если есть течение, поток, который тебя увлекает за собой…
- Река времени, - кивнул бородач из кресла.
- Да. Я думаю, она говорила про время. И надо грести изо всех сил, чтобы просто оставаться на одном месте. И грести еще быстрее, чтобы куда-то попасть. Куда-то, куда хочешь попасть ты, а не куда хочет забросить тебя поток.
- Должно быть, это трудно. Можно бежать медленнее, и время понесет тебя вдаль. От берега к берегу, с отмели к отмели. Или бежать так быстро, что даже опережать время. Но каково это - бежать изо всех сил, и никуда не попадать? Бежать точно так, чтобы оставаться нигде? Возможно, - человек в кресле огляделся, пытаясь найти поддержку, - это даже слишком… жестоко? Попасть в коробку с карандашами.
Все задумались, не слишком ли это жестоко. Даже осел стал размышлять, что он почувствовал бы, став нарисованным ослом.
- Не мы придумали правила, - вздохнул Рыжая Голова.
- Да вообще-то как раз мы. - Сердито возразил ему сосед по лавке, что был в серой куртке, похожей выцветшую от времени куртку егеря.
- Я имел в виду, - поправился рыжая Голова, - что не мы придумали правила, что есть правила.
На это Серая Куртка не нашел, что возразить.
- Как бы то ни было, - пророкотал бас хозяина таверны, - а решать все равно надо.
Серая Куртка ворохнулся на лавке, но опять промолчал. Некоторое время все молчали, решив вдруг заняться какими-то делами. Кто-то постукивал кружкой по столу, кто-то стряхивал невидимое пыльное пятнышко с одежды, бородач в кресле снова заснул, а бригадир снимал и надевал свои белые перчатки.
- Ну, давайте, скажу я. - Сказал кто-то от стола справа. - Невиновна.
Наверное, никто не хотел говорить первым. Но раз уж кто-то это сделал, то причин дальше молчать не было, и люди стали по очереди говорить со своих мест, в произвольном порядке, не в том, в котором рассказывали истории.
- Виновна.
- Виновна.
- Невиновна.
- Виновна.
- Виновна.
- Невиновна.
- Невиновна.
- Невиновна.
- Виновна.
- Невиновна.
- Виновна.
В отличие от прочих, последнее сказал человек в серой куртке, что и рассказывал свою историю последним.
Осел у двери ничего не сказал. Но по тому, как он шумно вздохнул, было понятно, что мнение у него есть, если бы ему дали голос.
- Ну что ж. Шесть на шесть. Тогда, как мы знаем…
- Виновна! - прозвучал еще один новый голос, откуда-то с лестницы на второй этаж. Там было совсем темно и за перилами не было видно, кто это говорит. Голос был высокий и звонкий, не то женский, не то юношеский.
- Ты…, - хозяин таверны сделал паузу, - ты ведь знаешь, что это значит?
- Конечно.
- Подумай еше раз, пожалуйста. Ты ведь не обязана. Триста лет забвения. Это наказание не для тех, кто забудет, а для того, кого забудут.
- Ну что ж, будет время подумать, что значит время. Я рада, что решение за мной.
Все переглянулись и поникли, даже те, кто говорил «виновна».
- Еще раз -- ты уверена?
- Да.
- Тогда... Долгие проводы – лишние слезы. Ты знаешь наши обычаи. Как всегда, без прощаний…
И хозяин таверны хлопнул в ладоши:
- Быть посему!
Темная фигура, будто на ходу становясь прозрачней и прозрачней, проскользнула от лестницы к дверям. Никто ее не удерживал, никто ничего не говорил. Даже осел посторонился, извиняюще махнув хвостом. Дверь распахнулась, впустив завывание ветра и новую порцию снега. Фигура на мгновение задержалась в проеме дверей, но никто не смотрел на нее, казалось, избегая встретиться с ней взглядом. Лишь человек в серой куртке оглянулся на нее и встал, но ничего не сделал, а лишь поднял на прощание руку. Фигура кивнула ему тенью головы и окончательно исчезла в оранжевых водоворотах метели.
Дверь закрылась.
Конец.