- День добрый этому дому, - сказал путник сразу всем, кто был в комнате.

Ему ответил нестройный хор голосов, после чего один из них строго добавил:

- Дверь-то закрой… Чай, не май месяц.

Смущенный монах послушно закрыл дверь, отсекая непогоду от домашнего уюта таверны, и первым делом занялся ослом - снял с него груз и повесил мешки на старинные чугунные крюки в стене, специально для этого предназначенные. Один из мешков, с овсом, он пошире открыл - после долгой дороги осел наверняка захочет перекусить. С застывшими на морозе кожаными тесемками под подбородком пришлось помучиться, прежде чем удалось откинуть с головы потяжелевший мокрый капюшон и стряхнуть со своих плеч остатки тающего снега. Только теперь он начал чувствовать, как замерз - руки и лицо начало больно покалывать, а под плащом будто бы затаился холод, спасаясь там от теплого воздуха вокруг.

Между тем люди в таверне продолжали свой разговор, прерванный его приходом. Чей-то молодой задорный голос говорил:

- И вот, представьте, вся деревня клянется мне, что вся история - чистая правда, от первого до последнего слова. И, несмотря на мои заверения, что я верю им как себе, видимо, они все же заметили тень сомнения в моих глазах или же не доверяли моей вере самому себе - и потому они буквально за руку потащили меня в какую-то местную пещеру, подмигивая друг другу и цокая языками в предвкушении моего удивления. И там торжественно показали мне живое доказательство всей истории. Вернее, несколько мер-твое доказательство - череп того самого циклопа. Как вы думаете что это было?.. Череп древнего носорога!

Раздалось несколько смешков.

- Наивные как дети крестьяне трогательно верили, что то отверстие в черепе, в котором крепился рог древнего ископаемого, было глазницей. И это было явное доказательство того, что Одиссей действительно встретил в своем путешествии циклопа, явно непохожее на человека чудовище с одним глазом во лбу, и хитростью победил его.

- Однако, вместе с тем, нельзя ведь сказать, что они совсем наврали. - Задумчиво сказал еще один голос. - Он ведь действительно был одноглазым. Хотя потерю одного глаза в пьяной драке в припортовом кабаке нельзя причислить к природным аномалиям, все же это не украшало его внешность. Характер у старого пирата тоже был тяжелым и мог считаться чудовищным. Ну и умом он не блистал, так что обмануть его и правда труда не составляло. Это же его история из молодости, когда пара жуликов уговорила его закопать золотые монеты на каком-то поле, чтобы выросло денежное дерево? Так что, определенные основания у этой истории были, до того, как она привела к носорогу.

Монах, не видя, есть ли где-то свободное место, решил подойти поближе к теплу и люди на лавке у очага потеснились, освобождая ему место с правого краю. Он сел и протянул руки к пламени, с наслаждением впитывая тепло. Над огнем, на свисающей сверху цепи, висел большой котел, курясь легким ароматным паром. Путник счел невежливым столь пристально рассматривать чужой котел, ведь это означало бы, что он более заинтересован в пище телесной, нежели в пище духовной, которую представляло общение с другими людьми, и он перевел взгляд на покрытые сажей камни нависающего над огнем дымохода, куда, извиваясь, поднимались струйки дыма от огня в очаге. Интересное инженерное решение.

- Про деньги, закопанные на поле, не совсем так было. - Поправил третий голос. - Действительно, парочка жуликов убеждала его закопать деньги, уверяя, что вырастет денежное дерево. И он действительно загорелся идеей вложения денег в свое будущее благополучие. Однако он творчески развил идею - на все деньги он купил бочку виски и закопал ее на том поле. Как он сам позже объяснял ход своих рассуждений, деньги нужны на черный день, в тяжелую годину бедствий и лишений. Но разве деньги нужны тебе во время бедствий и лишений? Конечно же, ты пойдешь и купишь на них виски - ведь у тебя черная полоса в жизни, а в это время выпивка очень востребована. Таким образом, деньги можно просто вычесть из уравнения, как лишнее промежуточное звено, и сразу закопать виски. К тому же, так ты страхуешься от инфляции - хорошее виски только дорожает со временем.

- А что же его жулики? Неужели не выкопали виски?

- Думаю, они бы непременно выкопали, да не успели. Черная полоса бедствий и лишений настала у него уже на следующее утро, когда он проснулся с похмелья и понял, что хочет выпить, но не на что. Поэтому он пошел на то поле, и откопал свой клад...

Далее общий разговор перешел на обсуждение ума старого одноглазого пирата, но монах уже не слушал. Он размышлял о том, увеличивает или уменьшает взаимопонимание между людьми их способность к речи. Парадоксальным образом выходило, что речь могла и помешать пониманию, приводя к взаимным заблуждениям. Так что надо было бы не спешить со своими словами, а больше слушать слова других людей.

- Но, в целом, это неважно. - Говорил в этот момент кто-то. - Действительно, истории живут своей жизнью, прихотливо изменяясь по пути от собеседника к собеседнику. Так что порой и задумаешься - а какова же была та, исходная история, которую ты теперь слышишь в виде, весьма далеком от оригинала? Что в ней настоящее, а что привнесено в нее за годы и столетия гуляния по свету? Получается своего рода детектив, в котором надо по следам опознать то, что происходило на самом деле. И обвинить никого нельзя. Ведь и сам порой неправильно понимаешь других. Или наоборот, скажешь что-нибудь, а тебя неправильно поймут.

- Не то слово. Бывает даже, что и вообще ничего не говорил, а тебя уже неправильно поняли.

Все задумчиво покивали. Действительно, бывает такое.

Молчание затянулось, разговор затихал.

- Раз уж речь зашла об историях, - сказал тот же молодой голос, что рассказывал историю про череп носорога. - Я так понимаю, что больше уже никто не придет, и ждать больше нечего. Давайте каждый и расскажет по истории. И я, как пришедший первым, могу первым и начать.

Все зашевелились, но возражений не последовало. Определенно, в такое время и в таком месте не помешала бы хорошая история.

Молодой человек откашлялся, собираясь с мыслями, и начал.

Барон де ля Синяя Борода

- Был в нашей земле, далеко отсюда, один странноватый барон. Такой странный, что его никто не называл по имени и даже и бароном никто не называл. А это уже само по себе достаточно странно. Обычно, когда речь заходила о нем, люди махали рукой куда-то в сторону и говорили - «слыхали, что тот чудик снова придумал?», или «наш блаженный опять отличился», или еще какие-нибудь странные слова, и все всегда понимали, о ком речь.

Вообще-то, у него и вся семья была не очень стандартной.

Дедушка его, в свое время, был известный разбойник. Никто не знает, откуда он тут появился, но когда появился, он сколотил большую банду, грабил на дорогах караваны купцов и не брезговал кошельками одиночных путешественников. Он умело лавировал между конкурирующими центрами силы, вовремя поддерживая тех, кто шел к успеху, и вовремя предавая тех, кому грозило поражение. Никто никогда не слышал, чтобы он раздавал награбленное беднякам, так что неудивительно, что постепенно он пробился к королевскому двору, ведь там обычно все такие же умельцы собираются. В отличие от них, он даже отличился в паре битв, главным образом тем, что все видели его храбро скачущим на врага в начале битвы, а потом живым после битвы, собирающим трофеи, но никто не видел его в середине битвы. Люди, которых все видят в середине битвы храбро сражающимися, обычно получают признание посмертно. А это не то признание, которого добивался наш герой, иначе он мог получить его проще - просто раздавая награбленные деньги беднякам.

В конце концов, такими своими заслугами он получил от короля титул с поместьем и умер, как и подобает храброму рыцарю - верхом на коне. Когда на всем скаку пытался проехать в слишком низкие ворота соседнего замка.

Сын его, и отец нашего чудика, при той же агрессивности, не отличался храбростью и умением обращаться с оружием, и потому много преуспел в судебных тяжбах и способах нечестной конкурентной борьбы. Он в течении жизни разорил и скупил владения и замки нескольких соседей-баронов, включая того, в низких воротах которого погиб его отец и дед нашего чудика. Ворота он не стал делать выше, а только прикрепил над ними фамильный герб.

Целая команда специалистов по гинекологии, или по генеалогии, не помню точно, как называется эта специальность, по его поручению обыскала все древние манускрипты и обнаружила, что род наших баронов испокон веков баронский и начинается тысячу лет тому назад с одного из первых нормальных людей, вступивших на нашу землю. До того тут жили, как написано было в тех манускриптах, одни ненормальные люди. К древности рода прилагалась и история о первом бароне из этого рода. Когда он спускался с трапа корабля, его конь оступился и он сказал ему какие-то обидные слова. В разных манустриптах, якобы, по-разному записанные. В таком же манускрипте нашелся и герб всего рода: в правом нижнем углу находился всадник на вздыбленном коне, а левом верхнем углу герба - похожие на подкову каменные ворота замка. Что говорит нам о том, что специалисты по генеалогии был не лишены чувства юмора - таким образом они замкнули заказанную им историю. В начале истории барон обижает коня, в конце истории конь обижает барона. Это не ворота были слишком низки, это конь решил приподняться на дыбы в момент проезда через ворота.

Так или иначе, отец чудика этим свежеприобретенным гербом оказался доволен и прибил его на ворота всех захваченных им замков.

Женат он был тоже трижды, каждый раз на богатых невестах из торговых кругов, ищущих к своему богатству еще и титула, но быстренько умиравших от неизвестной хвори, хотя и уже баронессами, так что пышная надпись на могиле стоила им всем состояния. Не спешите снисходительно усмехаться - если такого итога всей жизни ищут не все люди, то кто из людей от такого итога отказался бы, раз уж итогу все равно быть? Только многие при этом теряют состояние вовсе без пышной надписи, или имеют пышную надпись, но не состояние при жизни. И уж совсем огромное количество людей не имеет ни того, ни другого. Так что баронессам, таким образом, еще можно сказать повезло. Примерно такими словами объяснял средний барон своему сыну-подростку, будущему чудику, скоропостижную смерть его последней официальной мачехи.