— Мос, — сказал он. — Я сейчас вернусь.

— А, как хочешь, — ответил Мос. — Куда я, на хрен, денусь отсюда?

Филип направился к северной части поселка. Еще три группы занимались разборкой зданий и складированием припасов. Бета собирала вещи, но пока никто не переезжал. Даже там, где ящики и катушки проводов были готовы, их не грузили. Защитная стена была проломлена монстрами в двух местах. Филип шел медленно, стараясь понять, о чем говорили Джексон и Кэмерон. Он услышал раньше, чем увидел — за стеной раздавались голоса. Не гнев и не смех, но все равно громко. Крики людей, занятых работой и согласовывающих свои действия. Филип перелез через низкое место в одном из проломов.

Там были кары. За стеной слышалось жужжание и вой моторов, и Филип задался вопросом, что они будут делать, когда износятся подшипники. Пока кары выглядели нормально, куда-то катились или стояли на стоянке. В два были навалены огромные кучи темной земли. Желтый металл был заляпан грязью. Рабочие тоже были в грязи. Они несли лопаты. А от одного конца города почти до середины пути к другому пролегала канава три метра шириной и метр в глубину, вынутая земля сложена в вал между дырой и стеной города. Запах свежевскопанной земли был сильным и странно терпким.

Филип, держа руки в карманах, пошел к рабочим. Все были из ремонта и строительства, группы Сандро. Одна женщина увидела его и резко кивнула — не столько приветствие, сколько вызов. Филип улыбнулся и кивнул в ответ.

— Нагата.

Возвышавшийся рядом Сандро выглядел ужасно. Грязь облепила ноги до середины бедер, измазала руки и грудь. Когда он ухмыльнулся, Филип увидел, что один передний зуб обломан. Раньше он этого не замечал. Он вдруг остро осознал физические размеры этого человека. Сила, расслабленность и мужественность, лишь на первый взгляд не представлявшие угрозы.

— Сандро, — сказал Филип, и когда тот только хмыкнул, добавил: — Много сделали.

— Да. Думаю, надо еще четыре прохода. То есть примерно в два раза шире и в два раза глубже. С одной стороны построим холм. Я думаю, используем грязь и эту хрень, похожую на траву. Сделаем кирпичи. Бронепластины не останавливают этих ублюдков, но если холм будет достаточно крутым, они устанут и пойдут в обход.

Сандро пожал плечами, будто подводя итог сказанному, и выжидающе подался вперед. Филип не жаждал быть тем, кто скажет следующие слова, но больше никого не было.

— План вроде был перенести город, разве нет?

— Плохой план. Мой лучше.

Они немного помолчали, глядя на растущую канаву. Ремонтная бригада работала и перекрикивалась. Филип задумался, что произойдет, если он доведет дело до стычки. Вспомнил слова Моса о том, что они субподрядчики. Это было не совсем верно, но не он созывал городское собрание и не он проводил голосование. Никто не избирал его ответственным за что-либо.

Сандро переступил с ноги на ногу, расправил плечи. Улыбка была дружеской, но на грани. Как молоко, которое начинает киснуть.

— Ладно, — кивнул Филип и повернулся, чтобы идти обратно в город.
По пути ему встретилось несколько человек. Новости быстро распространялись. Филип шел, не поднимая глаз. Челюсть сводила боль.

Мос и Кофи сидели на керамических ящиках, прислонившись к стене медицинского блока. Когда Филип подошел ближе, Мос вопросительно поднял руки.

— А взять горнодобычу, — сказал Кофи, продолжая разговор. — Мы много можем, пока есть энергия. Закончатся топливные гранулы, и что тогда? Никакой гидропоники. Дрожжевые чаны перестанут работать.

— Кофи решил, что мы все умрем, потому что у него кончились сигареты.

— Не только это, а буквально всё. Нет патронов. В медцентре нет средств для повышения плотности костей. У охраны только полдюжины шокеров. Думаешь, шокеры остановят этих здоровенных говнюков? Производственная лаборатория не может печатать новые детали из ничего. Принтеры не волшебные, им нужен металл и промышленная глина. Углерод. И даже если мы получим все необходимое, чтобы не помереть от голода... Черт, нам придется делать детей.

— Да иди ты.

— Я серьезно! У нас тут нет детей. Самому молодому человеку в Бете лет двадцать с чем-то. Мы все умрем от старости, и некому будет продолжать дела.

— И хорошо, что нет детей. Ты б их до смерти напугал, — сказал Мос и сплюнул, будто поставил точку. — Как насчет того, чтобы не волноваться о нашем наследии до тех пор, пока Альфа не наладит радиосвязь и мы не получим новости от разведмиссии? В любом случае, что нам сейчас нужно, так это кары. Я не собираюсь тащить все в гору на собственном хребте. Плевать, что здесь меньше четырех десятых.

— Не уходи на дно, — сказал Филип.

— Ты о чем? — нахмурился Мос.

Филип покачал головой и ничего не ответил.

В следующие несколько часов город постепенно остановился. Команды, разбиравшие здания, прекратили работу. Кучи вещей перестали расти. Люди тихо и напряженно перешептывались. Ожидание действий, работы, часов, наполненных неотложными делами, сменилось полусонным оцепенением. За городской стеной бригада ремонтников слишком много кричала и чересчур громко смеялась.

Когда Левард с остальными вернулись, день клонился к вечеру. Филип вместе со всеми наблюдал издалека, как Эвелин Альберт и Нами Вэ направляются на север, за стену. От напряжения в груди Филип почувствовал себя ребенком, ожидающим чего-то плохого. Он проверил подачу энергии к магнитной праще на крыше производственной лаборатории. Ему нужно было чем-то себя занять.

Он не присутствовал при стычке Леварда и Сандро, но слышал о ней. Побагровевший Левард орал, что Сандро ослушался приказа города и нарушил план. Из-за него они потеряли целый день, и лучше бы ему вычистить кары и приготовиться к началу эвакуации утром. По словам Кофи, Сандро спокойно слушал, пока Левард кричал ему в лицо и тыкал в грудь. Потом сказал, что план Леварда плохой, и Сандро не позволит погубить город только ради того, чтобы пощадить чувства Леварда. Затем он потрепал руководителя научной группы по волосам и ушел. Вот прямо так. Будто старший брат, подкалывающий младшего.

— Надо было это видеть, — восхищенно говорил Кофи. — Жаль, что тебя там не было.

— Нет, не жаль, — сказал Филип. Его будто ударили в живот. — Мне и здесь нормально.

Они сидели на скамейке с ножками из катушек оптоволокна и сиденьем из местного аналога дерева, с прожилками зеленого и синего в бледной древесине. Филип, Кофи и Мос. Прислонившись спинами к стене медицинского центра, они хорошо видели площадь. Темное пятно почти исчезло, и Филип лениво размышлял, куда делась кровь. По всему городу собирались такие же маленькие группы. Неприятное ощущение конфликта походило на запах дыма, угроза, которую все чувствовали, но никто не мог видеть.

— Левард — засранец, — сказал Мос.

— Точно, — согласился Кофи. — Но этот засранец — босс. Ну, или был им. Как оно сейчас, не знаю.

Филип знал, как все прошло бы раньше. Отправили бы сообщение со скоростью света, лазеры узконаправленного луча от одного реле к другому добрались бы до врат и оттуда к администратору «Эмерлинг-Восс», затем разговор с представителем профсоюза, разрешение для компании наложить санкции на Сандро и его людей. Потеря зарплаты. Лишение профсоюзных льгот. Возможно, отправка обратно. На «Рифмоплете» или подобном корабле. В глубине души Филип еще ждал, что все произойдет именно так. Но этого не будет. Левард разработал план, добился согласия людей, но потерпел неудачу. Теперь за ним не стоит ни корпорация, ни профсоюз. Нет больше никакого порядка. Только сила.

— Ты не ешь, — сказал Мос, и Филип осознал, что тот обращается к нему.

— Не особо голоден.

— Дерьмо какое-то, — сказал Мос, поднимая свою миску. — Соус кончился?

— Да, — ответил Кофи. — Мы теперь получаем только простую пищу. Баррет из группы химиков изучает, что можно извлечь из местных организмов, чтоб на вкус было не дерьмо и нас не убило. Может, через несколько недель он что-нибудь придумает.

— Я не стану есть инопланетную хрень, — сказал Мос. — Ты спятил? У нее ж совсем другая химия, чем у нас.

— Есть кое-что общее. И соль — она везде соль. Я просто надеюсь, что мы найдем что-то похожее на перец. Или кумин.

— Нам привезут все из Альфы, когда наладят связь, — ответил Мос. — А до тех пор я могу и дерьмо поесть.

— Если еще есть какая-то Альфа. Они молчат слишком долго. И если они не съели все свои продукты, как мы тут подъедаем наши. Вряд ли они могли пополнить запасы, — Кофи поднял миску, словно демонстрируя экспонат. — Это дерьмо — все, что осталось.

Щеки Моса потемнели, а губы вытянулись в линию.

— Знаешь, что? Да пошел ты.

Он встал и ушел, втянув голову в плечи и бормоча себе под нос. Кофи с удивлением смотрел ему вслед.

— Что это с ним?

— Да всё это, наверное, — ответил Филип. — Наш корабль. Наша группа в Альфе. Врата. Это уже до хрена, сам понимаешь.

Кофи кивнул.

— Я забыл, что вы тут новички. Бета для вас — всего лишь временная остановка.

— Была.

Кофи зачерпнул еще дрожжевого белка из миски и кивнул Филипу.

— Ты должен поесть. Все хреново, но голодом ничего не улучшить.

Филип взял пальцами щепотку дрожжей. Они были безвкусными и вязкими. Он проглотил через силу, радуясь, что не подавился.

— Что ты помнишь?

— Ке?

— О том, что было перед тем, как погасли врата.

Кофи кивнул. Перед тем, как погасли врата, случилось лишь одно.

— Не знаю. Трудно вспомнить. Я был здесь, работал... кажется, чинил водопровод. И вдруг стал другими людьми. Или никем. И я был огромный. А ты?

— Это было похоже на сон, понимаешь? Когда не можешь его вспомнить, проснувшись. Как нечто, слишком большое, чтобы уместить в голове. Я был в этом сне...

— И проснулся в чертовом кошмаре.

Филип засмеялся, и Кофи засмеялся вместе с ним.

— Блин, знаешь, просто... Мос странный, я это понимаю. Но я все время думаю, что «Рифмоплет» прилетит. Или что Дьесисьете закончит в Альфе и появится здесь. Или я полечу туда. Или... Наш следующий контракт был в системе Тридеви. Контракт на пять рабочих групп по установке энергосистемы для города с населением в полмиллиона. Четыре года мы возили бы команды туда-сюда, а ведь мы строили только магистраль. И я продолжаю думать, как бы это было, будто все еще может случиться. Полмиллиона человек. А сейчас — четыреста.