Неизвестный

Джеймс Кори

Грехи наших отцов

Экспансия

Монстры приходили ночью.

Сначала доносились их крики, жуткие и далекие. По долине эхом разливались громкие и свистящие голоса, сложные как симфония и бессмысленные как стрекот сверчков. Самые глубокие голоса пели в диапазоне ниже восприятия человеческого слуха, эти инфразвуковые волны поселенцы скорее ощущали, чем слышали.

А потом приборы ночного видения показывали движение. Монстры могли появиться на расстоянии от двадцати километров до двух. Научная группа так и не выяснила, где они скрываются, когда пропадают на много дней, и где прячутся в светлое время суток. Твари словно исчезали и опять восставали во тьме из самой плоти планеты, что казалось почти сверхъестественным. Как будто, явившись сюда, люди этого города оскорбили какое-то безымянное местное божество. Впрочем, это просто загадка. Со временем они ее разгадают. Если выживут.

После первых движений, если монстры поведут себя как всегда, хор провоет до тех пор, пока на западе не начнет подниматься маленькая убывающая луна. И тогда вой умолкнет. Тогда монстры придут.

— Они полезут вон в ту дыру, — кивнул Левард.

Стена по периметру была собрана из углесиликатных пластин, снятых с корпусов кораблей. Стяжки — из титана и сверхпрочной керамики. Место, где монстр прорвался в прошлый раз, выглядело так, словно Бог спустился с небес и проткнул стену пальцем. Десять метров разбитых плит и и гнутых креплений залатали местными деревьями и обломками.

— Может быть, в дыру, а может, и нет, — пожал плечами Сандро. Он был главным по строительству и ремонту, с виду — сущий медведь. — Нагата, а ты что думаешь?

Филип тоже пожал плечами. Пересохло во рту, но он постарался не выдать голосом страх.

— Стена их не особо сдерживала, даже целая.

Сандро ухмыльнулся, а Левард насупился.

Городок был вторым по величине на планете Джаннат, в нем жили четыреста тридцать шесть человек. Он носил название «Поселение Эмерлинг-Восс, Бета», но все звали его просто Бета. А поскольку все врата разрушены, это имя он будет носить всегда. Ведь без врат до штаб-квартиры Эмерлинг-Восс двадцать три световых года по самым скромным подсчетам. Поселение Альфа, где жило больше тысячи человек, находилось в семи с половиной тысячах километров к югу. Но без орбитальных шаттлов или надежного наземного транспорта в такой же степени могло быть и семь миллионов. И еще Альфа умолкла, когда закрылись врата. Неисправность радио или нечто большее — неизвестно, у обитателей Беты имелись и более насущные проблемы.

Возле северной стены собралось два десятка человек из разных бригад. Левард был у них главным. Еще одна группа оставлена на востоке, а на юге и западе — наблюдатели и связные, на случай чего-нибудь неожиданного. Если монстры изменят маршрут, по которому приходили всегда. Глядя в лица других, ожидающих под стеной, Филип видел тот же страх, что чувствовал сам. Не у всех. Сандро и еще четверо из группы техобслуживания выглядели расслабленными и непринужденными. Интересно, что они принимают, подумал Филип.

Левард поднял факел — титановый стержень с промасленным комом местного мохоподобного организма на острие — и заговорил так, чтобы слышали все.

— Когда явятся — если явятся — мы их отталкиваем. И не идите прямо на них. Вы просто заставляйте их сворачивать в сторону, чтобы не приближались к стене. Мы не деремся с ними. Мы просто их отгоняем.

Он кивал в такт словам, будто поддакивая себе, и от этого выглядел неуверенно.

— Лучше просто палите по ним, — сказал Сандро.

Он шутил — всем известно, что патроны для автоматов в городе кончились, а реагентов, чтобы штамповать новые, нет.

— Держим их за стеной, — продолжил Левард. — Если все же прорвутся — отходите с дороги. — И он указал вверх, на юг, на здание производственной лаборатории, единственное двухэтажное в Бете. — Инженерная группа установила магнитную пращу. Нам нельзя оказаться между ней и целью.

— Может, в этот раз они вообще не придут, — предположил кто-то из отряда.

И как будто в ответ, жуткий хор завел свою песню. Обертоны перекликались, словно корпус корабля, резонирующий с движком. Филип переступил с ноги на ногу и поднял факел. Слишком здесь все тяжелое. Он почти всю жизнь провел на кораблях, и естественная среда для него — невесомость или треть g. Согласившись на эту работу, он присоединился к Мосу и Дьесисьете и рассчитывал максимум на три года в гравитационном колодце. А теперь, похоже, такой будет вся жизнь. Жизнь, которая может закончиться еще до рассвета.

Терминал на руке Леварда звякнул, и глава научной группы ответил. Голос Эвелин Альберт звучал так громко, что Филип слышал каждое слово.

— Ставь людей по местам. Есть движение в полукилометре. Север-северо-восток.

— Понял, — ответил Левард, разрывая соединение. И воззрился на отряд как актер, забывший главный монолог в шекспировской пьесе. — Приготовиться.

Они приблизились к стене, а потом сквозь входные ворота вышли на полоску пустой земли. В ночном небе ярко сияли звезды и огромный диск Млечного Пути. Солнце осени уходило за горизонт, воздух медленно остывал, наполняясь запахом мяты и туалетного очистителя. На планете Джаннат запахи совсем не похожи на земные, говорили живущие в Бете земляне. Если бы не мята, Филип сказал бы, что Бета пахнет свежевымытым кораблем.

Но это не меняло того, что Филип и другие люди с факелами, идущие рядом с ним, здесь чужаки, и он попытался бы уговорить их улететь в другое место, если бы у них имелся корабль. А теперь были только стены, темнота и нарастающие завывания монстров снаружи.

Он попытался различить отдельные голоса в хоре. Вообразил огромных тварей, вылезающих из темной почвы, словно древние мертвецы из могил. Возможно, именно эти усилия изменяли тональность пения, но Филип не был уверен. Он занял свое место снаружи стены. Справа стояли две женщины из медицинской группы. Слева — молодой человек по имени Кофи, долговязый и со слишком большой головой — явно тоже астер, как и Филип.

— Вот ужас-то, — сказал Кофи.

— Ужас, — согласился Филип.

На западе над горной грядой алел тусклый свет, как будто там горел бледный костер. Он стал ярче, и наконец показался серп луны, меньше ногтя размером. Он напоминал перевернутые рога.

Хор жутких голосов затих по всей широкой долине. Филип почувствовал, как заколотилось сердце. А голова немного поплыла. От внезапной тишины долина казалась огромной как космос, только темнее. Страх заполз Филипу в горло, а сжимающие факел руки заболели от напряжения.

— Спокойно, — сказал он себе под нос. — Спокойно, койо. Бист бьен. Бист аллес бьен.

Но это была неправда. Все отнюдь не хорошо. За его спиной перетаптывался Левард, сбивчивое дыхание указывало на панику. И тут из тьмы раздался тяжелый топот, становящийся все громче.

— Давайте потанцуем, — сказал Сандро.

Справа от Филипа полыхнул оранжевый огонь. Сандро поднял зажженный факел.

— Еще рано, рано, — забеспокоился Левард, но отряд Сандро уже начал зажигать факелы, а приближающийся топот был уже очень громким.

Остальные в шеренге подожгли мох, и Филип поступил так же. Астер рядом с ним возился с огнивом, и Филип поднес свой огонь к его факелу, пока тот не вспыхнул. Вся поляна стала ярко-оранжевой. От дыма у Филипа щипало в глазах и саднило горло.

И тут из тьмы выступил первый монстр.

Он был выше дома, по крайней мере, любого дома в Бете. Он перемещался, странно двигая плечами и бедрами, по которым, казалось, при каждом шаге бежала волна, словно под грубой кожей находился сложнейший механизм. Комично плоская голова была просто выпуклостью и едва возвышалась над плечами. Два черных глаза спереди и два по бокам, а рот кривился в непристойной беззубой ухмылке. Чудище двинулось вперед, на свет, как будто не замечая линию огня и приматов перед собой.

— Не прямо на него! — прокричал Левард. — Заставьте его повернуть! Повернуть!

Ряд справа от Филипа выдвинулся вперед, размахивая факелами и крича. Ряд слева держался сзади. Он сам, в середине, мог выбрать любую сторону. Монстр сделал неспешный шаг, помедлил, когда, выкрикивая оскорбления и угрозы, на него сбоку бросился Сандро со своими людьми. Потом ухмылка монстра сделалась шире, и он поплелся вперед. Земля содрогалась от каждого шага. Филип поднял факел и вступил в бой. Улыбка монстра — всего лишь причуда физиологии и эволюции, и все же казалось, что этот гигантский зверь рад их видеть. Или он веселится. Филип протискивался сквозь толпу, кричал и тянулся вверх, пытаясь ткнуть огнем в черные глаза твари.

Монстр издал низкий свистящий стон, и следующий его шаг чуть отклонился вправо. Совсем чуть-чуть, на несколько градусов.

— Держите ряд! — призвал Левард, перекрывая рев факелоносцев и заглушая победный вопль Филипа. — Еще не конец. Разворачивайте его!

Филип пробивался ближе, размахивая перед собой факелом. С ним рядом теснились другие, толпа испуганных млекопитающих, учуявших первый проблеск победы. Один из них — возможно, Филип, а может, и нет — коснулся огнем шкуры зверя, и тот опять сдвинулся. Рев стал вдвое громче. Людей в толпе прибавилось, и монстр зашагал вперед, почти не меняя темпа, но потихоньку разворачиваясь так, что теперь топал параллельно стене. Левард одергивал людей, одного за другим. Пускай идет. Монстр свернул в сторону, так пусть валит, пока не уйдет за угол. Но уже появилась жажда крови. Они заставили монстра, которого до сих пор боялись, подчиниться их воле, и это пьянило. Толпа людей устремилась за ним, влекомая, как приливом, притяжением силы. Вот враг, и это их победа над ним, пусть даже она лишь в том, что монстр немного свернул с пути. Они все так же махали факелами, теперь со злостью и торжеством.