Мне нравилось бегать с Филдингом. Его длинные ноги заставляли меня увеличивать собственный темп. А еще мне нравилось отрывать его на некоторое время от компьютера и выводить на свежий воздух. Когда мы начали бегать вместе в сентябре, сразу стало ясно, что Филдинг создан для джоггинга. Я коренастый и мускулистый и топаю как слон. Но Филдинг — худощавый и жилистый. После того как его тело преодолело первоначальный шок от физнагрузки, он быстро стал более грациозным бегуном, чем я когда-либо буду.

Обычно мы бежали без остановки, но сейчас задержались полюбоваться удивительным прудом с белой кромкой берега. Время было как раз перед закатом, и розовое небо отражалось в ярко-синей поверхности воды. Мы смотрели, не говоря ни слова, просто стояли, впитывая это.

Филдинг нарушил молчание одним из своих фирменых non sequiturs.

— Ты же ни с кем не встречаешься.

Я моргнул и нахмурился, глядя в небо.

— Ну, и что дальше? Может, встречаюсь.

— И когда же?

— Что «когда»?

— Когда ты ходишь на свидания с девушками? Что-то я не замечал.

— Хожу, — фыркнул я. — Помнишь, как я надевал тот темно-бордовый пиджак на свидание и ты сказал, что это хорошо, ведь никто не заметит, если я пролью на него вино?

— Да. Но это было в сентябре.

— Нет, это не так.

— Да, так оно и есть.

Я задумался. Возможно, это и правда было в сентябре.

— У тебя в кампусе репутация блядуна, — резко сказал Филдинг.

Я с трудом сдержал вздох возмущения.

— Вовсе нет!

— Именно. Но это не важно. Есть разница между слухами и тем, что я наблюдал лично. Это заставляет меня задуматься. Например, что твоя репутация не заслужена. В таком случае появляется вопрос, была ли это сознательно культивируемая ложь или обычное недоразумение? Или все же ты по праву носишь свой титул, но с некоторых пор твое поведение изменилось. В этом случае возникает другой вопрос: что же послужило толчком для перемен?

Я закатил глаза.

— А может, все не так уж и сложно. Может, в этом семестре я просто вкалывал как проклятый.

— Больше, чем в прошлом году?

Я не знал, что сказать. Я не задумывался, но Филдинг сказал правду. В этом семестре у меня почти не было перепихов. Занятия отнимали все силы даже без футбольных тренировок. Я много работал, бегал и поднимал тяжести, а свободное время проводил с Филдингом дома. Секс отошел на задний план.

Но даже в прошлом семестре, когда я все еще обретался в общежитии, новизна от бесконечных потрахушек постепенно исчезала. Казалось, я делаю это на автомате. Все стало таким обыденным, что даже лица партнерш не запоминались. Кроме того, секс — это маленькая порция райского удовольствия. А девушкам нужны обязательства, поэтому я в конечном итоге чувствовал себя либо пойманным в ловушку, либо полным идиотом. Ненавистное чувство. Честно говоря, это того не стоило.

— Просто был занят в последнее время, но мне действительно нужно больше выходить. Гуляй, пока молодой, верно? У меня будет полно времени в каникулы, и я знаком со многими цыпочками.

Теперь, когда у меня появился план, в котором участвуют молодые женщины, достигшие совершеннолетия, я почувствовал себя гораздо лучше.

Филдинг ничего не ответил.

— А как же ты? Ты тоже можешь встречаться. Наверняка есть кто-то получше, чем Сьюзен Деври.

Я не мог скрыть неприязни в голосе, когда произносил ее имя. Боже, пожалуйста, позволь этому парню встречаться с кем угодно, только не со Сьюзан Деври. Филдинг пожал плечами.

— Мне было не до светской жизни, пока я жил у мамы. У меня нет такой привычки.

Я усмехнулся. «У меня нет такой привычки». Это так восхитительно.

— Тебе нужно попробовать, братишка. Ты симпатичный, девчонки будут вешаться на тебя.

Заметив плоский камень на краю пруда, я поднял его и запустил «блинчик». Он прыгнул три раза по поверхности, прежде чем утонуть.

Глаза Филдинга заблестели.

— Научи меня.

— Конечно. Но ты должен найти плоский камень.

Мы нашли несколько, и я попытался научить его бросать «блинчики» как можно ниже и ровнее над поверхностью воды. Однако на этот раз Филдинг не смог справиться с задачей. Его запястье продолжало дергаться так, что камни шлепались об воду и тонули. Он будто витал в облаках.

— Наверное, я никогда не видел в этом смысла, — сказал Филдинг через некоторое время. — Я имею в виду, что не возникало сильного желания встречаться с кем-то. Отец говорит, что я поздно расцветаю. Как и он. Он не ходил по девочкам, пока ему не исполнилось двадцать.

— О-о.— Ладно, понятно. — Ну, я уверен …

Его тон стал жестче.

— И прежде чем я даже подумаю о свидании, мне, по крайней мере, нужно узнать, как целоваться. Хочу, чтобы ты научил меня.

— Филдинг.…

— Ты сможешь? — требовательно спросил он.

Я стиснул зубы.

— Нет.

Филдинг повернулся и направился домой. Обреченно я побежал за ним. Но он так быстро втопил, что намного опередил меня.

Когда я вошел в дом, он уже скрылся в своей комнате. Я разогрел ужин и поставил перед ним тарелку. Он поел за компьютерным столом, бормоча что-то о необходимости заниматься.

Честно говоря, так даже лучше. Мне требовалось немного пространства, да и тоже стоило засесть за книги. Развалившись в кровати, обложившись учебниками и блокнотами, я часами пялился на одну и ту же страницу, не понимая ни единого проклятого слова.

Филдинг Монро.

Ну почему жизнь так чертовски сложна?

0

8

Следовало догадаться, что дискуссия еще не закончилась. Филдинг невероятно упрям, если что-то засядет в его голове. Поэтому я точно знал, о чем он говорит, когда в пятницу получил сообщение:

«У тебя две работы. Ты нуждаешься в деньгах. Заплачу за репетиторство. $35/час».

У меня как раз была смена в «Злаковой корзине». Прочитав смс, я положил телефон обратно в карман и продолжил укладывать индейку и авокадо на цельнозерновую булочку. Скрежеща зубами.

Оповещение о входящем смс прозвучало снова. Я завершил заказ и положил на стойку, затем снова позволил себе взглянуть на телефон.

«$45».

Я написал ответ.

«Нет».

Мгновенно на меня с яростью обрушились сообщения.

«Я буду мыть посуду весь месяц».

«И выносить мусор».

«И заплачу».

«Это всего лишь ПОЦЕЛУЙ. Компенсация достойная».

«Пожалуйста».

Я отключил телефон. И до конца смены у меня тряслись руки.

В пятницу вечером я работал в фитнес-центре Корнелла с семи до полуночи. Спортзал закрывался в половине двенадцатого, но перед уходом я должен убедиться, что все убрано и чисто. Как и весь кампус, фитнес-центр был украшен красными бантами, искусственными еловыми гирляндами, мерцающими огнями и серебристой мишурой. А вместо привычного поп-рок микса из динамиков звучали праздничные песни, типа Santa Baby.

Я показывал давнему приятелю по футбольной команде, как пользоваться эллиптическим тренажером, когда вошел Филдинг. На нем были серые спортивные штаны и белая футболка с короткими рукавами. Увидев меня, он помахал рукой.

Мой желудок тут же скрутился в улитку. Боже, если Филдинг начнет говорить о поцелуях здесь, в этом храме тестостерона, перед всеми этими реальными парнями — я убью его.

Прорываясь сквозь мысли, я сосредоточился на эллипсоиде. Что само по себе было чудом, потому что лишь два нейрона в моем мозгу занялись этой задачей. Закончив, я подошел к Филдингу. Он водил рукой по свободным весам, лежащим у зеркальной стены, будто выбирал шар для боулинга.

— Привет, — Филдинг улыбнулся моему отражению в зеркале.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я довольно резко.

Улыбка исчезла с его лица.

— Ты уже несколько месяцев читаешь мне лекции о поднятии тяжестей, — сухо сказал он.

Совершенно верно. В другое время я был бы в восторге от того, что Филдинг решился прийти. Я нервно облизнул губы и кивнул.

— Так ты здесь, чтобы позаниматься?

— Нет, пришел репетировать Брамса. В спортзал.

Я закатил глаза.

— Окей. Ладно. Отлично. Давай начнем с бицепсов.

В тренажерном зале занималось человек двенадцать, но я знал всех, и им не требовалась моя помощь. Так что у нас с Филдингом появилось достаточно времени, чтобы пройти комплекс для начинающих на руки, спину и грудь. Вскоре стало ясно, что Филдинг действительно сосредоточен на тренировке и не собирается говорить о поцелуе. Я начал расслабляться.

— Так что же на самом деле заставляет расти мышечную ткань? — спросил Филдинг, наблюдая, как его бицепс напрягается и расслабляется, пока он тягает гантель. Его лицо было абсолютно сосредоточенно. По правде, у него оказалось больше мышечной массы, чем я ожидал, хотя тренировки несколько раз в неделю сотворили бы с ним чудеса. Мой взгляд блуждал по телу Филдинга. С его худощавым телосложением не понадобится много времени, чтобы увидеть результат.

Положив ладонь ему на бицепс, чтобы почувствовать, как он работает, я жестом велел продолжать.

— Это, гм… называется гипертрофией. Когда ты тренируешься, некоторые мышечные волокна разрушаются, а затем тело создает на их месте волокна больше и толще. Что-то вроде рубцовой ткани.

— Отличная перспектива. — Филдинг с иронией изогнул бровь, но не перестал качать груз. Под моей ладонью его теплая мышца сокращалась и напряглась.

Я опустил руку и забрал гантель.

— Этот вес слишком легок для тебя. Ты должен поднять столько, чтобы было сложно повторить больше восьми–десяти раз. С меньшим весом мышечное волокно не будет разрушаться.

Я протянул ему девятикилограммовую гантель.

— А теперь займись другой рукой. Хорошенько и не спеша.

Он сменил руку. А я снова обхватил ладонью бицепс, просто чтобы понять, напрягается ли мышца сильнее с более тяжелым весом.

— А что происходит на химическом уровне? — спросил он, тягая груз вверх-вниз.

Я невольно улыбнулся. Только Филдинг мог заинтересоваться такой заумью в спортзале. Обычно люди просто хотели знать, что делать. И плевать, как и почему это работает. Так что было приятно хоть раз блеснуть своим образованием.