— Стресс в твоем теле высвобождает гормоны. Тестостерон, гормон роста, ну, и немного инсулина. Они увеличивают количество питательных веществ, поступающих в мышцы, чтобы те могли восстановиться.

Филдинг с шумом выдохнул на девятом повторе.

— Ясно. Тело — эквивалент Федерального агентства по управлению в чрезвычайных ситуациях, — пошутил он, опуская вес.

Я рассмеялся.

— В общем, да. Только оно реально эффективно.

— И это хорошо? — с сомнением в голосе спросил он.

Я все еще держал руку на его бицепсе, но, нахмурившись, отстранился.

— Просто великолепно. С большим количеством мышечной массы ты будешь сильнее. Кроме того, силовые тренировки укрепляют кости и сухожилия, а это полезно для обмена веществ и даже психического здоровья. Теперь займемся твоими трицепсами.

Я показал ему тягу сверху.

— Ой, — сказал Филдинг, пробуя упражнение. — Это совсем не так весело, как бег.

— Потому что это работа над телом.

Он фыркнул.

— И все же тебе это нравится. Ты становишься беспокойным без тренировок.

Кончиками пальцев я нажал на его трицепсы с обеих сторон, чтобы побудить продолжать движения, и пожал плечами.

— Адреналин и другие гормоны вызывают привыкание.

— Насколько сильное? — с интересом спросил Филдинг.

Я знал, о чем он спрашивает. Поэтому поведал о клинических исследованиях, анализах крови на серотонин, о людях, которые настолько увлекались тренировками, что у них развивалась дисморфия, и в итоге они становились до крайности огромными. Он жадно впитывал всю информацию, и не потому, что у него особый интерес к фитнесу, как у меня, а потому, что он просто любопытен до всего.

Мы покачали трицепсы и бицепсы и перешли к грудным мышцам, не прекращая болтать. И я подумал: наконец-то вся эта недавняя драма в стороне, и вот почему я так люблю проводить время с Филдингом. Он забавный и остер на язык. А обратив на что-то свое внимание, полностью погружается в это. Ему нужно препарировать каждую деталь для полного понимания сути. Спустя всего месяц занятий в спортзале он знал бы о бодибилдинге больше, чем кто-либо из присутствующих, включая меня. Если бы он захотел, то смог бы преподавать курс по этому предмету.

Черт побери, это не может не восхищать. Наблюдения за Филдингом приводили меня в странный трепет. Я восторгался им и завидовал в равной степени. Есть поговорка — талант признает гениальность, и полагаю, это про нас с Филдингом. Я достаточно умен, чтобы поступить в Корнелл и получить диплом по выбранной специальности. Но должен прилагать усилия. Филдинг настолько превосходит меня интеллектуально и настолько одарен, что моя челюсть падает ниц и я вместе с ней.

Он особенный. Вы можете прожить всю жизнь и не повстречать подобного человека. Может быть, именно поэтому так занимательно открывать перед Филдингом то, что ему не дало домашнее воспитание.

«Например, поцелуи», — пронеслось в моей голове.

Я почувствовал укол страха. Нет, только не это.

Филдинг на спине делал жимы лежа. Я стоял у него за плечами, на случай если он не справится с нагрузкой, и давал советы по упражнению.

Но стоило подумать о поцелуе, как слова застряли в горле. Филдинг, казалось, ничего не замечал и продолжал делать подходы.

Может быть, поцелуи будут как упражнения с гирями? Бег? Как лепить снеговика? Неужели Филдинг привнесет в секс ту же сосредоточенность и энтузиазм, как и во все остальное? Каково это — быть с кем-то подобным?

Белая футболка Филдинга обтягивала его грудь и стала влажной от пота. Ноги лежали вдоль скамейки, а не были опущены на пол, как у большинства людей, — черт, его бесконечные ноги. Темные волосы влажными прядями липли к лицу, а серо-голубые глаза смотрели в потолок, пока он медленно поднимал и опускал штангу. Полные губы Филдинга приоткрывались, когда он выдыхал на повторах упражнения.

Вдруг я понял, что пялюсь на него, и почувствовал жар глубоко внутри, будто после нескольких сотен приседаний. Тепло распространилось по всему телу. Член стремительно набухал, а яйца болезненно наполнились. Я ощутил настолько острое и интенсивное возбуждение, что это напоминало удар ножом. Ебать…

Блядь!

На этот раз никаких шансов закрыть глаза на правду — стояк был у меня.

Разозлившись, я забрал штангу из рук Филдинга.

— Достаточно.

Филдинг сел прямо, но я не мог взглянуть на него.

— Слушай, эм, я должен пойти помочь кое-кому еще. Сделай пару подходов и завязывай.

— Но я думал, что потусуюсь тут и мы вместе пойдем домой.

И тут меня прорвало.

— Что за… Я не хочу идти домой с тобой, ладно? Просто… оставь меня в покое! Ради всего святого.

Я произнес это так громко, что половина зала повернулась и уставилась на нас.

Филдинг опустил глаза в пол, и его бледное лицо за несколько секунд залил багрянец. Чувство вины ударило под дых, ледяной волной смывая мое возбуждение.

— Слушай, Филдинг, я… Я не это имел в виду.

Филдинг качнул головой и, не поднимая глаз, выскочил за дверь.

09

Я вернулся домой уже за полночь. Дверь в кабинет Филдинга была закрыта, но сквозь щель проливался свет и изнутри доносилось слабое постукивание клавиатуры. Конечно, нужно поговорить с Филдингом и извиниться за произошедшее в спортзале. Но я весь провонял потом, и мне позарез нужно в ванну. Ну, еще неплохо бы собраться с силами и понять, как наиболее эффективно извиниться перед ним, потому что придется хорошенько постараться.

Я принял душ и натянул пижамные штаны. Свет в кабинете еще горел. Собравшись с духом, я постучал в дверь. Ответа не последовало. Вдохнув поглубже, я все же решился открыть ее.

— Привет, — сказал я.

Филдинг пялился в монитор компьютера и печатал. Ноль реакции. Я видел его отражение в окне. Лицо казалось замкнутым, сердитым и по-настоящему обиженным. Я почувствовал себя величайшим куском дерьма в мире.

— Прости за мои слова. Я действительно не хотел говорить этого. Думаю, просто был расстроен из-за всей этой фигни… с поцелуем.

— Ну, можешь забыть об этом. Я больше не буду просить тебя, — холодно отрезал Филдинг. — А теперь, пожалуйста, уходи.

Господи, его голос был ледяным. Я вцепился в дверную ручку, желая во что бы то ни стало все исправить, мне это необходимо как воздух.

— Вообще-то, я тут подумал… Ты прав. Я придаю этому слишком большое значение и… То есть все в порядке. Я сделаю это.

Филдинг перестал печатать, его спина напряглась еще больше.

— Quel sacrifice⁵! Похвально, но я не хочу вызывать у тебя отвращение.

— Ну давай, олух, — поддразнил я. — Специальное предложение истекает через десять… девять… восемь…

Филдинг вскочил со стула. Его лицо казалось счастливым, но настороженным.

— Серьезно? Потому что если это действительно противоречит твоим принципам, не нужно этого делать.

Усмехнувшись, я повернулся и вышел в гостиную.

— Я сейчас! — крикнул Филдинг вслед. — Только зубы почищу! Дождись меня!

Нервно рассмеявшись, я обвел взглядом комнату. Сердце бешено колотилось в груди.

Неужели я собираюсь это сделать? Да. Почему? Это правильный поступок. Я не могу позволить Сьюзен Деври сожрать Филдинга. И… и это его просьба. Он попросил меня.

К тому же я сам хотел. Я имею в виду, покончить с этим, чтобы выбросить из головы и вернуть свою спокойную жизнь. Ведь все, о чем я мог думать, — это проклятые сверчки и лунный свет, о которых говорила Сэм.

Первый поцелуй Филдинга. Господи, какая ответственность.

Я включил какую-то любимую классическую музыку Филдинга и выглянул в окно. Луна была полной лишь на три четверти, но ее яркое сияние разливалось по снегу. Я раздвинул шторы и выключил свет, чувствуя себя нелепым, но до странности счастливым. Мой пульс бешено частил, будто я бежал спринт. А ведь мы еще даже не начали.

Филдинг влетел в комнату, словно восторженный щенок.

— Это для меня? — воскликнул он, удивившись музыке и приглушенному свету.

Я постарался сохранить серьезное выражение лица.

— Просто напоминаю. Речь идет о том, чтобы научить тебя технике поцелуя. Это не настоящий поцелуй.

— Хочешь сказать, что на самом деле не поцелуешь меня? — смутился Филдинг.

— Нет, я собираюсь поцеловать тебя. Просто говорю, что между нами это не настоящий страстный поцелуй.

Филдинг выглядел озадаченным.

— Конечно.

Не знаю, кого пытался убедить — Филдинга или себя, но, кажется, я никогда в жизни не произносил более бессмысленную фразу. Впрочем, Филдингу было все равно. Он выглядел взволнованным, словно ребенок в рождественское утро.

— Так где же мне сесть? — Нервно подскочив к дивану, он устроился на нем, положив руки на спинку. Поза его не удовлетворила, и он отодвинулся в угол, сложив руки. Неосознанно он поерзал задницей по обивке.

— Успокойся, — прервал я его с улыбкой. — Иди сюда.

— Стоя? Будет ли это удобно?

— На вечеринке ты же будешь стоять, верно?

— Да. Хорошая мысль. Отличная. — Филдинг вскочил и подошел к окну, встав рядом со мной. Он нервно вытер ладони о штаны. — Так. Как же нам…

Я обхватил его лицо ладонями и поцеловал.

Это застало Филдинга врасплох, его губы уже были слегка приоткрыты. На вкус они были так же хороши, какими казались, — упругие и пухлые. Я попытался действовать неспеша, но стоило мне ощутить его сладость — и мой язык требовательно, будто по собственной воле, скользнул в рот Филдинга.

Сначала Филдинг был неуклюжим и скованным, но затем внезапно прижался ко мне, издав стон, имевший мало отношения к аналитике.

Я напомнил себе, что должен лишь обучить технике и не терять голову. Но ощущения были ошеломляющими, и мой разум захлестнуло волной чистой, пьянящей страсти. Я совершенно потерялся в этом поцелуе.

Это было так… Бля. Это было… Пиздец.

Возбуждение, которое я ощутил в спортзале, вернулось железобетонным стояком. Медленно накатывающая, горячая, как грех, похоть пронеслась по моему телу, опалив каждую клеточку. Рот Филдинга был сладким, мятным, теплым, и талантливым. Он быстро учился, повторяя за мной, нежно посасывая мою губу и вызывающе лаская ее языком. Но все же в нем чувствовалась какая-то невинность, изумленная и нетерпеливая страсть, бесконтрольно пробирающая до дрожи все его тело. Я понимал, с какой силой на него действует поцелуй, и это сводило меня с ума.