Часть пути я незаметно перерезал ремень, пока не осталось тонкой полоски. На удобном повороте, когда отец убавил ходу, я соскользнул по конскому крупу и откатился в подходящие лопухи. Полдня у меня ушло на преодоление того же расстояния, что верхом мы покрыли за пару часов. Хотя дался он мне без особого труда, к тому времени я уже стал довольно самостоятельным парнем. В замке я сразу же явился к Миле и честно рассказал, что упал с лошади, а папа не заметил и не услышал моих криков. Естественно, скромно умолчав, что падение я перенёс беззвучно. Мила, смеясь чудными глазами, так же честно посочувствовала папе, и особенно мне - дескать, я сам, сказав, что предпочитаю пасеку такому способу езды, избрал свою судьбу на сегодня. Потому обедать я буду хлебом с мёдом. И с краюхой в руках я с отвагой и торжеством обречённого отправился к пчёлам. Хотя честно, по сию пору предпочитаю яблоки, пусть и доводилось мне и падать с яблонь, и претерпеть от сторожей сада всяческие укоризны.
День прошёл средненько, ночка тоже выдалась не особенно спокойной, зудели и чесались от укусов руки и лицо. А утром ещё до раннего летнего рассвета прискакали дед и папа. Дед сам не свой от радости тискал внука, а папа исходил притворным, насколько я его изучил, раскаяньем. Дедушка потребовал мою версию событий, ну, я всё ему и рассказал - не мог я лукавить, предавать его. Узнав, что дело просто в приличной лошади, тот расхохотался, даже хлопнул отца по плечу. Он бы никогда не подарил мне своего, и дело не в том, что я был ещё довольно юн для боевого рыцарского коня. Вы ж знаете, рыцарь просто никому никогда не отдаст своего скакуна. Дед не зашёл к нам даже перекусить с дороги, сразу развернулся восвояси, а через день посыльные привели его подарок, белоснежного жеребца. Моего Снежика.
- Ну, теперь на этаком коне ты просто обязан стать принцем! - добродушно улыбнулся отец. Он как раз со смехом рассказывал Миле, что обнаружил моё отсутствие одновременно с дедом уже у него в усадьбе. Всю правду обо мне ему поведал явно перерезанный ремень. Но всё равно дед бы ничего слушать не стал, и папа оставался в живых лишь до тех пор, пока мог показать, где потерял ребёнка. На этом месте он обрёл странный для меня вид, я впервые увидел, как он задумался. И повторил растерянно, - потерял ребёнка...
- Теперь я могу быть за тебя спокоен, сын мой, - неожиданно торжественно обратился ко мне. - Ты доказав, что являешься истинным моим сыном, выбрал свою судьбу, и она сразу вознаградила твой выбор!
Я во все глаза, раззявив рот, дивился на неизвестного мне доселе папу. И он снизошёл к моему удивлению. - Решено, к началу следующего семестра мы едем в столицу герцогства. Ты поступаешь в королевский колледж!
Сказать, что я обрадовался, было бы преувеличением, поскольку совершенно ничего не понял из папиных слов. Кроме того, что мы, скоро или нет, поедем куда-то далеко, и я там могу надолго задержаться. Однако далее выражать удивление мне стало неловко, я, захлопнув варежку, потупил взор и направился к своей судьбе, к лучшей её части - к жеребцу. Он покосился на меня недоверчиво, но, видимо, мой умоляющий вид тронул его большое сердце. Снежик немного расслабился, по его атласной шкуре пробежала рябь, он снисходительно всхрапнул и склонил голову ко мне навстречу. Я, не веря реальности происходящего, погладил, скорее, просто потрогал его чёлку. И он взглянул мне в глаза, заглянул прямо в душу! О Смысл Творения и Душа мира! Именно с того мгновенья я уверен, что у меня есть душа! Гм, ну, точно была до некоторых пор.
Я повёл его... то есть жеребца, конечно, взнуздали, и поводья были, но я даже не протянул к ним руки. Сказал "пойдём", сделал несколько шагов от башни, обернулся. Он смотрел так... я улыбнулся и повторил: "Ну, пойдём же! Я покажу тебе сад и речку". Он смешно неуверенно переступил копытами, и тогда я вместе с душой обрёл своего первого настоящего друга. Мы просто шли рядом, он как-то сподобился приноровиться к моему короткому шагу. Я рассказывал, что сейчас мы идём в сад, там здорово, только ему придётся разрешить мне на него залезть. Яблоки ещё не совсем созрели, и взрослые не разрешают их рвать. И не потому, что им жалко яблок, просто нельзя лазить по деревьям и ломать ветви, а с высоты его роста этого не потребуется. И ещё все сердятся, когда мы слоняемся без дела, так если я буду верхом, это будет не простым гулянием, а полезной конной прогулкой. Ведь он мой новый конь, мне положено осваиваться с ним. Снежик от удовольствия прядал чудными ушами и важно кивал.
После экскурсии по саду Снежик, вполне одобрив вкус яблок, позволил препроводить себя на речку. Он долго с явным беспокойством наблюдал, как я барахтаюсь в воде и, наконец, отважился зайти в реку сначала по колено. Я тут же принялся плескать на него, над нами получилась даже небольшая радуга. Жеребец притворно испуганно отпрыгнул на берег и снова зашёл в воду, уже по грудь. Я стежками рванул на стремнину, он поплыл следом, споро меня догнал. Какой же это восторг, впервые ощутить посреди коварной, изменчивой, ненадёжной реки надёжную шею! Вдвоём мы стали сильнее реки, сильнее всех... я почувствовал себя властителем всех царств и стихий! Хотя Снежика обуревали другие эмоции, ведь конь властитель пространства лишь на тверди под своими могучими ногами. И я сам решил, что достаточно испытываю его дружеские чувства. Мы вернулись к берегу, но вылезать из воды я не спешил. Вообще, я и по сию пору никогда не тороплюсь, особенно в бане. Снова начал брызгать, а он ответил! Копытами он брызгаться не мог, мы стояли на глубине мне по шею, так умник задействовал морду. Это дело натолкнуло меня на интересную мысль. Я перестал плескаться, подплыл к нему, вскарабкался. Снежик ждал нового развлечения, но такого ждать точно не мог. Я присел на корточки, ухватился за уши и перепрыгнул на голову, её аж притопило. Он негодующе вскинулся, что от него и требовалось. Целое мгновенье полёта, я и небо, я и река... снова я и Снежик!
Возможно, что вы сочли сии детские воспоминания проявлением старческого слабоумия. Коли так, читать далее не обязательно, писать тоже ничего не нужно, мне и без вашей писанины приходится читать достаточно сочинений недоумков. Тем же, кто ищет тайного смысла, просто объясняю - этот момент я привёл, дабы показать, как в играх дети, и ваши тоже, постигают законы самой жизни. Что значат для человека дружба, друзья? Это и собеседник, и новый уровень возможностей, и надёжное плечо. Не слишком задранная шея, умная голова и, в конце концов - трамплин. И кроме бескрайнего, как небо, счастья дружбы со Снежиком, я запомнил на всю жизнь эти мгновенья озарения, постижения.
Приятелей у меня всегда было множество, мы росли в замке одной дружной семьёй. А в большой семье лучше не сводить с братцев и сестрёнок влюблённых глаз - если двое шепчутся тишком, это значит, что кому-то третьему вскоре не поздоровится. И нужно обладать весьма изощрённой изворотливостью, чтобы этим кем-то ненароком не оказаться. Вам, чада мои, возросшие у меня на глазах в нашей дружной семье, где, не считая персонала, семь, одних только известных вам, любящих вас мам, трудно понять меня. У Милы и Наджера, даже если б они забросили все дела и занимались бы только нами, не хватило бы ни сил, ни рук, ни особенно ног, конечно, для приведения двух десятков разновозрастных пацанов и пацанок в хоть сколь-нибудь приличное состояние. Мы сами друг другу были и няньками, и воспитателями. Комендант с супругой задавали лишь общий вектор нашего развития, устанавливая определённые рамки и правила. И по правилам этим близился час занятий на лужайке за рвом, куда мы и направились. Там застали Наджера и почти всех замковых ребят, и он объявил, что я вскоре уезжаю из родного замка очень надолго. И дабы не казнила меня на чужбине совесть за зря нанесённые обиды, чтоб не мучил стыд не оплаченных долгов, сегодня и ежедневно в это время до обеда я вплоть до дня отъезда буду давать всем желающим сатисфакцию.