- Новенький, ты ещё там? - из окна донёсся голос, видимо, обладательницы попы и ножек в цветастом платьице. Я счёл вопрос адресованным себе и вежливо ответил, - да, хозяюшка.
- Тогда лови, - тут же отозвалась она, - и сваливай пока на большой стол.
Едва она договорила, из окна поверх её спины в помещение влетела скомканная тряпка. Я ловко её поймал и поспешно отбросил на стол, так как следом уже летела другая. Хозяйка не особенно заботило, успеваю ли я ловить, и каково мне приходится, её интересовала только скорость, я б даже сказал стремительность процесса. За какие-то две-три минуты мы навалили на столе внушительную гору тряпья. Наконец, она оказалась в помещении целиком, закрыла окно. Её каштановые волосы до плеч разлетелись волной, следом качнулась маленькая выразительная грудь во вполне пристойном вырезе платья, она обернулась изящным пируэтом. Я засмотрелся на её раскрасневшееся лицо, любовался озорным блеском пронзительно синих глаз, сочными чуть припухлыми губами... наверно, вид у меня был дурацкий, она снисходительно улыбнулась. - Ничего больше на пол не ронял?
Я заворожено помотал головой, спохватившись, нагнулся за выпавшей из ослабевших рук тряпкой. Поднял и, краснея, зачем-то протянул ей.
- Да ладно, перестирывать не будем, кидай на стол. - Она сказала, поддевая ножкой тапок.
До меня начало доходить, каким болваном должен ей казаться, очень стараясь быть небрежным, отбросил тряпку и - проклятье, я не попал! Она запросто подошла и сама подобрала злополучную вещь. - Я кастелянша Лиз, а как тебя зовут?
- Олакс, - ко мне вернулась способность говорить.
- Очень мило, тебе подходит, - она прошла к стеллажам. Я, засмотревшись на её походку, пролепетал. - А почему?
- Почти как олух, - охотно пояснила Лиз, собирая с полки шмотки, - так, трусы и майка, мочалка, полотенце...
- Я не олух, - счёл нужным я заметить.
- Я и сказала "почти как олух", - рассеянно прервалась девушка, - пара повседневки, платки, носки, - она обернулась ко мне, протягивая стопку белья, - не стой столбом, держи!
Поспешно сорвавшись с места, я чуть не вырвал тряпки из её рук. - Ой, прости... те...
- Ничего-ничего, для терпеливого ты ещё нормально держишься, - она снова мне улыбнулась. - Сразу видно, что крепкий деревенский парень. Кстати, чуть не забыла - у тебя ботинки крепкие?
Я кивнул.
- Ну-ка покажи подошвы, - потребовала Лиз. Я, задирая колени к груди, поочерёдно продемонстрировал набойки.
- Набойки лучше сразу отдери, - сказала она деловито. - Хорошо, теперь иди за мной.
Вслед за нею я вышел в коридор и сразу же вошёл в двери напротив. Помещение было отделано плиткой, чем неприятно напоминало подвал, однако освещалось оно через окна, расположенные, с моей точки зрения, высоковато, почти под самым потолком. Вдоль глухой стены справа стояла скамья, а выше рейка с множеством крючков. Пространство слева было загорожено перегородкой выше моего роста с четырьмя дверями.
- Раздевайся, и дуй в душ, - скомандовала Лиз. Я, естественно смутился, но она тут же вышла, сказав, - когда помоешься, оденешь чистое, свои вещи принесёшь ко мне.
Постоял нерешительно и попробовал открыть одну из дверок в перегородке. За ней оказалась тесная кабинка, на полу лежала деревянная решётка, из стены торчал высоченная изогнутая труба, а у его основания на меня парой медных позеленевших глаз уставились ручки, по моему непроизвольному определению, "цветочковой" формы. "Так это же вентили, а всё в целом - кран, как у деда в мыльне, только большой"! - догадался я. Быстро разулся и разделся, прихватив мочалку, зашёл в кабинку, не забыв накинуть на двери крючок. Меня немного смущало, что труба была одна, а вентилей два, у деда для горячей и холодной воды из стены торчали отдельные краны. Присмотревшись, установил, что из стены выходили две трубы, на них и были установлены вентили, они соединялись короткой трубкой, а к ней уже крепился длинный кран. Я осторожно покрутил левый вентиль, кран затрясся, загудел, видимо, собираясь с силами. Покрутил ещё... и ещё... сверху внезапно хлынуло. Вода была тёплой и продолжала стремительно теплеть. "Наверное, это горячая", - определил я и принялся судорожно крутить другой вентиль, предположительно, открывающий холодную воду. К счастью, так и оказалось, достаточно быстро температура стала терпимой, ошпариться я не успел. Под упругими, приятными струями я немного размяк и предался общим рассуждениям.
Почему Лиз сказала, что для терпеливого я неплохо держусь? Что это значит и почему в её словах мне чудилась насмешка? Гм, наставник Шуи, кажется, её и вовсе избегает, странно. Неужели он боится за своё драгоценное терпение? Кстати, какому испытанию его может подвергнуть очаровательная Лиз? Я спохватился - она ведь ждёт меня, а я тут прохлаждаюсь, и шустро взялся за мочалку. Мытьё для меня всегда было привычным делом, лишь в гостях у деда меня мыли, как барчонка, а в общей замковой бане просто приходилось поворачиваться, чтоб на твою долю досталось воды ополоснуться. Впрочем, я не торопился, старательно работая мочалкой, - за водой бежать пока не требуется, к тому же неизвестно, когда выпадет случай ещё здесь оказаться.
Намывшись, я спокойно вышел из кабинки, в предбаннике, к моему облегчению было пусто. Я тщательно вытерся и надел предложенные вещи. Серые штаны, зелёную рубашку и коричневую курточку. Вполне сносная повседневная одежда пришлась мне впору и, в общем, по душе - удобная, немаркая. Свои вещи я связал в узелок, лишь "эльфийский поводок" скомкав, сунул в карман - добровольно его повязывать я и не подумал. Через секунду я замер у двери Лиз, просто войти я не мог и постучал, как Шуи.
- Входи, - немедленно отозвалась хозяйка. Я вошёл, она сноровисто орудовала гладильным агрегатом. Не отрываясь от своего занятия, крикнула. - Свои вещи свяжи узлом и брось на полку. На них есть бирки?
- Не-а. А что это?
- Неважно. Тогда возьми с полки пустой мешок и брось в него шмотки. Тащи сюда, - она отошла от гладильного стола к небольшому столику в углу. Взяла маркер и написала на принесённом мною мешке: "Терпеливый Олакс".
Я улыбнулся, - тогда добавь "отмытый и голодный".
- А ты шустрый! - она обрадовалась и удивилась. - Тогда садись за стол.
Девушка отошла к шкафчику, по виду, явно буфету. Я без уговоров занял место за столом и уточнил, - для терпеливого?
- Особенно для терпеливого! - Лиз рассмеялась и поставила на стол кружку, налив молока из кувшина, протянула мне крендель с маком, - лопай, терпеливый, вымытый, голодный Олакс, заслужил.
Не вдаваясь в подробности, чем же заслужил такую милость, я приступил.
- Ужин ещё не скоро, придётся подождать, - Лиз нахмурилась, - но запомни, я тебе ничем не угощала и ничего не говорила.
- А почему? - спросил я с набитым ртом.
- Потому что здесь никто ничего никому не объясняет, скоро убедишься сам, - она поморщилась и, передразнивая кого-то, понизила голос. - Имей терпение.
Я кивнул, будто бы всё понял, и вновь набросился на крендель.
- Да говорят же тебе, не торопись... вернее, говорили. Всё, крендели кончились, допивай молоко. Уже допил?
Я показал ей пустую кружку, что, мол, да - нет там больше молока.
- Тогда куль со своими вещами положи на полку...
- Спасибо, Лиз, за угощение. - Нехотя я встал из-за стола, поставив пустую кружку, взялся за мешок с горестным вздохом.
- Не вздыхай, терпеливым не положено, - она построжела, - так, не забудь бельё и туалетные принадлежности. Ой, а где ж твой поводок?
- В кармане, - буркнул я ворчливо. - Ну, твоё дело, мне важно, чтоб он у тебя просто был. Теперь я отведу тебя в твою комнату, иди за мной, - Лиз решительно направилась к выходу. Я нехотя поплёлся следом. Не то, что мне не хотелось увидеть свою комнату, или боялся встречи с другими ребятами - просто мне очень хотелось оставаться с ней. Но делать нечего, не умолять же её подождать ещё чуть-чуть, ведь чуть-чуть меня категорически не устраивало. Лучше совсем расстаться, пока. А там что-нибудь придумается, я был в этом абсолютно уверен. Лиз тем временем постучала в одну из зелёных дверей.