Тотъ кто вѣритъ въ мое ученіе, вѣритъ не мнѣ, но тому духу, который далъ жизнь міру (Ін. XII, 44). И тотъ, кто понимаетъ мое ученіе, понимаетъ тотъ духъ, который далъ жизнь міру (Ін. XII, 4 5). Если же кто слышитъ мои слова и не исполняетъ, то я не виню его, такъ какъ я пришелъ не обвинять, но спасать. (Ін. XII, 47). Тотъ, кто не принимаетъ моихъ словъ, того обвиняетъ не мое ученіе, но разумѣніе, которое есть въ немъ. Оно-то и обвиняетъ его (Ін. ХII, 48).

Потому что я не свое говорилъ, но говорилъ то, что внушилъ мнѣ мой Отецъ, — духъ, живущій во мнѣ (Ін. XII, 49). То, что я говорю,—это то, что сказалъ мнѣ духъ разумѣнія. И то, чему я учу, — это жизнь истинная (Ін. ХII, 50).

И, сказавъ это, Іисусъ ушелъ и опять скрылся отъ архіереевъ (Ін. XII, 36).

И изъ тѣхъ, которые слышали эти слова Іисуса, многіе изъ сильныхъ и богатыхъ людей повѣрили въ ученіе Іисуса, но боялись признаться передъ архіереями, потому что изъ архіереевъ ни одинъ не признавался, что вѣритъ (Ін. XII, 42), потому что они привыкли судить по-человѣчески, а не по-божески (Ін. ХII, 43).

Послѣ того, какъ Іисусъ скрылся, архіереи и старшины опять сошлись во дворъ Каіафы (Мѳ. XXVI, 3). И стали придумывать, какъ бы имъ тайно отъ народа взять Іисуса и убить (Мѳ. XXVI, 4). Явно же они боялись схватить его (Мѳ. XXVI, 5).

И къ нимъ на совѣщаніе пришелъ одинъ изъ первыхъ двѣнадцати учениковъ Іисуса, Іуда Искаріотсвій (Мѳ. XXVI, 14). И сказалъ: если хотите взять Іисуса тайно, такъ, чтобы народъ не видалъ, то я найду время, тогда съ нимъ будетъ немного народу, и покажу, гдѣ онъ, и тогда возьмите его. Что же дадите за это мнѣ? — Они обѣщали ему за это тридцать рублей (Мѳ. XXVI, 15). Онъ согласился и съ тѣхъ поръ сталъ выбирать время, когда навести на Іисуса архіереевъ, чтобы взять его (Мѳ. XXVI, 16).

Между тѣмъ Іисусъ скрывался отъ народа, и были съ нимъ только ученики. Когда подошелъ первый праздникъ „опрѣсноковъ", ученики говорятъ Іисусу: гдѣ же мы будемъ справлять пасху (Мѳ. XXVI, 1 7)? — Іисусъ и говоритъ: подите куда нибудь въ деревню и къ кому-нибудь зайдите и скажите, что у васъ нѣтъ времени готовить пасху, и просите его пустить насъ справить пасху (Мѳ. XXVI, 18).

Ученики такъ и сдѣлали: попросились въ деревні къ одному человѣку, и онъ пустилъ ихъ (Мѳ. XXVI, 19).

Вотъ они пришли и сѣли за столъ: Іисусъ и двѣнадцать учениковъ и Іуда съ ними (Мѳ. XXVI, 20).

Іисусъ зналъ, что Іуда Искаріотскій уже обѣщалъ выдать его на смерть: но онъ не обличалъ и не мстилъ за это Іудѣ, а, какъ всю жизнь училъ учениковъ любви, такъ и теперь любовью только укорилъ Іуду (Ін. XIII, 11). Когда они всѣ двѣнадцать сидѣли за столомъ, онъ посмотрѣлъ на нихъ и сказалъ: между вами сидитъ тотъ, кто предалъ меня (Мѳ. XXVI, 21; Мр. XIV, 18). Да, кто со мной пьетъ и ѣстъ, тот и погубитъ меня (Мѳ. XXVI, 23). — И больше онъ ничего не сказалъ; такъ что они и не узнали, про кого онъ говорилъ, и стали ужинать.

Когда они стали ѣсть, Іисусъ взялъ хлѣбъ, разломилъ его на двѣнадцать частей, далъ каждому изъ двѣнадцати учениковъ по куску и сказалъ: берите, ѣшьте,—это мое тѣло (Мѳ. XXVI, 26). — И потомъ налилъ въ чашу вина, подалъ ученикамъ и сказалъ: пейте изъ этой чаши всѣ. — И когда они всѣ выпили, онъ сказалъ (Мѳ. XXVI, 27): это моя кровь. Я проливаю ее, чтобы люди знали мое завѣщаніе прощать другимъ ихъ грѣхи (Мѳ XXVI, 28). Потому что я скоро умру и больше уже не буду съ вами въ этомъ мірѣ, а соединюсь съ вами только въ царствѣ небесномъ. (Лк. ХХII, 18).

И послѣ этого Іисусъ всталъ изъ за стола, опоясался полотенцемъ, взялъ кувшинъ воды (Ін. XIII, 4) и сталъ всѣмъ ученикамъ мыть ноги (Ін. XIII, 5). И подошелъ къ Петру, а Петръ говоритъ: какъ же это ты будешь мыть мнѣ ноги (Ін. XIII, 6)? — И Іисусъ сказалъ ему: тебѣ странно, зачѣмъ я тебѣ мою ноги, но ты сейчасъ узнаешь, зачѣмъ это дѣлаю (Ін. XIII, 7). Я дѣлаю это затѣмъ, что хотя вы и чисты, но не всѣ, а между вами есть предатель мой, которому я дамъ изъ своихъ рукъ хлѣба и вина и которому хочу умыть ноги (Ін. XIII, 10).

И когда Іисусъ перемылъ имъ всѣмъ ноги, онъ опять сѣлъ и говоритъ: поняли ли вы, зачѣмъ я это сдѣлалъ (Ін. XIII, 12)? Я сдѣлалъ это затѣмъ, чтобы вы то же самое всегда дѣлали другъ другу. Я, учитель вашъ, дѣлаю это, чтобы вы знали, какъ надо поступать съ тѣми, которые дѣлаютъ вамъ зло (Ін. XIII, 14). Если вы это поняли и будете дѣлать, то будете блаженны (Ін. XIII, 17). Когда я сказалъ, что одинъ изъ васъ предастъ меня, я не обо всѣхъ васъ говорилъ, потому что одинъ только изъ васъ, тотъ, кому я умылъ ноги, и который ѣлъ хлѣбъ со мной, — погубитъ меня (Ін. XIII, 18).

И, сказавъ это, Іисусъ возмутился духомъ и еще разъ сказалъ: да, да, одинъ изъ васъ предастъ меня (Ін. XIII, 21).

И опять стали ученики оглядывать друг друга и не знали, про кого онъ говоритъ (Ін. XIII, 22). Одинъ ученикъ сидѣлъ близко къ Іисусу (Ін. XIII, 23). Симонъ Петръ кивнулъ ему, чтобы онъ спросилъ его, кто предатель (Ін. XIII, 24). Тотъ спросилъ (Ін. XIII, 25).

Іисусъ сказалъ: Я обмокну кусокъ и подамъ, и кому подамъ тотъ—предатель. — И онъ подалъ Іудѣ Искаріотскому (Ін. XIII, 26). И сказалъ ему: что хочешь дѣлать, то дѣлай скорѣй (Ін. XIII, 27).

И Іуда понялъ, что надо уходить, и, какъ только взялъ кусокъ, сейчасъ же ушелъ. И за нимъ гнаться уже нельзя было, потому что была ночь (Ін. XIII, 30).

И когда ушелъ Іуда, Іисусъ сказалъ: теперь вамъ ясно, что такое сынъ человѣческій, теперь ясно вамъ, что въ немъ Богъ, что онъ можетъ быть такъ же благъ, какъ и самъ Богъ (Ін. XIII, 31).

Дѣти! Еще не долго мнѣ быть съ вами. Не мудрствуйте о моемъ ученіи, какъ я говорилъ правовѣрнымъ, а дѣлайте то, что я дѣлаю (Ін. ХIIІ, 33). Даю вамъ новую заповѣдь одну: какъ я всегда и до конца любилъ васъ всѣхъ, такъ и вы всегда и до конца любите другъ друга (Ін. XIII, 34). По этому только вы будете отличаться. Только этимъ отличайтесь отъ другихъ людей: любите другъ друга (Iн. ХIIІ, 35).

И послѣ этого они пошли на гору масличную (Мѳ. ХХVІ, 30).

И дорогой сказалъ имъ Іисусъ: вотъ приходитъ время, что случится то, что сказано въ писаніи: что убьютъ пастуха, и овцы всѣ разбѣгутся. И въ эту ночь это будетъ. Меня возьмутъ и вы всѣ оставите меня и разбѣжитесь (Мѳ. ХХVІ, 31).

И на отвѣтъ сказалъ ему Петръ: если и всѣ испугаются и разбѣгутся, я не отрекусь отъ тебя. Съ тобой готовъ и въ тюрьму и на смерть (Мѳ. ХХVІ, 33).

Іисусъ и говоритъ ему: а я скажу тебѣ, что нынче ночью до пѣтуховъ, когда возьмутъ меня, ты не разъ, а три раза откажешься отъ меня (Мѳ. ХХVІ, 34).

Но Петръ сказалъ, что не откажется; то же и ученики сказали (Мѳ. XXVI, 35).

И тогда Іисусъ сказалъ ученикамъ: прежде ничего не нужно было ни мнѣ, ни вамъ. Вы ходили безъ мѣшка и безъ - обуви запасной; и я такъ и велѣлъ вамъ (Лк. ХХII, 35). А теперь, если меня сочли беззаконникомъ, намъ нельзя уже такъ быть, а надо запастись всѣмъ, и запастись ножами, чтобы насъ напрасно не погубили (Лк. XXII, 36).

И ученики сказали: вотъ у насъ два ножа есть.

Іисусъ сказалъ: хорошо (Лк. XXII, 38).

И, сказавъ это, пошелъ Іисусъ съ учениками въ садъ Геѳсиманскій.

И, придя въ садъ, Іисусъ сказалъ: побудьте здѣсь, я хочу помолиться (Мѳ. XXVI, 36; Ін. ХVIIІ, 1).

И, подойдя къ Петру и двумъ братьямъ Заведеевымъ, началъ томиться и тосковать (Мѳ. XXVI, 37). И сказалъ имъ: ужъ очень тяжело мнѣ,—тоскую я передъ смертью. Побудьте здѣсь и не унывайте такъ, какъ я (Мѳ. XXVI, 38).

И отошелъ немного, легъ на землю ничкомъ и сталъ молиться, и сказалъ: Отецъ мой, духъ! пусть будетъ не такъ, какъ я хочу, чтобъ мнѣ не умирать, а такъ какъ ты хочешь. Пускай я умру, но тебѣ, какъ духу, все возможно; сдѣлай такъ, чтобы я не боялся смерти, чтобы для меня не было искушенія плоти (Мѳ. XXVI, 39).

И потомъ всталъ, подошелъ къ ученикамъ и видитъ, что они пріуныли. И онъ сказалъ имъ: какъ это вы не осилите на одинъ часъ поднятся духомъ такъ, какъ я? (Мѳ. XXVI, 40).  Поднимитесь духомъ,  чтобы не впасть въ искушеніе плоти. Духъ силенъ, плоть слаба (Мѳ. XXVI, 41).