И Іисусъ сказалъ: я хотѣлъ здѣсь въ Іерусалимѣ соединить всѣхъ людей въ одно разумѣніе истиннаго блага; но здѣшніе люди только умѣютъ казнить учителей добра (Мѳ. XXIII, 37). И потому они останутся такими же безбожниками, какими были, и не узнаютъ истиннаго Бога, пока не примутъ, любя, разумѣніе Бога (Мѳ. XXIII, 38, 39).

И Іисусъ пошелъ прочь отъ храма.

Тогда ученики его сказали ему: а какъ же этотъ храмъ Божій со всѣми украшеніями, которыя люди для Бога приносили въ него (Мѳ. ХХІV, 1).

И Іисусъ сказалъ: вѣрно говорю вамъ, что весь этотъ храмъ со всѣми украшеніями его разрушится, и ничего отъ него не останется (Мѳ. XXIV, 2). Есть одинъ храмъ Божій, это — сердце людей, когда они любятъ другъ друга.

И спросили они у него: когда будетъ такой храмъ (Мѳ. XXIV, 3).

И Іисусъ сказалъ имъ: это будетъ не скоро. Долго еще людей будутъ обманывать моимъ ученіемъ, и будутъ за это войны и возмущенія (Мѳ. XXIV, 4—7). И будетъ большое беззаконіе, и будетъ мало любви (Мѳ. XXIV, 12). Но когда истинное ученіе распространится во всѣхъ людяхъ, тогда будетъ конецъ зла и соблазновъ (Мѳ. XXIV, 14).

Х. Борьба съ соблазнами.

И потому, чтобы не впасть въ соблазны, должно въ каждый часъ своей жизни быть въ единствѣ съ Отцомъ.

Послѣ этого правовѣрные архіереи всѣми силами стали подыскиваться подъ Іисуса, чтобы какъ-нибудь, погубить его (Лк. XI, 53, 54). Они собрались въ совѣтъ и стали судить.

Они говорили: надо какъ-нибудь прекратить этого человѣка (Ін. XI, 47). Онъ такъ доказываетъ свое ученіе, что, если оставить его, всѣ повѣрятъ въ него и бросятъ нашу вѣру. Уже и теперь половина народа повѣрила въ него. А если іудеи повѣрятъ въ его ученіе о томъ, что всѣ люди сыны одного Отца и братья, что нѣтъ въ нашемъ народѣ еврейскомъ ничего особеннаго отъ другихъ народовъ, то римляне совсѣмъ заберутъ насъ, и не будетъ больше царства еврейскаго (Ін. XI, 48).

И долго совѣтывались правовѣрные архіереи и ученые, и не могли придумать, что съ нимъ дѣлать. (Лк. XIX, 47). Они не могли рѣшиться убить его (Лк. XIX, 48).

И тогда одинъ изъ нихъ, Каіафа, — онъ былъ первосвященникъ въ этотъ годъ,—придумалъ вотъ что. Онъ сказалъ имъ: (Ін. XI, 49). Надо вотъ что помнить: одного человѣка полезно убить для того, чтобы не погибъ весь народъ. Если мы оставимъ этого человѣка, то народъ погибнетъ; это я предсказываю вамъ, и потому лучше убить Іисуса (Ін. XI, 50). Если даже и не погибнетъ народъ, то все-таки онъ разбредется и отойдетъ отъ единой вѣры, если мы не убьемъ Іисуса. И потому лучше убить Іисуса (Ін. XI, 53).

И когда Каіафа сказалъ это, тогда всѣ рѣшили, что нечего думать, а надо непремѣнно убить Іисуса. (Ін. XI, 53).

Они бы и сейчасъ взяли Іисуса и убили бы его, но онъ скрывался отъ нихъ въ пустынѣ (Ін. XI, 54). Но въ это время подходилъ праздникъ Пасхи, и много народа всегда сходилось въ Іерусалимъ къ празднику (Ін. XI, 55). И правовѣрные архіереи разсчитывали на то, что Іисусъ съ народомъ придетъ къ празднику (Ін. XI, 56). Вотъ они и повѣстили въ народѣ, что если кто увидитъ Іисуса, то привелъ бы его къ нимъ (Ін. XI, 57).

И случилось такъ, что за шесть дней до Пасхи Іисусъ сказалъ ученикамъ: пойдемте къ Іерусалиму, и пошелъ съ ними (Ін. XI, 7).

И сказали ему ученики: не ходи въ Іерусалимъ. Архіереи рѣшили теперь побить тебя камнями. Если придешь, они убьютъ тебя (Ін. XI, 8).

Іисусъ сказалъ имъ: я ничего не могу бояться, потому что я живу въ свѣтѣ разумѣнія. И какъ всякій человѣкъ, чтобы не спотыкаться, можетъ ходить днемъ, а не ночью, такъ всякій человѣкъ, чтобы ни въ чемъ не сомнѣваться и ничего не бояться, можетъ жить этимъ разумѣніемъ (Ін. XI, 9). Только тотъ сомнѣвается и боится, кто живетъ плотью; а кто живетъ разумѣніемъ, для того ничего нѣтъ ни сомнительнаго, ни страшнаго (Ін. XI, 10).

И Іисусъ пришелъ  въ деревню  Виѳанію подлѣ Іерусалима къ Марѳѣ и Маріи. И когда онъ сидѣли за ужиномъ Марѳа служила ему (Ін. XII, 2). А Марія взяла фунтъ дорогого, цѣльнаго, пахучаго масла - пролила его на ноги Іисуса и вытирала ихъ своими волосами.

И когда по всей горницѣ разошелся духъ отъ масла (Ін. ХII, 3), Іуда Искаріотскій сказалъ (Ін. XII, 4): напрасно Марія потратила масло дорогое. Лучше бы это масло продать за триста гривенъ и отдать нищимъ (Ін. XII, 5).

А Іисусъ сказалъ: нищіе еще будутъ у васъ, а меня уже скоро не будетъ (Ін. XII, 8). Она это хорошо сдѣлала: она приготовила мое тѣло къ погребенію (Ін. XII, 7).

Поутру Іисусъ пошелъ въ Іерусалимъ. Народу было много къ празднику (Ін XII, 12). И когда узнали Іисуса, то окружили его, стали срывать вѣтки съ деревъ и кидали ему одежду свою на дорогу, и всѣ кричали: вотъ онъ, нашъ истинный царь, тотъ, который научилъ насъ истинному Богу (Ін. XII, 13).

Іисусъ сѣлъ на осленка и ѣхалъ на немъ, а народъ бѣжалъ передъ нимъ и кричалъ (Ін. XII, 14). И такъ въѣхалъ Іисусъ въ Іерусалимъ. И когда онъ въѣхалъ такъ въ городъ, волновался весь народъ и спрашивалъ: кто это такой? (Мѳ. XXI, 10). — И тѣ, кто знали его, отвѣчали: это Іисусъ, пророкъ изъ Назарета Галилейскаго (Мѳ. XXI, 11).

И пошелъ Іисусъ въ храмъ и опять повыгналъ оттуда всѣхъ продавцевъ и покупателей (Мр. XI, 16).

И видѣли все это правовѣрные архіереи и говорили другъ другу: смотрите, что дѣлаетъ этотъ человѣкъ.  Весь народъ за нимъ идетъ (Ін. XII, 19).

Но не смѣли они взять его прямо изъ народа потому что видѣли, что народъ присталъ къ нему, и придумывали, какъ бы взять его хитростью (Мр. XI, 18).

Между тѣмъ Іисусъ былъ въ храмѣ и училъ народъ. Въ народѣ, кромѣ іудеевъ, были греки, язычники. Греки слышали про ученіе Іисуса и понимали его ученіе такъ, что онъ учитъ истинѣ не однихъ евреевъ, но всѣхъ людей (Ін. XII, 20). И потому они хотѣли быть тоже его учениками, и сказали объ этомъ Филиппу (Ін. XII, 21). А Филиппъ сказалъ Андрею.

Ученики боялись сводить Іисуса съ греками. Они боялись, чтобы народъ не озлобился на Іисуса за то, что онъ не признаетъ разницы между евреями и другими народами, и не рѣшались долго сказать это Iисусу, но потомъ оба вмѣстѣ сказали ему.

Услыхавъ то что греки хотятъ быть его учениками, Іисусъ смутился. Онъ зналъ, что народъ возненавидитъ его за то, что онъ не дѣлаетъ разницы между іудеями и язычниками, за то, что самъ признаетъ себя такимъ же, какъ язычники (Ін. XII, 22).

Онъ сказалъ: пришелъ часъ объяснить то, что я понимаю подъ сыномъ человѣческимъ. И пускай я погибну за то, что я безъ различія между іудеями и язычниками объясняю значеніе сына человѣческаго, но я буду говорить истину (Ін. ХII, 23). Пшеничное зерно только тогда принесетъ плодъ, когда само погибнетъ (Ін. XII, 24). Кто любитъ свою плотскую жизнь, тотъ теряетъ жизнь истинную: а кто небрежетъ жизнью плотской, тотъ сохраняетъ ее въ жизнь вѣчную (Ін. XII, 25). Кто хочетъ служить моему ученію, тотъ пусть дѣлаетъ то же, что и я; и кто дѣлаетъ то же, что и я, тотъ будетъ награжденъ Отцемъ моимъ (Ін. XII, 26). Душа моя борется теперь: отдамся ли я разсчетамъ временной жизни, или исполню волю Отца теперь, въ этотъ часъ. И что же, неужели теперь, когда наступилъ тотъ часъ, въ которомъ я живу, я скажу: Отецъ, избавь меня от того, что я долженъ дѣлать? Не могу я сказать этого потому что я живу теперь (Ін. XII, 27). И потому говорю: Отецъ! прояви себя во мнѣ (Ін. XII, 28).

И сказалъ Іисусъ: отнынѣ приговоренъ къ погибели міръ людей. Отнынѣ то, что владѣетъ этимъ міромъ., будетъ уничтожено (Iн. ХII, 31). И когда будетъ возвеличенъ сынъ человѣческій надъ земною жизнью, то онъ всѣхъ соединитъ въ одно (Ін. XII, 32).

И тогда іудеи сказали ему: мы понимаемъ по закону, что есть вѣчный Христосъ; какъ же ты говоришь, что долженъ возвеличиться сынъ человѣческiй? Что же такое значитъ возвеличить сына человѣческаго (Ін. XII, 34).

На это Іисусъ отвѣчалъ имъ: возвеличить сына человѣческаго значитъ жить тѣмъ свѣтомъ разумѣнія, которое есть въ васъ (Ін. XII, 3.5). Возвеличить сына человѣческаго надъ земнымъ, значитъ вѣрить въ свѣтъ, пока есть свѣтъ, чтобы быть сыномъ разумѣнія (Ін. XII, 36).