Публика разразилась аплодисментами. Бен покраснел, хотя оставался инкогнито. Тим выключил микрофон и слегка поклонился, и люди начали медленно расходиться. Некоторые задержались, чтобы поговорить с художником. Бен наблюдал за ними с завистью. Как легко они могли подойти к Тиму, не переполняясь чувствами, которые жили с ним десятилетиями.

Тим вежливо отвечал, жал руки, слушал, кивал и проделывал всякие другие жесты, которых ожидали от гостеприимного хозяина. Время от времени он рисковал и отводил от них взгляд, чтобы снова осмотреть зал, и с каждым провалом выглядел немного более разочарованным. С гудящими нервами Бен вышел на центр зала, где его легко можно было увидеть.

Тим кивнул, попрощался с пожилым джентльменом и попытался снова. На этот раз он нашёл Бена и без малейших сомнений подбежал к нему и сгрёб в свои объятия.

— Я так рад, что ты здесь! — сказал Тим, несколько раз покружив Бена, прежде чем снова опустить его. — И ещё больше рад, что ты опоздал! Я только что произнёс самую постыдную речь!

— Я думаю, ты был очень хорош, — произнёс Бен, усмехнувшись, когда Тим ярко покраснел.

— Я на секунду подумал, что Эллисон передумала.

— В любом случае, где она? — спросил Бен.

— Бегает у меня на посылках, — загадочно ответил Тим. — Эй, ты видел много картин?

— Немного, — ответил Бен, — но экскурсия от самого художника была бы очень информативной.

Тим провёл его по галерее, привычно и неожиданно двигаясь зигзагами от зала к залу. Одна картина напоминала ему о другой, заставляя утаскивать Бена в совершенно другом направлении.

Видеть Тима таким увлечённым своей работой было удивительно. Он вовсе не стеснялся того, что большое количество людей рассматривает его искусство и слушает его объяснения. Время от времени какой-нибудь зритель задавал ему вопрос, на который Тим с радостью отвечал. Это разительно отличалось от умаляющего собственное достоинство художника, который когда-то держал свои картины запертыми в гараже.

— Есть ещё кое-что, что я хотел бы тебе показать, — произнёс Тим. — Кое-что действительно особенное для меня.

Бена провели по галерее в зал, не предназначенный для публики, и вывели за дверь на парковку. Увидеть машину Тима было достаточно легко. Это была самая новенькая и блестящая машина.

— Хотя бы представляешь, что это за машина? — спросил Тим, открывая перед Беном дверь.

— Неа.

— Хочешь узнать?

— Не очень.

Тим усмехнулся.

— Это «Бентли». Я подумал, что это следующая лучшая вещь на свете после её тёзки.

Бен попытался закатить глаза, но в итоге вместо этого улыбнулся.

Когда они сдвинулись с места, Бен начал чувствовать беспокойство. Как бы счастлив он ни был снова видеть Тима, и какими бы неопровержимыми не были его чувства к нему, Бен всё ещё был замужем, даже если только за призраком в своём сердце. Ехать сегодня домой с Тимом казалось неправильным. Всё это было слишком рано, если для этого вообще будет когда-либо подходящее время. Он собирался попросить отвезти его обратно в галерею, когда машина свернула в микрорайон Бена. Мог ли Тим действительно знать, где он живёт? Он сохранял молчание, не выдавая никаких знаков, но Тиму всё равно удалось остановиться на правильной подъездной дорожке.

— Что мы здесь делаем? — спросил Бен.

— Я хотел показать тебе свою особенную картину, — сказал Тим.

— Ты имеешь в виду ту, которую подарил мне на день рождения, — произнёс Бен, понимая. Он не мог ненадолго не замереть от романтической идеи. — Знаешь, ты не можешь забрать её обратно, — с поддельной серьёзностью продолжил он.

Тим только улыбнулся и вышел из машины.

— Веди, — сказал он.

Ну, по крайней мере, у Тима ещё не было ключа от его дома! Бен провёл его в гостиную и включил свет. Самсон проснулся на своём любимом месте на диване и моргнул, посмотрев на них. Он старел и был немного потрёпан, но всё равно не терял пыл. Бен на мгновение почувствовал укол вины и посмотрел на Джейса в рамке. Возможно, это всё-таки была плохая идея.

— Джейс... — начал Бен.

— ...был хорошим человеком, — продолжил за него Тим. — Лучшим, на самом деле. Я бы никогда не оскорбил его память и никогда в жизни не смогу его заменить. Никто не сможет.

Самсон замяукал, спрыгнув с дивана, и прошёл прямиком к Тиму. Он ласково потёрся об него, прежде чем проделать то же самое с Беном. Он посмотрел на их пару, замурчал и прыгнул обратно на диван, где продолжил дремать.

Может быть, всё будет в порядке.

Бен повернулся, чтобы обратить внимание на картину, но её там не было. На её месте висело кое-что новое. В некоторой степени, это было то самое произведение искусства, которое Тим подарил ему много лет назад, но представленное в его новом стиле. На месте двух сердец теперь располагались две руки, сжимающие друг друга. Одна была сильной, с толстыми пальцами, а пальцы другой были тонкими и светлыми. Бен в удивлении поднял свою собственную руку, распознавая её во второй на картине. Тим идеально запечатлел их схожесть.

Руки купались в сияющем свете, который объединял такие же цвета, какие были на старой картине. Это было усовершенствованное сообщение, выражение того, что Тим чувствовал к Бену, но на этот раз не обременённое страхом и свободное от неуверенности. Бен смотрел на картину, чувствуя, будто, наконец, услышал от Тима слова, которых так жаждал.

Тим потянулся и взял Бена за руку, устраивая её в своей собственной так, как это было изображено на картине.

— Я люблю тебя, Бенджамин Бентли, — произнёс он. — Я должен был сказать тебе это двенадцать лет назад. Я всегда любил тебя.

Все его сомнения, каждый страх, каждое малейшее чувство незащищённости внутри Бена уступило место неудержимой, неизменной, непреклонной силе под названием любовь.

— Что теперь? — спросил Бен.

— Теперь мы начинаем сначала.

Тим прильнул для поцелуя, в его глазах танцевали надежда и привязанность. Бен мгновение его рассматривал, видя только нахального подростка, которого однажды посмел полюбить, хотя это всегда всему противоречило. Затем Бен закрыл глаза и подался вперёд.

И они начали снова.

Конец