— Думаю, нам понадобятся камни, — сказал Бен.

— Я знаю, что рестораторы опаздывают, — забавно произнесла Эллисон, — но не думаю, что это хорошее решение.

— Ох, не напоминай. Как думаешь, мне стоит сбегать в магазин и купить пару вегетарианских блюд? Или хотя бы упаковку «Сникерсов»?

— Всем и так хорошо, — сказала Эллисон. — Всё равно еду не должны подавать до окончания церемонии. Если к тому времени ничего ещё не привезут, мы закажем пиццу.

Бен посмотрел на пагоду (Прим. пер.: Па́года — буддийское или индуистское сооружение культового характера), которую они зарезервировали. Белые розы покрывали каждый дюйм деревянной поверхности, который уже не был занят ленточками и воздушными шариками. Вопреки всему, им с Эллисон удалось совместить большое количество украшений и превратить их в прекрасную композицию. Мысль о том, что вот-вот здесь произойдёт, мгновенно отвлекла Бена от всего, что нужно было сделать.

Он осмотрел взглядом толпу, пока не нашёл единственного человека, одетого в белый смокинг. Как никогда красивый, Джейс был окружён стайкой тётушек и кузенов, любезно кивая и улыбаясь, так как они и слова не давали ему вставить. Мужчина поймал взгляд Бена и беспомощно, едва заметно покачал головой. Бену придётся отвлечь его от семьи, если они хотят начать.

— Там фургон рестораторов, — сказала Эллисон. — Нет, ты оставайся здесь. Брайан!

Как обычно, когда бы ни позвала Эллисон, Брайан откликнулся. Она могла найти кого-то ещё более терпеливого, чем Джейс, потому что Брайан, казалось, всегда был у неё на посылках или выполнял какое-нибудь задание. Бедный мужчина работал на износ, но в глазах Брайана не было ничего, кроме любви к Эллисон.

Динамики свадебного диджея пришли к жизни. У Бена отвисла челюсть из-за включившейся песни.

— Это наш свадебный марш! Этот идиот рано его включил.

А в следующий момент Джейс появился рядом с Беном и повёл его к пагоде. Гости кинулись искать свои места, пока Бен продолжал пытаться возразить и сказать, что это всё противоречит графику.

Затем они встали перед всеми. Ни Бен, ни Джейс не были особо религиозны, так что они решили пожениться в парке на берегу озера, а не в церкви. Им также не подходила идея руководства их церемонией каким-либо священником, по крайней мере, до этих пор. Сейчас Бен больше всего хотел, чтобы их действиями кто-нибудь управлял.

Песня закончилась, и Джейс начал свою речь. Бен услышал её только частично, такие слова как «обязательства» и «смех» и что-то насчёт совместной старости, но больше всего выделялось слово «навечно». Больше никакой неуверенности или колебаний, никаких одиноких ночей и боли. Только вечность, с Джейсом.

В этот момент Бен не хотел ничего большего. Бен написал речь, и она тоже была хороша, но сейчас у него не было на это терпения. Он схватил кольца, которые лежали на пьедестале между ними, сунул одно из них в руку Джейса и поцеловал его.

После удивлённой тишины гости разразились аплодисментами, и диджей поставил следующую песню. Бен понятия не имел, что делать дальше, так как не планировал эту часть, но Джейс притянул его в свои объятия и начал двигаться под музыку.

— Значит, мы женаты? — спросил Бен, по-прежнему не веря в это.

— Ага, — произнёс Джейс.

— Вот так просто?

— Вот так просто. — Джейс рассмеялся. — Просто обещание и ничего больше. Тяжело поверить, что кто-то строит из этого большое дело.

— Это большое дело! — возразил Бен, но это только заставило Джейса засмеяться громче.

Пока они танцевали, из фургонов выгрузили еду, из бутылок с шампанским вылетали пробки, и играла музыка, но прошло некоторое время, молодожёны закончили обниматься и, держась за руки, прошли в толпу людей, которые их любят.

Вечернее летнее небо было ясным, мягкий бриз поддерживал тёплую температуру. В такие ночи театр никогда не заполнялся до отказа. Продажи билетов не падали, но посещаемость снижалась, так как приходило не так много людей. Бен представлял, что зрители отвлекаются по пути в театр, ускользают в парки или прогуливаются по набережной.

Бен тоже хотел сбежать обратно в эту летнюю ночь. Он уже выступил со всем, кроме своей последней сцены. Молодой человек играл поклонника влиятельной пожилой женщины. Его герой намеревался жениться на женщине ради денег, но ненароком влюбился в неё, а доказательства его когда-то алчного замысла вскрылись прямо перед свадьбой. Последним появлением Бена в пьесе была песня к его любимой, в которой он умолял о прощении.

К нему подкралось обычное волнение, пока он возвращался на сцену, чтобы начать песню. Его невеста отвергла извинение, как делала во время каждого выступления, оставляя его одного на сцене. Бен повернулся к публике, с оставшимися словами раскаяния.

«Знал бы я тебя, когда ты была бедна, когда я чистым был, знала бы ты меня».

Он прошёлся взглядом по зрителям, едва видя их сквозь музыкальный транс, но что-то выдернуло его из этого состояния. Взгляд, намного более напряжённый, чем остальные. Эти глаза были серебристыми?

«Если бы я смог любовь из груди своей достать, оставив тебя с остальным стоять».

Тим. Бен был уверен, что он сидел там. Разглядеть зрителей со сцены никогда не было легко, но овал лица, блеск в этих глазах. Это должен был быть он. Бен хотел сделать шаг вперёд, прочь от этого ослепляющего прожектора, но не позволил бы своему голосу дрогнуть.

«Но внутри ничего не осталось сейчас, лишь разбитые части, что скрыты от глаз».

Свет исчез, весь театр погрузился в тень. Аплодисменты заставили Бена вздрогнуть, прежде чем резкий шёпот не напомнил ему уйти со сцены. Пока шла остальная пьеса, он ждал за кулисами, украдкой поглядывая в темноту на фигуру, которую увидел, временами убеждаясь, что ошибся. Затем пришло время идти на поклон. Бен присоединился к своим коллегам-актёрам, кланяясь. Он не мог дождаться, когда включится свет, чтобы зрители могли уйти. К тому времени, как это произошло, столики были пусты.

Следующим вечером было почти то же самое. С первой его реплики внимание Бена было приковано больше к публике, чем к пьесе. На этот раз фигура сидела за другим столиком, но он был там, этот одинокий силуэт, который никогда не отрывал глаз от Бена, даже когда реплики были не его. За этим новым столиком Бен видел его немного лучше, видел, что мужчина пьёт пиво. Это была дерзкая улыбка между глотками?

— Разве я не права, Джейкоб?

Мнимая невеста Бена многозначительно положила руку ему на плечо.

—Д-да! — он зацепился за свою фразу. — Да, моя дорогая, именно это нам и следует сделать. Сбежать вместе, доказать, что скептики неправы!

Он переключил всё своё внимание обратно на игру, снова не глядя на зрителей, до своей финальной песни. Он вложил всего себя в голос, пел только для столика, которого больше не видел. «Я знаю, что ты там, — хотелось ему сообщить. — Я не знаю, чего ты хочешь, но, пожалуйста, не убегай».

Когда в конце шоу включился свет, пустой бокал от пива остался единственным доказательством, что столик был занят.

— Тебя кое-кто ждёт, — сказал Брайан, пока Бен снимал грим с лица. — В холле.

— Джейс? — спросил Бен, уже зная обратное.

— Нет, но, может быть, мне следует его предупредить, — произнёс Брайан, приподнимая бровь. — Кем бы ни был твой таинственный приятель, он сногсшибателен.

— Эллисон огорчится, когда узнает, что ты меняешь команду, — пошутил Бен.

Бен не услышал остроумный ответ Брайана. В его груди стало тесно, а дыхание ускорилось, пока он торопился привести себя в презентабельный вид. Он был взволнован? Нервничал? Имел ли он право испытывать какое-либо из этих чувств, или это было началом неверности?

Успокоившись, Бен пошёл в холл, сдерживая желание побежать. Там ждал только один человек, и от его красоты действительно захватывало дух. Юное лицо обрамляли шёлковые светлые волосы. Цвет его лица был идеальным, губы аккуратными и розовыми, с чёрным пирсингом. Его голубые глаза оглядели Бена с головы до ног, прежде чем он нахмурился. Злость только подчеркнула его привлекательность.