Их поцелуи стали яростнее, пока они тёрлись друг от друга. Бен собирался отсосать ему, когда Тим схватил масло. Он выжал немного жидкости на оба их члена, на мгновение сжимая их вместе, прежде чем потянуть Бена вверх, чтобы примоститься между его ног. Прежде чем Бен смог возразить, Тим взял его за запястья. Со сжатыми за спиной руками Бен был вынужден лечь всем весом на Тима. Он ахнул от боли, а следом от удовольствия, когда Тим вошёл в него. Затем Тим начал двигаться, как поршень, шипение его дыхания раздавалось рядом с ухом Бена, напоминая пар двигателя.

Бен извивался и корчился, желая потянуться вниз и коснуться себя, но не в силах сделать это из-за того, что его руки держали. Его член тёрся о живот Тима, посылая по телу волны удовольствия, которые угрожали свести его с ума, если он вскоре не найдёт облегчение, но Тим не уступал. Они продолжали двигаться в его манере, кажется, целую вечность, оба их тела были скользкими от масла и пота, пока толчки Тима не набрали скорость. Трения было достаточно, чтобы довести Бена до грани одновременно с тем, как Тим достиг своего оргазма. Они стонали достаточно громко, чтобы их слышали все в окрестности, а затем рухнули в бездну истощения.

Тим отпустил запястья Бена и крепко обвил его руками.

— С возвращением, — пробормотал он.

Эллисон ущипнула себя за переносицу и вздохнула. Затем уронила руку и покачала головой, награждая его только звуками «мм, мм, мм, мм». Бен ненавидел, когда она вела себя так драматично, но, вероятно, он это заслужил.

— Я знала это, — сказала девушка, взяв вилку и тыча ею в остатки крем-брюле. — Как только ты предложил сводить меня на ужин, я поняла, что ты сделал что-то глупое.

— Глупое — это громко сказано, — сказал в защиту Бен.

— Джейс.

Хорошо, это поставило его на место.

— Ты права, — вздохнул Бен, — но я даже не знаю, какие у нас с ним отношения.

— Ты ещё любишь его?

— Да.

— Тогда что ты творишь? — выразительные глаза Эллисон умоляли его начать искать смысл. — Я знаю, вы оба в шоке от новости, что Джейс не идеален, но как много раз он тебя прощал? Помирись с ним и оставь как можно больше расстояния между собой и своим прошлым.

Бен покачал головой.

— Тим не моё прошлое, больше нет. Теперь он такая же часть моей жизни, как и Джейс. Был. Я знаю, ты никогда не прощала Тима за то, что он причинил мне боль, но я люблю его. Это необъяснимо и, возможно, глупо, но люблю.

— Ты не можешь держать при себе обоих, — сказала Эллисон. — Есть причина тому, что ты никогда не видел, как три старичка ходят по парку и держатся за руки. Такого просто не бывает.

Бен не был уверен насчёт этого. Мир большой, но это был спорный вопрос, так как Джейс не пошёл бы на это. И Тим, будучи собственником, вероятно, тоже бы не согласился.

— Тим был у тебя первым во многих смыслах, — давила Эллисон. Она указала через официанта на выход. — Если бы прямо сейчас в эту дверь вошёл Ронни Адамс, уверена, моё сердце так же бы затрепетало, но у нас был шанс, и ничего не вышло. Мы оба пошли дальше, и это к лучшему. Ты тоже пошёл дальше, но Тим нет. Теперь он утащил тебя прямо туда, на чём ты остановился.

В её словах был смысл. Несмотря на прошедшие годы, они начали всё заново, будто ничего не произошло. Но она ошибалась насчёт того, что у них был шанс. Его отношения с Тимом оборвались, закончились из-за страха Тима по поводу того, что подумает общество и его родители. Теперь он был достаточно взрослым, чтобы жить такой жизнью, которой хотел, не боясь быть вышвырнутым из дома. Отношения Эллисон и Ронни изжили себя естественным путём, но его роман с Тимом— нет.

— Земля вызывает Бена.

— Прости. Ты просто дала мне большую тему для размышлений.

— Позволь мне задать тебе вопрос, — произнесла Эллисон. — Что ты видишь в Тиме? Я имею в виду, кроме его внешнего вида, от которого текут слюнки, и всей этой мути о школьной любви. Я понимаю это, но есть ли на самом деле что-то большее?

Это Бену никогда не казалось лёгким для объяснения. Помимо внешности в Тиме было так много, чего не видели другие. Хорошим примером служила ранимость на его лице, когда он дарил Бену картину на день рождения. Все считали Тима таким гордым, каким он себя показывал, и, может быть, зачастую так и было, но бывали и другие случаи, когда он был каким угодно, но не уверенным.

С их воссоединения эти эмоции стали видны лучше. Сентиментальность, с которой Тим говорил об Эрике, и то, как естественно он заботился о Шиншилле. И, конечно, было такое, что Бен чувствовал себя необходимым ему, такое, что желание Тима практически ошеломляло его. Ничего из этого не было очевидным ни для кого, кроме него.

— Я знаю, что это прозвучит неубедительно, — в конце концов, сказал Бен, — но, когда мы с ним вместе наедине, он другой. Он нуждается во мне. Иногда я смотрю на него и вижу только того испытывающего боль подростка, чьи родители никогда не относились к нему так, как должны были. Я вижу это, и я хочу помочь ему. Джейс — полная противоположность, потому что у него всё под контролем. Я знаю, что он любит меня, но с ним всё было в порядке до нашей встречи и будет теперь, когда всё кончено.

— Именно в этом и дело, — проговорила Эллисон. — Твои чувства по поводу того, что Тим нуждается в тебе, точно такие же, какие Джейс испытывает по отношению к тебе. Он всегда был рядом, чтобы поддерживать и направлять тебя, и я уверена, что это позволяет ему чувствовать себя целым. Он не сможет просто отмахнуться от этого. Если ты не можешь так просто попрощаться с Тимом, то не думай, что Джейсу так плевать на свою роль в твоей жизни.

У Бена загудел мозг от этой новой перспективы.

— Боже, ты потрясающая.

— Я знаю, — Эллисон улыбнулась, прежде чем снова вернуться к делу. — Ты можешь наградить моё мастерство, если кое-что мне пообещаешь.

— Что?

— Встреться завтра с Джейсом. Не звони ему, просто поезжай туда, посмотри ему в глаза и поговори с ним. И всё.

Бен кивнул.

На следующий день он поехал в сторону квартиры Джейса, но затем представил, как расскажет Джейсу о том, что переспал с Тимом. После этого Джейс, вероятно, признается в своей собственной неверности, что причинит практически такую же боль. От всего этого сценария сжималось сердце. Бен просто не мог встретиться с этим. Эллисон захотела бы полный отчёт, если бы он вернулся домой, так что вместо этого он поехал домой к Тиму.

Никого не было дома, но Бен нашёл открытой раздвижную заднюю дверь. Он вошёл в дом после того, как позволил Шиншилле пописать во дворе. Входить в тихий дом было, как раскапывать гробницу, которая была запечатана веками, полная потенциальных сокровищ и ловушек. Как бы сильно Бен ни чувствовал, что знает Тима, у него всегда было ноющее ощущение, что есть подробности, о которых он не знает, и слишком много мыслей было скрыто. Исследуя дом, Бен знал, что ищет эти ответы.

Одна вещь выделялась. Несмотря на то, что дом был полон картин, ни одну из них не рисовал Тим. Даже в их юности на стене в спальне Тима висела одна из его картин. Может быть, этим хобби он больше не увлекался, но Бену было тяжело в это поверить. Конечно же, он где-то прятал мастерскую.

Бен исследовал дом сверху донизу и оказался ни с чем. Выглядывая в окна на лестничных пролётах, он заметил гараж. Тим никогда не парковал свою машину внутри, хотя по-прежнему лебезил перед своим автомобилем как перед любимым питомцем. Бен дёрнул дверь в квадратное здание, но та была заперта. Это привело к очередным поискам. Наконец он нашёл связку ключей в кухонном ящике, и один из них подошёл.

Гараж был залит естественным светом из люка в крыше. Кроме чистой области в центре, где стоял одинокий мольберт, остальное помещение было заставлено картинами, по три или четыре в ряд. Тим не терял времени!

Бен принялся просматривать его работы. Некоторые он узнавал из прошлого, другие были новыми. Стиль Тима стал намного более экспрессивным. Некоторые картины были дикими и вызывающими, на полотнах которых доминировали штрихи ярких цветов. Другие были тёмными, маленькими и клаустрофобными. Так Тим чувствовал себя, когда прятался от мира? Или они были вызваны его одиноким временем после смерти Эрика?