Аренда домика на берегу озера была подарком от родителей Бена, чтобы отметить окончание шестинедельной физиотерапии Джейса. И он справлялся отлично. Физически он восстановился практически полностью. Время от времени у него были проблемы с левой рукой, но с этим можно было справиться, хотя он по-прежнему быстро утомлялся.

С психической частью было немного тяжелее. У него часто случалась кратковременная потеря памяти, он забывал, что собирался сказать или что делал. В хорошие дни он мог посмеяться над этим, но медицинский кризис принёс Джейсу новую черту характера. Во время реабилитации Бен заметил, каким нетерпеливым становится Джейс. В некоторых случаях он даже выходил из себя. Его обычное самоуверенное спокойствие исчезло.

Шум тоже был проблемой. Время от времени у него развивалась сильная чувствительность. Предсказать, когда это произойдёт, было сложно, но в такие моменты он закрывался в тихой комнате, и обращаться к нему можно было только шёпотом.

— Я бы хотел снова вернуться на работу, — сказал Джейс, бросая последний кусочек хлеба утке, которая оказалось достаточно смелой, чтобы выйти на причал.

— В конце концов вернёшься.

— Нет, если я не могу запомнить правила техники безопасности или то, кто какой заказал напиток, — Джейс нахмурился. — И не раньше, чем пройдут другие операции.

МРТ выявила ещё две аневризмы, ещё не разорванные, которые нужно было удалить. Доктора хотели дать Джейсу несколько месяцев перед операциями, чтобы убедиться, что он восстановится после каждой из них. План был разумным, но Бен мог понять, что из-за этого Джейс чувствовал себя бомбой замедленного действия.

— Я просто рад, что ты, наконец, так часто находишься дома, — сказал Бен, опираясь на руку. — Чуть не потеряв тебя, я заплатил довольно дорогую цену, но теперь готов пожинать плоды.

Джейс улыбнулся и притянул его ближе.

— Может быть, я могу найти работу за одной из стоек регистрации. Поднятие багажа будет хорошо физиотерапией, а остальное делает компьютер.

— Перестань говорить о работе, болван! Я здесь пытаюсь устроить романтику.

Джейс рассмеялся. Они вместе наблюдали за тем, как утки медленно теряют интерес к хлебу и уплывают.

— Иди сюда.

Бен поднял взгляд от своего сценария. Джейс стоял на месте, протягивая ему руку.

— Пойдём со мной в кровать.

— Мы только что встали, — ответил Бен, проверяя часы.

— Пойдём.

Бен взял его за руку и пошёл следом. Он понимал, в чём дело. Оставалось всего несколько дней до следующей операции Джейса, и они оба были напряжены всю неделю. Джейс несколько раз терял самообладание, ничего масштабного, но для него даже маленькая частичка злости была проступком.

— У нас всё в порядке, — заверил Бен Джейса, который присел на кровать. Самсон сонно моргнул, глядя на них, и продолжил дремать.

— Нет, не в порядке, — сказал Джейс. Он не отпускал ладонь Бена. Мужчина потянул его вниз, крепко обвивая руку Бена вокруг себя, чтобы они прижались друг к другу.

— Что происходит? — спросил Бен. Он чувствовал, как быстро стучит сердце Джейса рядом с его рукой.

— У меня болит голова, — Джейс сглотнул слёзы. — Прямо как в прошлый раз.

Бен попытался встать, но Джейс не отпустил его.

— Просто останься со мной, — умолял Джейс. — Это чудо, что я выкарабкался в прошлый раз. Этого больше не повторится.

— Ты этого не знаешь! — возразил Бен.

— Ты знаешь статистику так же хорошо, как и я.

Только пятьдесят процентов людей выживают после аневризмы. Из них только пятьдесят процентов выживают после операции, а шансы полностью восстановиться без осложнений были ещё меньше. Бен повторял эти факты в своей голове снова и снова. Он мог только представить, как часто это делает Джейс.

— Пожалуйста, я не хочу, чтобы мы ругались, не сейчас, и я не хочу умереть в больнице.

— Джейс.

— Пожалуйста, сделай это ради меня. Я люблю тебя, Бен.

Бен обнимал и целовал его, и сотню раз говорил, как сильно его любит. Он не останавливался, даже когда дыхание Джейса стало прерывистым. Он обнимал его, пока его тело не стало болеть от дискомфорта, а желудок не заурчал от голода, долгое время после того, как Джейс перестал дышать. Когда комнату покинул последний свет, Бен забрал Самсона и закрыл за собой дверь.

То, что солнце всё равно встало на следующее утро, было невероятно несправедливо. Умер кто-то хороший. Люди по-прежнему вставали, завтракали, шли на работу, и это было неправильно. Лепестки цветов по-прежнему раскрывались раннему солнечному свету, а животные по-прежнему паслись день напролёт, их разум ничего не тревожило. Кто-то хороший умер, а мир имел наглость двигаться вперёд.

Бен отказывался. Он больше не ел, а когда пил, это не подпитывало его тело. Он не читал, не смотрел телевизор, не развлекался. Он не работал, не принимал душ и не убирался в доме. Единственным заданием, которое он себе позволял, было позаботиться о необходимых мерах с телом Джейса, и даже это быстро взяла на себя Эллисон, когда обнаружила, в каком он состоянии.

Задолго до похорон Бен знал, что умрёт от разбитого сердца. Если нет, он нашёл бы другой способ снова быть с Джейсом, не важно, какой экстремальный. Бен никогда не думал о жизни после смерти, но теперь это стало его одержимостью. Если он сможет попасть туда, они смогут воссоединиться.

Через три дня после смерти Джейса Бен понял, что не кормил Самсона. В своём горе он забыл обо всём, но вопли кота больше нельзя было игнорировать. Он неуверенно колебался, прежде чем открыть банку кошачьего корма. Что станет с Самсоном? Кто позаботится о нём после того, как Бен умрёт? Кто-нибудь позаботится, конечно, но что, если он будет нежеланным, и с ним будут плохо обращаться? Джейс любил Самсона больше всего на свете и не хотел бы видеть его с чужаками. Что Бену сделать, убить кота, прежде чем покончить с собой?

Самсон начал отчаянно мяукать, пока Бен пытался принять решение. Последние пару дней кот был отчуждённым и несчастным, но, очевидно, по-прежнему хотел есть. Бен открыл банку, его рот наполнился слюной от запаха. На него нахлынул сильный голод, заставляя желудок сжаться, а голову кружиться. Он выложил корм в миску на полу, прежде чем открыть шкафчик и схватить буханку белого хлеба.

Он бросил кусок себе в рот. Вкус был изумительным. После семидесяти двух часов голода он считал водянистый кусок хлеба пищей богов. Бен не думал о том, что сделал, пока не сглотнул. Он, как весь остальной мир, решил двигаться дальше, и эта мысль заставила его расплакаться.

Бен обещал себе никогда не прекращать испытывать боль, никогда не позволять боли покинуть его. Ему будет больно внутри и снаружи, так же сильно, как и сегодня, и он никогда не позволит этому исчезнуть. Он никогда не позволит никому поверить, что с ним всё в порядке. Время никогда не залечит его раны. Больше всего, он пообещал себе, что никогда не полюбит снова.

Эпилог 

Глава 28

Снова раздался звонок в дверь, который прозвучал более механически ворчливо, чем в первые два раза.

— Иду я, иду!

Бен поплёлся к двери, скинув туфлю, которую надевал. Открывая дверь, он ожидал поздней доставки посылок или кого-нибудь с религиозными буклетами. Вместо этого он обнаружил элегантную женщину в чёрном, расшитом пайетками платье, и с причёской достаточно сложной, чтобы озадачить М.К. Эшера (Прим. пер: Ма́уриц Корне́лис Э́шер — нидерландский художник-график. Известен, прежде всего, своими концептуальными литографиями, гравюрами на дереве и металле, в которых он мастерски исследовал пластические аспекты понятий бесконечности и симметрии, а также особенности психологического восприятия сложных трёхмерных объектов, самый яркий представитель имп-арта).