для молока, и, привязав все это к своему велосипеду, я усердно кручу педали к Фер-Стрит за

день до Дня Труда.

Непривычно снова видеть суету в Бернеме, после того как все лето он был мертвой зоной,

но сегодня официально первый день переезда, и кампус гудит от новых и вернувшихся

студентов. Повсюду, куда ни упадет мой взгляд, чуть ли не плачущие родители и

встревоженные второкурсники, и все изо всех сил стараются казаться храбрыми. Руководители

первокурсников, одетые в уродливые неоновые футболки, носят мегафоны, поддерживая своих

нервных молодых подопечных обещаниями лучших лет в их жизнях.

Я держу голову опущенной и маневрирую сквозь толпу со своей громоздкой поклажей.

Облегченно вздыхаю, добравшись до тенистых дорожек, что идут по краю кампуса. Здесь

спокойно, и на тротуаре свет чередуется с тенью благодаря навесу из старых деревьев. Солнце

снова пробралось в Орегон, и стало настолько тепло, что даже в джинсах и топе я вся потею,

пока добираюсь до квартиры.

Останавливаюсь на пешеходной дорожке и разглядываю свой новый дом. Квартиры

скорее похожи на небольшие таунхаусы: каждая со своей дверью, которая выходит на

крошечный газон. Фасад из красного кирпича, зеленые двери и по одному окну на втором

этаже. Это… так по-домашнему.

Дом, который я буду делить с Келланом МакВи.

Парадная дверь распахивается, и, пихая друг друга локтями, наружу вываливаются

Келлан с Кросби, одетые в кроссовки, шорты и одинаковые футболки команды легкоатлетов

Бернема. Они останавливаются, когда видят меня, и я, неловко улыбаясь, качу велосипед по

короткой тропинке к двери.

– Есть что-то еще? – спрашивает Келлан, забирая мои пожитки.

– Это все.

– Все? – Кросби выглядит озадаченным. – Где твоя кровать? Письменный стол?

– Они в пути, – говорю я. – В прошлом году я жила в резиденции, поэтому у меня нет

мебели. Она должна прибыть во вторник. – Сегодня воскресенье, а завтра День Труда, так что

это самое раннее, когда мебель может попасть сюда. Я не упоминаю, что она прибудет из IKEA,

11

N.A.G. – Переводы книг

поэтому очень может быть, что не соображу, как собрать ее и до следующих выходных, если

вообще когда-нибудь пойму.

Я отмахиваюсь от их предложения помочь занести вещи внутрь, но они настаивают, и

после одного короткого захода, моя спальня полностью укомплектована двумя ящиками с

учебниками и двумя спортивными сумками с одеждой и туалетными принадлежностями.

– Дом, милый дом, – говорю я, когда они медлят с уходом.

– Ты, э, хочешь пойти на пробежку? – спрашивает Келлан. – Мы только собрались.

Определенно не хочу. Спорт не является моей сильной стороной.

– Спасибо, – говорю я, – но через час мне нужно быть на работе. Я только повешу кое-

какие вещи в шкаф и уйду.

– Даже так? – говорит Кросби. – И где ты работаешь?

Хотя Келлан уже знает об этом из нашей переписки, я рассказываю им про «Бинс»,

который находится в центре Бернема.

– Я кучу раз бывал там, – говорит Келлан. – Не думаю, что видел тебя.

Изо всех сил стараюсь не закатить глаза. Я невидима. Понимаю.

– Должно быть, тогда я не работала.

– У них бывают вечера живого микрофона4, верно? – заинтересованно спрашивает

Кросби. – Типа, для любого вида таланта?

Келлан не пытается сдерживаться, в свою очередь закатывая глаза.

– Чувак. Нет.

Я ожидаю, что он пошутит о своем таланте в исполнении приватного танца, или чего-то в

этом духе, и абсолютно удивлена, когда Кросби говорит:

– У вас когда-нибудь давали представление фокусники?

Мои брови взлетают:

– Фокусники? Э, нет, не видела такого.

– Ха.

– Ни у кого нет времени на твои трюки, – ворчит Келлан, явно испытывая неловкость за

своего друга. Но Кросби, похоже, плевать.

– Иллюзии, – говорит он. – У тебя нет времени на мои иллюзии.

Я слишком удивлена, чтобы смеяться, но издаю странный звук – нечто между фырканьем

и хихиканьем. Келлан в смущении смотрит на меня, но Кросби ухмыляется, и я чувствую, как

мой рот подергивается. Тот, кто может процитировать «Замедленное развитие»5 не может быть

слишком плох.

– Есть специальная книга записей, – рассказываю ему. – Приходи в любое время и впиши

свое имя.

– Может, так и сделаю.

– Не поощряй его, – просит Келлан, вытаскивая Кросби из комнаты.

– В поощрении нет необходимости, – говорит Кросби. И перед тем, как позволить

Келлану победить в упорной схватке, добавляет: – Увидимся.

«Это было бы впервые», – думаю я, наблюдая, как они уходят.

* * *

К разговору о невидимости, хотела бы я, чтобы так было в «Бинс». Из-за того, что почти

все, кто работают здесь – студенты, у нас довольно устойчивое расписание, и обычно я работаю

с Марселой и нашим боссом, Нэйтом.

Нэйт с Марселой – полные противоположности. Нэйт – высокий блондин, хипстер в

обтягивающих джинсах и очках в темной оправе, а Марсела – из тех девчонок, кто задаст

трепку любому хипстеру. У нее пристрастие к сапогам-чулкам, коротким юбкам и чересчур

обтягивающим топам. В комплекте с ее обесцвеченными волосами и фирменной красной

помадой, она похожа на кинозвезду пятидесятых и одновременно на дерзкую школьницу,

которая ненавидит меня. После ареста в мае я оборвала все связи, и вроде как надеялась, что

лето вдали от Бернема поможет ей обуздать свою злость, но нет. Две недели назад она

вернулась с той же жгучей неприязнью, с какой уезжала.

4 Живое шоу перед микрофоном в прямом эфире, где выступающими являются сами зрители (Пение, поэзия, речь,

развлекательные выступления).

5 «Замедленное развитие» (англ. Arrested Development) — американский ситком, выходивший на телеканале Fox с

2003 по 2006 год. В основе сюжета — непростые отношения между членами семьи Блут, находящейся на грани

разорения. Рон Ховард является и исполнительным продюсером сериала и закадровым рассказчиком.

Джулианна Киз

«Под вопросом»

Колледж Бернема # 1

– Хэй, – говорит Нэйт, когда я влетаю на кухню, завязывая фартук на талии. Я

припарковала свой велосипед в переулке и теперь мою руки, притворяясь, будто не замечаю,

что Марсела игнорирует меня, вытаскивая противень с маффинами из духовки. – Ты опоздала,

– добавляет он, опираясь о стол.

– На три минуты, – показываю я, вытирая руки. – Не рассчитала время поездки.

– Ты весь год проделывала один и тот же путь.

– Не сегодня. Я пе…– пытаюсь остановиться, но слишком поздно. Не то чтобы это стало

проблемой, если бы Нэйт узнал, где я живу, но совершенно ясно, что я не могу позволить себе

одну из тех квартир, поэтому очевидно, что следующий вопрос будет о соседях, а сейчас я не

хочу об этом говорить.

И вообще когда-либо.

Нэйт может и не знать о Келлане, а вот Марсела знает.

– Погоди-ка, – говорит он, когда я пытаюсь проскользнуть вперед. – Ты переехала?

– Да, – бросаю через плечо. – Думаю, я слышала звонок. Пора за работу!

Локтем толкаю створку дверей в зал кофейни, вдыхая знакомый запах кофе, ванили и

выпечки. Владелец «Бинс» – большой меценат, и каждый квадратный дюйм кофейни, не

занятый кофе, закусками или сиденьями, предназначен для демонстрации произведений

искусства. У нас есть все: от картин на стенах, до вручную сделанной мебели, скульптур,

бижутерии и очень популярной коллекции русских матрешек, разрисованных под известных

персонажей из фильмов.

Я узнаю женщину, ожидающую у стойки. Она часто заходит и довольно мила, но в

последнее время ее заказы становятся все замысловатей, и, хотя она выглядит всего на пару лет

старше меня, упорно носит шубы круглый год. Марсела назвала ее Норковая Шубка, и