для молока, и, привязав все это к своему велосипеду, я усердно кручу педали к Фер-Стрит за
день до Дня Труда.
Непривычно снова видеть суету в Бернеме, после того как все лето он был мертвой зоной,
но сегодня официально первый день переезда, и кампус гудит от новых и вернувшихся
студентов. Повсюду, куда ни упадет мой взгляд, чуть ли не плачущие родители и
встревоженные второкурсники, и все изо всех сил стараются казаться храбрыми. Руководители
первокурсников, одетые в уродливые неоновые футболки, носят мегафоны, поддерживая своих
нервных молодых подопечных обещаниями лучших лет в их жизнях.
Я держу голову опущенной и маневрирую сквозь толпу со своей громоздкой поклажей.
Облегченно вздыхаю, добравшись до тенистых дорожек, что идут по краю кампуса. Здесь
спокойно, и на тротуаре свет чередуется с тенью благодаря навесу из старых деревьев. Солнце
снова пробралось в Орегон, и стало настолько тепло, что даже в джинсах и топе я вся потею,
пока добираюсь до квартиры.
Останавливаюсь на пешеходной дорожке и разглядываю свой новый дом. Квартиры
скорее похожи на небольшие таунхаусы: каждая со своей дверью, которая выходит на
крошечный газон. Фасад из красного кирпича, зеленые двери и по одному окну на втором
этаже. Это… так по-домашнему.
Дом, который я буду делить с Келланом МакВи.
Парадная дверь распахивается, и, пихая друг друга локтями, наружу вываливаются
Келлан с Кросби, одетые в кроссовки, шорты и одинаковые футболки команды легкоатлетов
Бернема. Они останавливаются, когда видят меня, и я, неловко улыбаясь, качу велосипед по
короткой тропинке к двери.
– Есть что-то еще? – спрашивает Келлан, забирая мои пожитки.
– Это все.
– Все? – Кросби выглядит озадаченным. – Где твоя кровать? Письменный стол?
– Они в пути, – говорю я. – В прошлом году я жила в резиденции, поэтому у меня нет
мебели. Она должна прибыть во вторник. – Сегодня воскресенье, а завтра День Труда, так что
это самое раннее, когда мебель может попасть сюда. Я не упоминаю, что она прибудет из IKEA,
11
N.A.G. – Переводы книг
поэтому очень может быть, что не соображу, как собрать ее и до следующих выходных, если
вообще когда-нибудь пойму.
Я отмахиваюсь от их предложения помочь занести вещи внутрь, но они настаивают, и
после одного короткого захода, моя спальня полностью укомплектована двумя ящиками с
учебниками и двумя спортивными сумками с одеждой и туалетными принадлежностями.
– Дом, милый дом, – говорю я, когда они медлят с уходом.
– Ты, э, хочешь пойти на пробежку? – спрашивает Келлан. – Мы только собрались.
Определенно не хочу. Спорт не является моей сильной стороной.
– Спасибо, – говорю я, – но через час мне нужно быть на работе. Я только повешу кое-
какие вещи в шкаф и уйду.
– Даже так? – говорит Кросби. – И где ты работаешь?
Хотя Келлан уже знает об этом из нашей переписки, я рассказываю им про «Бинс»,
который находится в центре Бернема.
– Я кучу раз бывал там, – говорит Келлан. – Не думаю, что видел тебя.
Изо всех сил стараюсь не закатить глаза. Я невидима. Понимаю.
– Должно быть, тогда я не работала.
– У них бывают вечера живого микрофона4, верно? – заинтересованно спрашивает
Кросби. – Типа, для любого вида таланта?
Келлан не пытается сдерживаться, в свою очередь закатывая глаза.
– Чувак. Нет.
Я ожидаю, что он пошутит о своем таланте в исполнении приватного танца, или чего-то в
этом духе, и абсолютно удивлена, когда Кросби говорит:
– У вас когда-нибудь давали представление фокусники?
Мои брови взлетают:
– Фокусники? Э, нет, не видела такого.
– Ха.
– Ни у кого нет времени на твои трюки, – ворчит Келлан, явно испытывая неловкость за
своего друга. Но Кросби, похоже, плевать.
– Иллюзии, – говорит он. – У тебя нет времени на мои иллюзии.
Я слишком удивлена, чтобы смеяться, но издаю странный звук – нечто между фырканьем
и хихиканьем. Келлан в смущении смотрит на меня, но Кросби ухмыляется, и я чувствую, как
мой рот подергивается. Тот, кто может процитировать «Замедленное развитие»5 не может быть
слишком плох.
– Есть специальная книга записей, – рассказываю ему. – Приходи в любое время и впиши
свое имя.
– Может, так и сделаю.
– Не поощряй его, – просит Келлан, вытаскивая Кросби из комнаты.
– В поощрении нет необходимости, – говорит Кросби. И перед тем, как позволить
Келлану победить в упорной схватке, добавляет: – Увидимся.
«Это было бы впервые», – думаю я, наблюдая, как они уходят.
* * *
К разговору о невидимости, хотела бы я, чтобы так было в «Бинс». Из-за того, что почти
все, кто работают здесь – студенты, у нас довольно устойчивое расписание, и обычно я работаю
с Марселой и нашим боссом, Нэйтом.
Нэйт с Марселой – полные противоположности. Нэйт – высокий блондин, хипстер в
обтягивающих джинсах и очках в темной оправе, а Марсела – из тех девчонок, кто задаст
трепку любому хипстеру. У нее пристрастие к сапогам-чулкам, коротким юбкам и чересчур
обтягивающим топам. В комплекте с ее обесцвеченными волосами и фирменной красной
помадой, она похожа на кинозвезду пятидесятых и одновременно на дерзкую школьницу,
которая ненавидит меня. После ареста в мае я оборвала все связи, и вроде как надеялась, что
лето вдали от Бернема поможет ей обуздать свою злость, но нет. Две недели назад она
вернулась с той же жгучей неприязнью, с какой уезжала.
4 Живое шоу перед микрофоном в прямом эфире, где выступающими являются сами зрители (Пение, поэзия, речь,
развлекательные выступления).
5 «Замедленное развитие» (англ. Arrested Development) — американский ситком, выходивший на телеканале Fox с
2003 по 2006 год. В основе сюжета — непростые отношения между членами семьи Блут, находящейся на грани
разорения. Рон Ховард является и исполнительным продюсером сериала и закадровым рассказчиком.
Джулианна Киз
«Под вопросом»
Колледж Бернема # 1
– Хэй, – говорит Нэйт, когда я влетаю на кухню, завязывая фартук на талии. Я
припарковала свой велосипед в переулке и теперь мою руки, притворяясь, будто не замечаю,
что Марсела игнорирует меня, вытаскивая противень с маффинами из духовки. – Ты опоздала,
– добавляет он, опираясь о стол.
– На три минуты, – показываю я, вытирая руки. – Не рассчитала время поездки.
– Ты весь год проделывала один и тот же путь.
– Не сегодня. Я пе…– пытаюсь остановиться, но слишком поздно. Не то чтобы это стало
проблемой, если бы Нэйт узнал, где я живу, но совершенно ясно, что я не могу позволить себе
одну из тех квартир, поэтому очевидно, что следующий вопрос будет о соседях, а сейчас я не
хочу об этом говорить.
И вообще когда-либо.
Нэйт может и не знать о Келлане, а вот Марсела знает.
– Погоди-ка, – говорит он, когда я пытаюсь проскользнуть вперед. – Ты переехала?
– Да, – бросаю через плечо. – Думаю, я слышала звонок. Пора за работу!
Локтем толкаю створку дверей в зал кофейни, вдыхая знакомый запах кофе, ванили и
выпечки. Владелец «Бинс» – большой меценат, и каждый квадратный дюйм кофейни, не
занятый кофе, закусками или сиденьями, предназначен для демонстрации произведений
искусства. У нас есть все: от картин на стенах, до вручную сделанной мебели, скульптур,
бижутерии и очень популярной коллекции русских матрешек, разрисованных под известных
персонажей из фильмов.
Я узнаю женщину, ожидающую у стойки. Она часто заходит и довольно мила, но в
последнее время ее заказы становятся все замысловатей, и, хотя она выглядит всего на пару лет
старше меня, упорно носит шубы круглый год. Марсела назвала ее Норковая Шубка, и