репликами. Но Келлану не нужно изображать щенячий взгляд, чтобы выглядеть виноватым и

вызывать желание простить, потому что он просто… такой… красавчик.

Ох. Нет. Забыть о красавчике. Я ищу надежности. Ответственности. Не того-с-кем-у-меня-

был-секс-а-затем-он-забыл-меня. Черт, он сказал, что сам ищет именно этого. Но даже негодуя

на его ложь, я понимаю, почему он так поступил. Если бы он подал объявление «Келлан МакВи

ищет соседа по комнате», то получил бы миллион откликов. А на объявление, включавшее

фразы «строгий комендантский час», «очень редкие гости», «любит делать домашнее

задание!» прельстилась наверно только… я.

– Кросби не живет здесь, – говорит он, пихая друга локтем под ребра. – Он помогал мне

перевезти кое-какую мебель, а теперь он уходит. И, возможно, даже вообще никогда не

вернется.

– Вообще-то я думал остаться и помочь с собеседованием, – говорит Кросби.

– Ну уж нет. – В этом году я принимаю правильные решения и, столкнувшись с первым

испытанием, не горю желанием принимать участие в «собеседовании» с двумя блядунами

колледжа Бернема. Несмотря на итоговые отметки за прошлый год и приводы в полицию, у

меня есть мозг, и он в состоянии узнать плохую идею, когда она возникает. В прошлом году я

сделала все возможное и невозможное, чтобы разрушить свой школьный образ Норы-Боры2,

но в этом году она возвращается, чтобы остаться. Ну или, по крайней мере, чтобы окончить

колледж и не загреметь снова в полицию.

– Исчезни, – приказывает Келлан, подталкивая друга к двери. Я шагаю в сторону, когда

Кросби со смехом вываливается наружу. Он пахнет потом и стиральным порошком с ароматом

лимона, а когда врезается в мое плечо, ухватывается за мое бедро, чтобы придержать, слишком

сильно впиваясь своими большими пальцами, прежде чем отпустить.

– Извини, – говорит он, строя гримасу своему другу. – Это он виноват. Наверно, ты

должна пересмотреть свое решение жить здесь. Он придурок.

Я не знаю, что сказать, поэтому не говорю ничего. Затем Кросби уходит, и остаемся

только мы с Келланом.

– Прости за это, – говорит он. – Хочешь войти? Пожалуйста, заходи.

Я должна уйти. Он лгал мне, у него друг-тупица и он не помнит, что у нас был секс. А если

у меня и были какие-то сомнения по поводу здравомыслия того перепиха, сорок пять минут

спустя они укрепились, когда я обнаружила его с крайне усердной блондинкой за ну очень

публичным минетом.

Того унижения должно быть достаточно, чтобы заставить меня пуститься наутек.

Клянусь, я бы так и сделала, если бы только не встретилась вчера с четырьмя другими

потенциальными соседями и не смогла сойтись ни с кем из них.

И если бы только мне не нужно было съезжать из моей тесной комнатки в летней

резиденции к концу недели.

– Конечно, – говорю я.

Это предсказуемо милое жилище, выдержанное в том же стиле, что и остальные по

соседству. Парадная дверь открывается перед крошечным холлом и лестницей, ведущей наверх

в жилое помещение. Основное пространство занимает открытая кухня с барной стойкой, а в

одной стене три двери, ведущие в две спальни и ванную, согласно объявлению Келлана.

2 Бора – холодный Северо-Восточный порывистый ветер

5

N.A.G. – Переводы книг

Квартира светлая и просторная с паркетным полом и большими окнами. Никаких

особенных наворотов, только стандартный набор бытовой техники, белые стены, и сейчас она

обставляется мебелью, как Мэтью – Келлан – объяснил в своем электронном письме. Его

родители согласились платить за это место в попытке удержать его подальше от вечеринок и с

условием хороших оценок, но больше они ни за что не платят, вот он и берет соседа, чтобы

покрыть текущие расходы. До сегодняшнего дня я считала, что максимум, на что тратится

«Мэтью» – это корм для кота и новые настольные игры. Но теперь…

– Присаживайся, – говорит Келлан, жестом указывая на маленький деревянный столик, в

данный момент стоящий на нейтральной территории между дверью, гостиной и кухней. Скорее

похожей на коридор, если честно. А по мнению Келлана и Кросби – в столовой.

Я усаживаюсь, чопорно закидывая ногу на ногу, затем выпрямляю их и скрещиваю в

лодыжках. Дергаю свой воротник, уверенная, что моя рубашка пытается меня задушить. В

последний раз я надевала ее в период тусовок с пурпурным ажурным лифчиком, расстегнув

четыре верхние пуговицы. Сегодня, однако, мне пришлось надеть ее со спортивным топом,

чтобы пуговицы сошлись на груди. Четвёртый размер при миниатюрном строении усложняет

процесс одевания.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спрашивает Келлан. Дождавшись, когда я покачаю

головой, он садится и кладет руки на стол. Смущенная улыбка открывает его белые и ровные

зубы, уголок рта чуть насмешливо изогнут с одной стороны, являя ямочку на левой щеке. Да, я

знаю, что у Келлана МакВи есть ямочка на левой щеке. Все знают. Как и то, что он жмет двести

восемьдесят, пробегает милю за пять минут, в прошлом году пришел третьим на национальных

соревнованиях по легкой атлетике и учится на втором курсе, получая степень по социологии.

Попросту говоря, он представитель элиты Бернема, и вот она я, в его гостиной. Столовой.

Нашей столовой.

Нет. Я не могу даже рассматривать такой вариант. Это заведомо провальная затея – в

прошлом году у меня было столько неудач, что на всю жизнь хватит. По сути, у меня даже не

будет жизни или будущего, если я повторю слабые показатели прошлого года, отсюда и выбор

нового чопорного и правильного образа жизни. Нора-Бора – Обновленная версия. С особым

акцентом на скучности.

Заставляю себя улыбнуться в ответ, затем изучаю свои не накрашенные ногти, стараясь

сообразить, что именно сказать в подобной ситуации.

– Ты сказал… – начинаю я, и в этот же самый момент Келлан говорит:

– Я знаю…

Мы оба прерываемся, а затем неловко смеемся.

– Ты первая, – говорит он.

– В твоем объявлении было сказано, что ты серьезный и ответственный, – говорю я,

ненавидя себя за то, как неубедительно это звучит. – Я на самом деле не представляла себе, ну,

понимаешь… тебя.

Он вздрагивает.

– Знаю. Прости. Но это на сто процентов правда. По крайней мере будет. В прошлом году

меня слегка занесло, чересчур много веселился, и это дорого мне обошлось. И не только в

оценках, но и в соревнованиях. Я должен был победить и… – он обрывает себя, качая головой.

– Это не важно. Смысл в том, что этот год станет новым стартом. Я переехал из дома братства и

хочу жить с кем-то, кто стремится к тому же. Можешь смело отрываться на вечеринках – лишь

бы не здесь, – он смеется, и я осознаю, что он находит забавной мысль обо мне на вечеринке.

Ха-ха, Келлан, это долбаный кардиган, не пояс целомудрия.

– Прости, – говорит он, читая досаду на моем лице. – Я, э… Я просто подумал, что для

меня и моей соседки было бы гораздо проще, если бы не было… соблазна. Чтобы не усложнять

все. Стараюсь не уронить челюсть на пол. Он только что назвал меня уродиной? Или как

минимум непривлекательной?

– В смысле… – Он морщится и пробегает рукой по волосам. – Дерьмо. Я не силен в этом.

Просто послушай меня. В смысле, я искал кого-то серьезного и ответственного, чтобы мы

могли удержать друг друга на правильном пути, понимаешь? Если ты не приводишь народ

сюда повеселиться, то и я не привожу, а значит мы просто… учимся, верно? И, я не знаю,

смотрим новости и… читаем. Уф. – Он откидывает голову назад. – Я такой идиот. Прости,

Нора, это, должно быть, прозвучало так же привлекательно, как проживание в тюрьме. По

правде говоря, я переписывался с полудюжиной людей, и ты единственная подошла по всем