кладу на тарелки два безобидных шоколадных брауни. Я в полной мере осознаю, что Марсела

перестала красить ногти и в открытую наблюдает за нами, и от понимания того, что ни Келлан,

ни Кросби не пялятся на нее, как делают многие парни, легкая дрожь проходит сквозь меня.

Они разговаривают со мной.

– Как часто ты работаешь здесь? – спрашивает Келлан, за раз откусывая половину

брауни.

– Теперь, когда занятия начались, три смены в неделю.

– Это книга записей? – говорит Кросби с набитым ртом и облизывает палец, прежде чем

открыть папку с пометкой «Вечер живого микрофона».

– Да, – говорю я, все еще чувствуя вину из-за того, что обидела его ранее, даже если все

это было правдой. – Хочешь записаться? Это бывает лишь четыре раза в год, и следующий раз

состоится через несколько недель...

– Чувак, нет, – вмешивается Келлан. – Ради всего святого, не надо.

Кросби ухмыляется ему:

– Почему бы нет? У меня волшебные пальцы, мужик. Все девчонки так говорят.

Мы с Келланом закатываем глаза.

– Говорю тебе это как друг, – добавляет Келлан. – Избавь себя от позора.

Кросби лишь смеется и пихает его локтем в бок, но, клянусь, на его лице мелькает

вспышка боли, прежде чем он снова принимает невозмутимый вид. Он открывает страницу

предстоящего шоу, которая заполнена лишь наполовину, хотя у нас всегда битком народу,

когда наступает тот вечер.

– Она довольно быстро заполняется. Ты можешь сейчас вписать свое имя, – предлагаю я,

– а если передумаешь, просто дашь мне знать, и я вычеркну его. В противном случае ты не

сможешь попасть сюда.

Он наконец встречается со мной взглядом, и между нами возникает какая-то странная

энергия. Словно ему известно, я в курсе того, что он хочет это сделать, равно как и в курсе того,

что он не желает, чтобы Келлан узнал, насколько сильно.

– Ладно, – говорит он, качая головой. – В другой раз.

Я посылаю ему примирительную улыбку и закрываю книгу.

– Когда будешь готов.

– Хэй, – Келлан наклоняется и понижает голос. – Это Марсела Лопез, верно? – Он кивает

в том направлении, где она закончила делать маникюр и теперь поправляет стенд с вручную

раскрашенными деревянными ложками.

– А… – Тошнотворное чувство разочарования разливается во мне, но я не могу

притвориться, что это не она. – Да, – говорю я. – Это она.

– Не знал, что она работает здесь.

Я вымучиваю очередную улыбку.

– Ага.

– Я частенько видел ее в прошлом году. – Он выглядит задумчивым, и мне хочется

толкнуть его. Ты видел ее? – хочу закричать. – Я была рядом с ней! Ты не видел меня! По-

видимому, даже тогда, когда мы были наедине в чулане, подонок.

Джулианна Киз

«Под вопросом»

Колледж Бернема # 1

– Ну, она учится здесь. – Я тереблю фартук и когда, наконец, поднимаю взгляд, не Келлан

смотрит на меня, а Кросби. И снова эта энергия. Но в этот раз он тот, кто понимает мой секрет.

– Пойдем, – говорит Кросби. Слова предназначены Келлану, но смотрит он на меня. –

Еще три мили.

Келлан в очередной раз стреляет взглядом в Марселу, затем вытаскивает бумажник и

кладет пять долларов на стойку.

– Сдачи не надо, – говорит он. – Увидимся дома. – Он улыбается и машет, а я пялюсь на

деньги, которые они оставили. Брауни, вообще-то, стоят по три доллара каждый, и, вздохнув, я

вылавливаю доллар из коробки с чаевыми.

* * *

Легкий дождик, начавшийся в начале моей поездки домой на велосипеде, быстро

превращается в ливень, так что я вся промокшая и в ужасном настроении, когда вваливаюсь в

парадную дверь, джинсы же больно натирают ляжки при ходьбе.

Келлан с Кросби сидя на диване, играют в видеоигры, а между ними ведерко с жареным

цыпленком. Сейчас четверть одиннадцатого, мое первое занятие завтра в девять, и все, чего я

хочу – принять душ и пойти спать, а не слушать выкрики «пристрели их» через тонкую, словно

бумага, стену.

– Хэй. – Келлан окидывает меня взглядом, когда я вхожу босая с мокрыми носками в

руке. – Хэй.

Мы с Кросби смотрим друг на друга, но молчим, и я направляюсь в свою комнату, чтобы

сменить мокрую насквозь одежду на халат и полотенце. Мне не нравится, что придется пройти

между парнями и телевизором, чтобы попасть в ванную, но у меня нет иного выбора, поэтому я

быстро проныриваю мимо, стыдливо сжимая халат на груди. Забираюсь в душ и пускаю

горячую воду, передергиваясь, когда она бьет по моим плечам.

Мою голову, пальцами распутывая колтуны с помощью кондиционера, затем умываюсь,

желая, чтобы горячая вода смыла мое плохое настроение. Меня вообще не должно волновать,

считает ли Келлан Марселу горячей – каждый так думает. Черт, даже я так думаю. Это просто…

больно. Переживу.

Через какое-то время я вылезаю и вытираюсь, провожу рукой по запотевшему зеркалу и

смотрю на себя, когда чищу зубы. Наношу увлажняющий лосьон, затем затягиваю потуже пояс

на халате и бросаюсь обратно в комнату, в то время как парни продолжают играть в свою игру.

Обычно я принимаю душ по утрам, так что, как правило, у меня не бывает

нежелательных зрителей моего выхода из ванной. Сегодня, однако, клянусь, я чувствовала

горячий пристальный взгляд на своих голых ногах, прослеживающий мой путь обратно в

комнату.

Закрыв за собой дверь, чувствую странную беззащитность, и, полагаю, так и есть. Кто на

самом деле захочет, чтобы Келлан МакВи – или Кросби Лукас – увидел их выходящими из

душа с мокрыми волосами, без макияжа и в старом потрепанном халате с рисунком в виде

разноцветных сов? Затем смеюсь. До сих пор я хандрила, что Келлан не замечает меня, а теперь

вдруг забеспокоилась, что это произойдет.

Я меняю халат на шорты и толстовку, затем сажусь на коврик для йоги, который еще одну

ночь послужит мне кроватью. У меня завтра две пары, и обе утром, так что я буду поблизости,

когда днем привезут кровать и стол.

Убиваю пару часов за ноутбуком, и в конце концов звуки взрывов, доносящиеся через

стену, становятся фоновым шумом. И только когда они прекращаются сразу после полуночи, я

вспоминаю о них.

Я зеваю в изгиб локтя и закрываю компьютер, затем ложусь и стараюсь устроиться

поудобней, что является не самым легким делом, учитывая, что коврик лишь четверть дюйма

толщиной. И только мои глаза закрываются, раздается тихий стук в дверь. Я сажусь, включаю

настольную лампу – в данный момент напольную лампу – и откидываю одеяло в сторону. Я

ожидаю, что там Келлан, но, открыв дверь, вижу Кросби.

– Хэй, – шепчет он, внимательно разглядывая мои все еще влажные волосы,

разметавшиеся по плечам.

– Что случилось?

– Можешь уделить мне секунду?

23

N.A.G. – Переводы книг

– Эм, да. – Я отчасти ожидала, что он попросит меня тайком записать его на вечер живого

микрофона.

Он кивает на комнату за моим плечом:

– Там?

Я сомневаюсь:

– За...

– Расслабься. – Он кривится: – Келлан не станет распространять слухи о тебе.

– Это не то, что я… – я шумно выдыхаю. – Ладно. Входи.

Я отступаю на шаг, и он заходит, закрывая за собой дверь. Выражение его лица в равной

степени шокированное и изумлённое, когда он разглядывает мою скудную обстановку: шкаф

наполовину заполнен, вся одежда, что у меня есть, либо висит внутри или по-прежнему

сложена в открытой спортивной сумке на полу, потому как у меня нет комода. Ноутбук лежит

на одном из перевернутых ящиков для молока, другой – все еще заполнен книгами, а коврик

для йоги раскатан в углу, скомканное одеяло и подушка брошены у стены.

– Что за хрень? – шепчет он.

– Мебель прибудет завтра. – Сконфуженно почесываю локоть. – Я жила в резиденции,

помнишь? Мне не нужен был стол.