Джексон сел на корточки с озадаченным выражением лица.

— Мы можем поехать в Бостон, — тихо сказал он. — Это всего несколько часов на самолёте. Не большое дело.

— Ты не понимаешь, — сказал я. — Я хочу пожениться в своей собственной церкви, при своём собственном священнике, в своём собственном обществе, со своей семьёй. Со своими друзьями. Здесь. В месте, где я вырос. В своём доме. Я не хочу ехать в какую-то страну, чтобы пожениться. Это как поехать в Лас-Вегас. Для меня это не будет по-настоящему.

— Ушам своим не верю, — сказал Джексон.

— До тех пор, пока хоть один человек раб, — произнёс я, цитируя старую поговорку, — мы все рабы. До тех пор, пока хоть один человек не свободен, никто из нас не свободен. Конечно, я могу поехать в Бостон, но здесь так много таких людей, как я, которые этого не могут. У них нет денег. Это было бы несправедливо. Это было бы неправильно.

— Вау, — тихо произнёс Джексон.

— Не слушай меня, — сказал я, чувствуя себя глупо, будто сказал слишком много, будто говорил задницей.

Джексон вертел в руках коробочку от кольца, потупив взгляд.

Что случилось? — спросил Ной.

Ничего, — сказал я.

Джей тоже будет моим папой?

Я улыбнулся, но не ответил.

— Я не знаю, что с этим делать, — наконец признался Джексон. — Я думал, ты будешь счастлив.

— Я счастлив, — отметил я.

— Ты действительно настолько увлечён политикой, что не выйдешь замуж, пока это не будет законно здесь?

— Не знаю, — признал я. — Мне придётся подумать об этом. Сейчас это не кажется правильным, но, может быть, я веду себя глупо.

Казалось, в его парусах снова заиграл ветер.

— Хорошо, — сказал он. — Давай обручимся. И когда однополые браки станут законными в штате Миссисипи, тогда мы заключим однополый брак в штате Миссисипи. И я подожду ради тебя. Сколько бы времени это ни потребовало. До тех пор мы будем просто обручены, и весь мир будет знать, что мы ждём, когда нас догонит история. Так или иначе, Вилли Кантрелл, я хочу оставаться с тобой до конца своей жизни. Так что ты скажешь?

Он снова протянул кольцо.

Ной ярко улыбнулся, наблюдая за этим.

Я колебался долгое время. Как бы это ни было нелепо, я никогда не представлял, что Джексон Ледбеттер или кто-либо ещё когда-нибудь сделает мне предложение. Я надеялся. Я мечтал. Но никогда не позволял себе верить, что это может на самом деле произойти. Возможно, это был защитный механизм, чтобы избежать боли разрушенных надежд. Но вот оно. И теперь, когда Джексон спросил, теперь, когда он стоял на коленях с кольцом в руке и смотрел на меня, я не знал, что сказать.

Что такое, папа? — спросил Ной.

Не знаю, — признался я.

Ты не хочешь, чтобы Джей был моим папой?

Я опустил глаза.

Он придвинулся ближе, отказываясь быть отвергнутым.

Скажи "да", папа, — настаивал Ной. — Скажи "да", и тогда мы будем настоящей семьёй.

— Ну? — поторопил Джексон.

Я повернулся, чтобы посмотреть на него; зрелище было убедительным. Глядя на Джексона Ледбеттера, я знал, что сделаю практически всё, что он попросит, и, вероятно, намного больше. Каким-то образом я знал, что в этом мире не много мужчин, которые могут сделать так, чтобы с моего бисквита закапало масло. Я никогда больше не найду кого-то, похожего на него.

— Тебе нужно спросить разрешения у моего сына, — сказал я.

Он повернулся к Ною:

Я хочу пожениться с твоим отцом. Ты не против?

Ты любишь его так же сильно, как я? — спросил Ной.

Ты знаешь, что да. Я люблю его очень сильно. И тебя я тоже люблю. Я хочу, чтобы мы были семьёй.

Ной улыбнулся от уха до уха.

Так у меня есть твоё разрешение? — спросил Джексон.

Тебе нельзя быть дураком, — предупредил Ной.

Не буду, — заверил его Джексон. — Так... что ты скажешь?

Ной кивнул.

— Хорошее дело! — воскликнул Джексон.

Они повернулись ко мне, и Джексон снова протянул кольцо.

— Так что ты скажешь, Вилли Кантрелл? — спросил Джексон.

— Я не знаю, — сказал я. — Что мне с этого?

— Что тебе с этого? — возмущённо спросил Джексон.

— Ты хочешь, чтобы я вышел замуж за проклятого янки, от которого пахнет одеколоном, продающимся в «Белкс»? — спросил я. — Серьёзно, я имею право ждать чего-то большего.

— Не называй меня Ширли*, — сказал Джексон. — Ты выйдешь замуж за этого проклятого янки и будешь счастлив.

*Отсылка к сцене из популярной комедии восьмидесятых – "Аэроплан".

— Ты потрясёшь моё сахарное дерево? — поинтересовался я.

— И даже больше. И если ты не наденешь это кольцо на свой палец, я надеру твой конфедеративный зад до самых лопаток.

— Тогда я смогу использовать свои ягодицы как уши Микки Мауса, — отметил я.

— Брось, Вилли, — произнёс Джексон. — Ты выйдешь за меня?

— Я не могу позволить себе купить для тебя такое кольцо, — сказал я.

— Поэтому я купил еще одно, — сказал он, доставая и показывая ещё одну коробочку.

— Ты знаешь, я не верю в Р—А—З—В—О—Д, — сказал я.

— Прекрати увиливать, Вилли, — ответил он. — Ты станешь или не станешь моим мужем?

— Кажись, стану, мистер Ледбеттер, — сказал я. — Действительно стану.

— Да! — воскликнул Джексон, надевая кольцо мне на палец и целуя меня прямо в губы, так сильно и так страстно, что Ной закрыл глаза руками и захихикал.

После этого, когда Джексон и Ной занялись установкой нового Xbox и испытанием своих новых игр, я сидел на диване с нелепой улыбкой на лице, которая никак не исчезала, и наблюдал за двумя своими мужчинами.

"Может быть, и на юге вещи меняются", — подумал я. Или, может быть, все, что мы могли сделать — это измениться сами и надеяться, что юг, в конце концов, нас догонит.

Я взял телефон и позвонил маме.

— Ты ни за что не угадаешь, — произнёс я.

КОНЕЦ 1 КНИГИ