— Повернешься задницей, и я возьму молоток, — поклялся Билл. Было не ясно, зачем именно он возьмет молоток.

— Это Айфон, да? — восторженно произнесла она, разрывая упаковку.

— Кто хочет эгг-ног*? — спросила мама, внося в гостиную поднос со стаканами и раздавая их. — Джексон? Хочешь? 

*Эгг-ног — сладкий напиток на основе сырых куриных яиц и молока. Популярен в США, странах Южной и Центральной Америки, Европе. Является традиционным рождественским напитком.

— Да, мэм, — ответил Джексон.

— Будь осторожен, — предупредил я.

Он сделал большой глоток, затем состроил гримасу.

— Что за чёрт? — спросил он.

— Водка, — сказал я. — Я говорил тебе быть осторожнее.

— Ты не дашь это детям, — сказал Билл. Как баптисту, ему не разрешено было пить, что вовсе его не останавливало, но он провёл границу, не позволяя давать водку детям, благослови его сердце.

— Есть и безалкогольные, — чопорно отозвалась мама.

— Кто-нибудь слышал о водке в вашем эгг-ноге? — в смятении спросил Джексон.

— Нам нравится, — сказал я, делая изящный глоток, чтобы показать ему, как надо.

— От него на яйцах вырастут волосы, — вставил дед.

Джексон сдавленно засмеялся.

— Многие люди этого не знают, но нужно передоить немало кур, чтобы получить эгг-ног, — продолжал дед.

— Я тебя умоляю, — произнёс я.

— Иди поговори с теми курами на улице. Твоя мама тягала их за сиськи весь день, пытаясь сделать для тебя этот эгг-ног. Прояви немного уважения!

— У куриц нет... вымени, — сказал Джексон.

— Когда-нибудь слышал о куриных грудках? — спросил его дед.

Джексон неуверенно улыбнулся.

— Когда мальчики были моложе, — сказал дед, — я говорил им пойти и подоить чёртовых кур, пока у них не взорвались сиськи. А эти дураки шли и пытались.

— Мы такого не делали, — сказал я в свою защиту.

— А вот и делали, — серьёзно сказал дед. — И всё было в порядке, пока вы не переключились на петуха.

— Не обращай на него внимания, — сказал я.

— Скажу тебе, они заставили петуха плясать от злости, — сказал дед. — После этого ему пришлось посетить консультанта. Потом мы отнесли его в правительственное учреждение и выбили чек по нетрудоспособности.

— Папочка! — закричала Мэри, когда увидела, что её подарком на самом деле был пятый Айфон.

— Иисус, Мария и Иосиф! — воскликнула мама. — Это просто телефон, Мэри.

Мэри подняла телефон, будто это была золотая медаль. Затем она встала и продефилировала через гостиную, держа его перед нашими носами, а затем убирая.

— Так почему петуху дали чек по недееспособности? — спросил Джексон деда.

— Ну, в том-то и дело, — сказал дед. — Мальчики не отличили титьку от члена, так что тянули за штуковину парня, пока тот не кончил. Бедняга больше не мог мочиться. Через три дня всё опухло и лопнуло, так что мы не успели взять чек.

Я улыбнулся.

— Но я тебе скажу, — продолжал дед, — что петух голосовал на следующих восьми выборах и всегда выбирал твёрдых демократов. По крайней мере, пока не появился Рональд Рейган, который нарушил строй, проклятый безбожный предатель.

— Курицы не могут голосовать, — отметил Джексон.

— А вот и могут, — сказал дед. — Просто царапнуть тут и там. Разве не так говорят? Ты когда-нибудь слышал о каракулях «как курица лапой», мальчик?

— Я думал, вы сказали, что петух лопнул.

— Ну, мы спасли одну его лапу, и когда пришло время выборов, отнесли на участок его ногу и поставили за него отметку.

Джексон притворился, что сомневается.

— Потом Марта продала эту лапу на гаражной распродаже, — добавил дед.

Мама медленно покачала головой.

— Её купил Бобби Гринвуд, если я правильно помню, — сказал дед. — Думал, что это была счастливая кроличья лапка. Заплатил за неё доллар, просто красота. Затем он пошёл на Вторую мировую, и ему вынес мозги итальянец.

— Обязательно выдумывать столько лжи? — спросила мама.

На лице Ноя была огромная улыбка, когда он подошёл туда, где сидели мы с Джексоном. Он показал нам свой подарок от своих дяди Билли и тёти Шелли: Dance Central III для Xbox.

Теперь мы можем танцевать, — счастливо прожестикулировал ему Джексон.

Почему бы тебе не принести наш подарок для бабушки? — предложил Джексон.

Ной поторопился к ёлке и повозился вокруг, вернувшись с аккуратно упакованным подарком для моей мамы.

— Вот спасибо, — сказала ему мама, садясь и открывая упаковку.

Он стоял перед ней и ждал.

— Что ты ей купил? — прошептал я.

— Увидишь, — ответил Джексон.

Это оказалась милая рамка для фотографий, которая кроме всего прочего была аккуратно завёрнута в подарочную бумагу.

Мама убрала бумагу и обнаружила портрет Джексона, Ноя и меня. Он был взят из серии фотографий, которые мы сделали в фото-будке в торговом центре, когда все вместе втиснулись в ящик и глупо смеялись. Джексон отнёс одну из этих крошечных фотографий в типографию, и там снимок сделали размером двадцать на двадцать пять сантиметров и раскрасили художественным фильтром.

— Это прекрасно, — с улыбкой произнесла мама.

— Мы тоже такую хотим, — сказала Шелли, беря рамку у мамы и глядя на портрет.

— Я сделал несколько лишних, — сказал Джексон. — Буду счастлив подарить одну вам.

— Это так мило, — произнесла Шелли.

— Вы как старая женатая пара, — наблюдательно отметил дед. — Не то чтобы старику не нравились фотографии его внуков. Но нет, обо мне больше никто не думает, разве не так, неблагодарные ублюдки.

— Мы принесём одну и тебе, деда, — пообещал я.

— Если хочешь добраться своими жадными ручонками до моего сейфа, когда я умру, лучше принеси, — предупредил он.

— Мы и вам кое-что принесли, мистер Кантрелл, — сказал Джексон, доставая маленькую упаковку и протягивая её деду.

— О, мальчики-педики дарят мне подарок, — восторженно произнёс он.

Мы рассмеялись.

— Наверное, кучка презервативов, — добавил он, открывая подарок. — Если бы здесь была моя подружка-медсестра, я мог бы использовать парочку.

— Папа! — воскликнула мама.

— Она просто молит об этом, она и тот жир сзади, — сказал дед.

— Ты переходишь границы, — сказала мама.

— Есть ещё порох в пороховницах, — ответил дед, зловеще ей ухмыляясь.

— Обрюхатишь кого-нибудь и можешь воспитывать ребёнка сам, — парировала мама.

Дед усмехнулся.

— Ну, что же это? — спросил он, раскрывая упаковочную бумагу. — Наверное, бомба. Не могу дождаться, когда сдохну, пора бы в путь.

— Прекрати говорить о смерти, — сказал я. — Ты, наверное, всех нас переживёшь.

— И я достаточно суров, чтобы это сделать, — сказал он. — А если нет, что же, ей-Богу, по крайней мере, я хочу, чтобы люди знали, что я был здесь. Если местные не вздохнут с облегчением, когда я умру, я сочту это своим провалом. А теперь, что это, чёрт побери?

Он поднял маленькую, простую коробочку.

— Откройте, — сказал Джексон.

Дед открыл коробку и достал рулон туалетной бумаги. На каждом квадратике была смешная цитата. Они чередовались с фотографиями знаменитостей, писателей и политиков.

— Посмотрите на это! — воскликнул дед. — Теперь я могу смеяться и срать одновременно!

— Я думала, ты всегда так делал, деда, — сказала Мэри. — По крайней мере, запах такой же.

Он усмехнулся ей.

— Мэри Кантрелл! — произнесла Шелли, стыдясь. — Следи за своим языком, иначе я отнесу этот Айфон прямиком обратно в магазин.

— Она будет такой же, как я, — счастливо сказал дед.

— Она не будет такой, как ты, дед, — строго сказала Шелли.

— Разве только потому, что у меня нет пениса, — отозвалась Мэри.

— Мэри Кантрелл! — воскликнула мама, а мы рассмеялись.

— А она егоза! — с гордостью воскликнул дед.

— Я не хочу, чтобы она говорила так в моём доме, — сердито произнесла мама.

— У нас с Ноем есть подарок для вас всех, — объявил Джексон, поднимаясь на ноги и жестикулируя Ною: Ты готов?