Дети поспешно вылетели из замка, чтобы посмотреть, что происходит, и кто это был.

— Это подарок Ною на день рождения, — сказала миссис Уоррен. — Гарольд попросил своего друга в Тупело открыть его магазин сегодня — Четвёртого июля! — чтобы он мог купить это для Ноя. Надеюсь, ему понравится. Он хотел появиться с апломбом, так что я высадила его в начале дороги.

Мы поторопились туда, где припарковался мистер Уоррен. Сияющий от радости, с маской Супермена в руке перед ним стоял Ной, пока мистер Уоррен пытался использовать жесты, чтобы передать свои намерения. На лице Ноя была неуверенная улыбка, будто он не мог поверить, что эта гигантская игрушка может на самом деле принадлежать ему.

Мистер Уоррен поймал мой взгляд и беспомощно пожал плечами.

— Это подарок на день рождения от твоего дедушки, — прожестикулировал я Ною, озвучивая слова для всех остальных.

Ной бросился к мистеру Уоррену, обхватывая его руками.

Мистер Уоррен робко улыбнулся.

— Я хочу на нём покататься! — проверещал Эли.

Ной отстранился.

— Спасибо! — воскликнул он.

Он повернулся, увидел миссис Уоррен и подошёл обнять её.

— Хочешь на нём покататься? — спросил я у него.

— Я его научу, дядя Вилли, — с готовностью сказал Эли.

Эли забрался верхом, а Ной сел впереди.

— Смотри за ним, — сказал я Эли.

— Это легко, — сказал Эли, поворачивая ключ и заводя квадроцикл.

Они понеслись по траве, а дети бежали следом.

— Спасибо, что пришли, — сказал я в тишине после отъезда детей. — У нас куча еды, если вы проголодались.

Мистер Уоррен пытался взять себя в руки, и казалось, будто он не хочет разговаривать. Казалось, он боролся с эмоциями, которые держал под контролем много-много лет.

— Давайте поедим, — предложила миссис Уоррен.

— Я хотел бы попросить у тебя прощения, — выпалил мистер Уоррен, наконец поднимая глаза, чтобы посмотреть на меня. — Я верю в Евангелие Господа, Евангелие Христа. И я верю, что, когда мы поступаем неправильно, нам нужно просить прощения. Ты простишь глупого старика?

— Конечно, — сказал я.

Билл посмотрел на меня с холодом в глазах. Мистер Уоррен был почётным, уважаемым членом церкви «Первого Баптиста». Какого рожна ему извиняться перед городским педиком? Билл хмурился, отводя взгляд, будто стыдясь за мистера Уоррена.

— У нас ещё есть торт, — сказал я, пытаясь сгладить момент.

— Шелли, следи за детьми, — сказала мама. — Ты же знаешь, что это за мальчишки.

Мы прошли обратно к столу. Все перезнакомились, съели ещё больше еды, достали больше пива из холодильника. «КУДЗУ» качал равномерный поток классики кантри.

Эли научил Ноя, как водить самостоятельно; затем все дети захотели покататься, и мини-квадроцикл начал переходить из рук в руки.

— Вы родители Кайлы, — обратился Джексон к мистеру и миссис Уоррен после того, как мы расположились на стульях.

— Да, — сказала миссис Уоррен.

— Мне было очень жаль услышать о вашей дочери.

— Спасибо, — ответила миссис Уоррен. — А вы для Вилли...

— Бойфренд, — громко произнёс дед, пока Джексон с трудом искал ответ. — Они педики. К этому моменту они израсходовали около пяти банок Криско*. Пигли Вигли в Нью-Олбани пришлось специально заказать целый ящик только для них двоих. Боже, какой они оставили после себя беспорядок! В прошлый раз Марте потребовалось дня полтора, чтобы убрать спальню.

*Криско — американская марка разрыхлителей для теста и растительных масел. Намёк на использование такого масла вместо смазки.

— Дед! — со злостью воскликнула мама.

— Это все знают, Марта, — сказал он. — Так было с тех пор, как он был ростом до колена лягушки-быка, и сейчас ничего не изменилось. Ему нравится попыхтеть! А я скажу, карты ему в руки и вперёд. Господь, благослови педиков!

У всех на лицах появились улыбки.

— Довольно скоро они поженятся, — продолжил деда, — и нам придётся смотреть, как Вилли идёт к алтарю в ковбойский сапогах, с помадой и в свадебном платье. Помоги нам всем Христос! Но хороший святой отец, сидящий здесь, поженит их, так ведь, отец?

Отец Гиндербах широко улыбнулся.

— Пути Господни неисповедимы.

— Не думаю, что тебе нужно об этом переживать, деда, — сказал я.

— Я не переживаю, мальчик, — ответил он. — Так как меня накачивают по девяносто миллиграмм в день, я ни о чем, черт возьми, больше не переживаю. Пока мои кишки продолжают работать, дьявол, жизнь продолжается.

Миссис Уоррен наблюдала за дедом с опаской. По лёгкой улыбке на её губах я мог сказать, что она знала всё о том, как выставлять напоказ семейные проблемы.

— А вы тот ещё весельчак, да, мистер Кантрелл? — легко произнесла она.

— Передоз кислоты в шестидесятых, — признался он. – Мозги спеклись. С тех пор я плохо себя веду. Спросите у Марты.

— Папа, ты никогда не вёл себя хорошо, — сказала мама.

— Деда, это мистер Уоррен, — сказал я, пытаясь вписать в разговор дедушку Ноя. Он, казалось, совсем не мог расслабиться.

— Ты тот безбожный адвокат, который засудил город из-за того, что Старая Леди Смитсон упала в «Сити Холле» и сломала бедро, так ведь? — спросил дед, демонстрируя удивительную понятливость для кого-то, кто предположительно был на грани маразма.

Мистер Уоррен облизал губы, не зная, как ответить.

— Всё в порядке, — объявил дед. — Пусть лучше Старая Леди Смитсон получит мои налоги, чем эти проклятые любящие коммунистов демократы, и это правда!

Смех, который последовал после этого, прозвучал от тех присутствующих, которые не попали под обстрел подобных шуток.

Когда дети начали возвращаться к столу, Билл вставил в звуковую систему свою "танцевальную кассету". Пэтси Клайн* начала всё песней "Семь одиноких ночей".

*Пэтси Клайн — американская певица, одна из величайших вокалисток в истории музыки кантри.

— Идём, — сказал я Джексону, чувствуя себя безрассудным, счастливым, смелым.

— Ты уверен? — спросил он, его глаза расширились, пока он оглядывался на присутствующих, что на нас пялились.

— Конечно, — ответил я.

Я взял его за руки, и мы станцевали жалкий, но исполненный благих намерений тустеп*. Слышалось много смеха от наблюдающих за нами гостей, но ровно до того момента, пока к нам не присоединился Ной, держа нас за руки и подражая нашим движениям. Все замолкли.

* англ. Two-step, буквально — «двойной шаг» — американский бытовой танец двухдольного размера, быстрого темпа. Предшественник уанстепа и фокстрота. В начале XX века получил распространение в Европе.

— Они смотрят на нас, — прошептал Джексон.

Я улыбнулся.

Затем внезапно многие поднялись на ноги и присоединились к нам.

Кики увела Ноя, и они танцевали так, как могут танцевать только глухие дети.

К действию присоединились дед и миссис Хамфрис.

Когда из динамиков донеслась "Милый дом Алабама", происходящее стало еще чуточку безумнее.

Я обнаружил, что танцую в объятьях Джексона, глупо ему улыбаясь.

— Должно быть, для тебя это полный ад, — сказал я. Без сомнений, он привык к более элитным, утончённым видам развлечений.

— Думаю, это замечательно, — ответил он. — Я годами так не веселился.

Появилось нечто другое в глазах, которые смотрели на нас. Впервые там было принятие и, что достаточно странно, равнодушие, будто я наконец достиг того этапа своей жизни, когда мои особенности стали таким обычным явлением, что больше не стоили того, чтобы их замечали.

"К этому я мог бы привыкнуть", — подумал я.

Глава 65

Фейерверки для Ноя

Вечером, после того, как все гости ушли, мы расселись по своим машинам и караваном поехали в центр Нью-Олбани, чтобы посмотреть на фейерверки, как делали каждый год.

Я уселся на край тротуара, в то время как Ной сел у меня между ног. В конце концов, как я всегда ему говорил, это были "его" фейерверки, запускаемые только в честь его дня рождения. Джексон сидел слева от меня, Билл — справа, его сын Эли сидел у него между ног. По большому счёту мы были тремя отцами, наслаждающимися фейерверками.