малышку Карин, его уже не было в живых. А Мария умерла

через две недели после родов.

Его преподобие громко высморкался.

— Ребенка отдали сестрам милосердия в Инсбрук. Припоми

наю, как сильно сердился на меня бургомистр Польдингер, ког

да общине надо было ежегодно вносить за ребенка небольшую

сумму. Ведь инициатором всего этого дела был я. Польдингер —

да упокой его душу всевышний — все время пытался освобо

диться от этих взносов. Насколько я припоминаю, это ему уда

лось. — Священник впал в крайнее возбуждение. — Уж не сыг

рал ли здесь роль младший Фридеман? Он ведь вновь объявился

после войны...

Нидл пристально посмотрел на священника.

Он вернулся в Гантерн?

Не он, а его жена. Польдингер добился того, чтобы она

взяла на себя заботу о ребенке. Она забрала его от сестер ми

лосердия. Что стало дальше с девочкой, мне неизвестно.

Карин Фридеман была помещена в государственный интер

нат в Гарце. Недавно она получила аттестат зрелости и теперь

намерена продолжать учебу, — ответил Нидл.

А почему вы хотите что-то разузнать о ее родственни

ках? Не замешана ли Карин в чем-то греховном?

Сохрани боже, — воскликнул Нидл. — Это связано с ее

дядей и ее тетушкой. Оба они погибли при странных обстоя

тельствах. Разве вы не читаете газет и не слушаете радио?

Пороки суетного мира меня не интересуют, — сказал его

преподобие Даубенбергер, и Нидл непроизвольно бросил взгляд

на бутылки вишневой наливки. — Что касается этого Вальтера

Фридемана, то я уже тогда предрекал, что он плохо кончит.

Нидл достал из кармана фото.

— Это он?

Даубенбергер пожал плечами.

— Возможно, да, возможно, нет. Прошло много времени с тех

пор, как я видел его в последний раз.

Нидл вернулся в жандармское отделение. Целая толпа любопытных глазела, как он выводил Деттмара в наручниках к автомашине. Едва устроившись в кабине, Деттмар начал канючить, что его арест простое недоразумение.

— Тогда вы по ошибке обратились и к террористам? — спро

сил Нидл.

Деттмар вспомнил предупреждение Старика Леенштайнера и смолк. После этого поездка протекала тихо и спокойно, и инспектор не мог пожаловаться на поведение своего пленника.

121

* * *

— Нам надо совершить небольшую поездку в «Черкесский бар» на Бертлгассе, — сказал после обеда Шельбаум. — Правда, немного рановато, но все равно будет интересно. Я вам обещаю.

Маффи заказал автомашину, и четверть часа спустя они остановились почти на том же самом месте, где останавливался на «фольксвагене» Деттмар. Они воспользовались тем же входом и через коридор прошли в конторку, дверь которой по их звонку открылась автоматически. Ковалева восседала за письменным столом и читала газету.

— Чему я обязана, господин обер-комиссар? — спросила она.

Фамильярность ее обращения была равносильна вызову.

Шельбаум, казалось, этого не заметил.

— Когда вы позавчера посетили фрейлейн Фридеман, вы уже

знали, что Вальтер Фрпдеман мертв. Не могли бы вы еще раз

повторить, кто вам об этом сообщил?

Ковалова посмотрела на него с удивлением.

Разве вы забыли? — спросила она. — Мне позвонил гос

подин Деттмар.

Вы точно помните?

Поскольку я не в зале суда, мне нет нужды клясться, —

с усмешкой произнесла Ковалова. — Во всяком случае, это

был Деттмар. Разве только...

Я весь внимание, — сказал Шельбаум, когда она за

пнулась.

— ...разве только кто-то по телефону имитировал его голос.

— Тогда он и представился под именем Деттмара, <— медлен

но сказал Шельбаум.

— Само собой разумеется.

Обер-комиссар кивнул Маффи, и тот начал стенографировать.

Но мужской голос от женского вы, наверное, отличить смо

жете? — спросил Шельбаум.

Наверное.

Шельбаум пристально посмотрел на нее. — Следовательно, вам позвонил мужчина?

Я уже сказала, — ответила Ковалова с нотками нетерпе

ния в голосе.

Определенно не фрейлейн Фридеман?

Если Ковалова разыгрывала удивление, то делала это мастерски.

— Разве я когда-нибудь это утверждала? — воскликну

ла она.

— Не вы, а господин Фазольд, — сказал Шельбаум.

Ковалова натянуто улыбнулась.

Не знаю, как он додумался до этого, — сказала она. —

Господин Фазольд заходил утром, приносил эскиз афиши. По-ви

димому, вы видели снаружи у входа, что мы вновь открываем

заведение десятого октября. Если вам позволит время, то, воз

можно, и вы нас посетите?..

Мы говорили о господине Фазольде, — прервал ее Шель

баум.

С господином Фазольдом я вообще об этом не говорила.

Ведь я и сама еще не знала. Господин Деттмар позвонил, когда

господин Фазольд уже ушел от меня.

Фридеман и Фазольд встречались в вашем ресторане?

Вы угадали. Когда я открыла «Черкесский бар» — это бы

ло, позвольте вспомнить, в пятьдесят шестом году, после заклю

чения государственного договора, — они иногда бывали и здесь...

Вы имели деловые контакты с Фридеманом?

Не имела никаких до получения кредита, который он мне

полгода назад дал на расширение заведения.

Под большой процент?

Кредиты никогда дешевыми не бывают.

Как относились друг к другу Фазольд и Фридеман?

Они были в дружбе с давних пор. Думаю, что их дружба

тянется со времени концлагеря, где они были вместе.

Шельбаум задумался. Для него явилось неожиданностью, что Фридеман и Фазольд давно знали друг друга. Если это так, то через Фазольда определенно можно кое-что узнать о прошлом Фридемана. Почему же Карин об этом ничего не сказала? Он пытался припомнить разговор с ней. Ее вины здесь не было — о чем спрашивали, о том она и говорила.

Ковалова откинулась на спинку кресла.

Смею я, комиссар, также спросить вас кое о чем?

Пожалуйста.

Что вы хотите от меня?

Выяснить некоторые противоречивые моменты.

Какой смысл в этом? Ведь Фридеман задушил свою жену,

а затем покончил с собо/i.

Вы так думаете?

Не только я.

Все не так просто.