немедленно собрались у меня в кабинете. Парторгу не звони:

он с колонной машин уехал в Магадан.

От ручья Профсоюзный, из которого насосы качали воду для котельной, до управленческого блока, где размещалась контора, было не больше километра, но Мартынову казалось, что этому километру никогда не будет конца. Согнувшись и закрывая лицо от жалящего ветра, порой утопая по пояс в снегу, он упрямо продирался вперед, выиекивая в черноте безлунной ночи редкие поселковые огоньки. Предательски покалывало сердце, но Мартынов старался не обращать на это внимания, лихорадочно соображая, как выйти из того положения, в котором оказался поселок, да и все строительство комбината. В голове все время звучали слова кочегара, сказанные у только что выдолбленной разведочпой майны: «Хреновые дела, Михалыч, речка-то до дна промерзла». Мартынов не сразу поверил — уж слишком страшным было это известие, — схватил водомерную рейку, сунул в прорубь, быстро вытащил, поднес к костру — вода захватила самый кончик рейки. «Да, нешуточное дело, — говорил кочегар. — В котлах вода еще есть, так что кое-какое время продержимся, а там что-то надо решать. Трубопровод уже прихватило».

Закрутившаяся ""Снежной спиралью поземка жгучими колючками дохнула в лицо, заставила зажмуриться, прикрыть лицо руками. Это вывело Мартынова из полузабытья, и он почти побежал к светящимся окнам конторы, ожесточенно растирая рукавицей онемевшие щеки, нос, лоб.

Кабинет начальника строительства тревожно гудел разноголосым гулом. Никто не знал, зачем их вытащили из теплых постелей в два часа ночи. Увидев Мартынова, люди в какую-то секунду притихли, но затем тревожный гул взорвался вновь с удвоенной силой. На Мартынова посыпались вопросы, но он молча прошел к батареям отопления, потрогал их. Радиаторы были еще теплыми.

Все так же молча Мартынов снял полушубок, шапку, шарф,

4

5

повесил все это на вешалку. Затем прошел к своему креслу, сел в него, окинул взором собравшихся, сказал негромко:

— Поселок на грани катастрофы. Почти полностью вымерз

ручей Профсоюзный. Котельная держится на последнем

запасе воды. А это значит, что скоро люди останутся без

тепла, все равно что без жилья" в шестпдесятпградусный

мороз.

На какое-то мгновение в кабинете стало до жути тихо, и слышно было, как завывает ветер под стрехамп крыши. Потом вдруг кто-то вскочнл, потрогал батареи, и кабинет взорвался гулом голосов.

— Тише, тише, товарищи! — Мартынов ожесточенно растер

левую сторону груди, встал. — В панику вдаваться нечего,

а вот найти общее дельное решение необходимо. За вами

слово, Виктор Евгеньевич.

Все, как один, повернулись к главному инженеру, словно лишь от него сейчас зависела судьба Красногорья.

Яшунин исподлобья оглядел собравшихся, поиграл крутыми желваками, сказал глухо:

— Решение здесь возможно только одно: делать водопри

емную врезку на реке и вести туда новый трубопровод. А во

обще-то, Михаил Михайлович, об этом нужно было кое-кому

раньше подумать,

Мартынов посмотрел на Яшунина, сказал усталым голосом: - Об этом мы в следующий раз поговорим, тем более что

насосная и трубопровод строились по техническому проекту.

Ну а что касается существа вопроса, то ведь это па целых

триста метров длиннее!.. А где трубы взять?

Значит, придется кусками размораживать старый трубо

провод, резать трубы и стыковать их на новой трассе водо

вода. Правда, на это уйдет не менее двух суток, страшных

суток.

Двое суток... — Мартынов задумчиво потер переносицу,

посмотрел на притихших людей. — Двое суток... Но мы не

можем на двое суток оставить без тепла ясли, детсад, боль

ницу, школу, тем более что в этих домах, как, впрочем, и в

детальных, нет печей.

У нас же есть водовозка, Михал Михалыч. — Спокой

ный голос завгара разрядил сгущающуюся тишину. — Она

сможет обеспечить хотя бы один котел. И если отключить

все другие теплотрассы, то этого, я думаю, хватит на обогрев

яслей, садика да и больницы, наверное.

Это какой-никакой выход. Но ведь двое суток..; — Мар

тынов исподлобья- посмотрел на Антона Старостина, спросил

глухо: — Ну что, комсомол? Стройка комсомольская, почти

три четверти рабочих — молодежь, выдержите?

Молчавший до этого Антон поднялся, сказал угрюмо;

Комсомол выдержит.

Комсомол-то, может, и выдержит, — взорвался началь

ник отдела снабжения, — а из чего будем водовод делатЁ?

Труб, что на складе, дай бог метров на двести наскрести.

Весь запас на перевалочной базе, а это восемьдесят кило

метров по зимнику. Кто их оттуда привезет, когда буквально

все машины ушли в Магадан за грузом? — Он замолчал, ало

6

покрутил головой, как бы освобождаясь от душившего шарфа, добавил на одном выдохе: — Вот уж верно говорят, что одна беда в дом не приходит. Как назло, и телефонная связь оборвана. Так бы можно было дозвониться до базы.

вва Есть у нас один ЗИЛ, — перебил снабженца завгар. — Прекрасная, высокопроходимая машина, только что с ремонта, да и шофер — дай бог чтобы все такие были. Он и поедет за трубами.

Мартынов почувствовал, как что-то тяжелое, давящее отлегло от сердца.

- Так и порешили, — сказал он. — Вы, Владимир Алексеевич, немедленно отправляйте ЗИЛ на базу. Кстати, не забудьте дать шоферу напарника. Всем остальным идти по общежитиям и домам и будить людей. Моим заместителем на это время назначаю начальника комсомольского штаба стройки Антона Старостина.

III

Излучина реки круто вильнула влево и, прижимаясь к обрывистой скале, начала медленно обходить огромную, поросшую стлаником и редкими лиственницами сопку, которая, казалось, назло выперла в этом месте, чтобы заставить реку попетлять в отротах хребта, удлинить и без того длинный автозимник.

В четыре утра, едва успев разогреть двигатель, выехал из гаража Сергей Жарков, поди уж час как в пути, а ЗИЛ прошел едва километров двадцать. Пронесшийся снежный буран начисто перемел наезженную колею, оставив после себя непроходимые заструги, тяжелые шапки сугробов. Хорошо еще, что колопна машип ушла в Магадан за день до пурги, а то сидеть бы им на перевале, ожидая «летной» погоды.

Урча и словно утка переваливаясь с боку на бок, ЗИЛ Жаркова медленно продирался по снежной целине. Сергей покосился на заснувшего Митрохина, включил дальний свет. Сразу тысячами светлячков вспыхнули снежинки. «Сюда бы художников да туристов возить, будь морозец градусов на сорок поменьше, — почему-то подумал Жарков. — Вот она, красотища-то какая! Ни в одном кино не увидишь».

Неожиданно машину тряхнуло, на какое-то мгновение она остановилась, словно раздумывая, стоит ли продираться дальше. Сергей включил демультипликатор, и ЗИЛ, надрывно урча, начал медленно карабкаться вперед, подминая под себя сугроб.