— Хорошо тогда было, правда?

— Восхитительно!

— Утром я была просто в ужасе. Помню все до мельчайшихдеталей, думаю, что это мне пригрезилось, однако боюсь поднять натебя глаза…

Лорен почувствовала, что Соломон улыбается.

— Никогда не забуду, как ты посмотрела на меня, когдаспустилась к завтраку. Взгляд такой робкий, испуганный, я елеудержался, чтобы тебя тут же не расцеловать.

— Я была тогда в настоящем шоке, не смела даже на тебявзглянуть.

Глаза ее заискрились смехом.

— Да, я заметил. — Он наклонился и поцеловал ее вплечо. — Ты была так хороша, что мне большого труда стоило необнять тебя.

— Что-то я не помню, чтобы ты так себя вел…

Первый раз он поцеловал ее на следующий день после приезда. Исделал это очень осторожно — подобно тому как человек пробует напрочность лед, прежде чем ступить на него. Но Лорен не отвергла еготогда, и он решился на следующий шаг.

Прочитав по лицу все ее мысли, Соломон рассмеялся.

— Ты оказалась очень отзывчивой, моя дорогая.

— А ты очень беспринципным!

— Мне необходимо было сблизиться с тобой, — прошепталон, находя ее губы. — Я не мог без тебя. Дорогая моя, когда мывпервые встретились, то были совсем разными людьми. Теперь я другой— ты изменила меня. Встретив тебя снова и увидев, что ты меня неузнаешь, понял: если буду осторожен, то смогу найти путь к твоемусердцу. И мне это удалось. Ты встретила меня с открытым сердцем,оказалась добра и отзывчива. Я и до того уже любил тебя, но теперьполюбил во сто крат сильнее.

Лорен положила голову ему на грудь и слушала ровное биение егосердца. Некоторое время они лежали молча, их тела соприкасались.Вдруг внизу послышалось какое-то движение. Соломон застонал.

— Чесси вернулся. Ну почему он не мог задержаться еще хотьна час?

— Надо пойти вниз и все ему сказать, — со вздохомзаметила Лорен.

— Думаю, он уже сам обо всем догадался.

Она рассмеялась. Конечно, Чесси догадался.

Дядя прекрасно понимал, что Лорен любит мужа, несмотря на обидуи гнев. Она могла сколько угодно говорить о возвращении вмузыкальный колледж, о карьере, но Чесси, старый и мудрый Чесси,знал: все, что есть в ней живого, обращено к Соломону.

— Как бы мне хотелось не выходить отсюда еще хотя быдвадцать четыре часа. — Он бросил на нее быстрый взгляд.

— А ты выдержишь? — Лорен насмешливо захихикала испрыгнула с кровати раньше, чем он смог схватить ее. — Ну-ка,одевайся, — сказала она строго.

— Поцелуй меня сначала, — потребовал он. Но Лорен, ужеот двери, лукаво бросила:

— Увидимся внизу.

Закрывая дверь, она услышала сердитый вздох и улыбнулась. Тригода, проведенные с ним, ее тоже научили кое-чему. Дикого зверянельзя приручить, уступая ему во всем. А Соломона Кейда еще толькопредстояло приручить.

Чесси оглянулся, когда Лорен вошла на кухню.

— Выходит, он вернулся? — поинтересовался дядясуховато.

Она обняла его и положила голову ему на плечо.

— Это я к нему возвращаюсь.

Чесси вздохнул.

— Конечно, так я и знал. Все было ясно с того дня, как онздесь объявился.

— Он меня любит.

Он помолчал и резко ответил:

— Надеюсь, что так.

— И я его люблю.

— Да…

Голос Чесси прозвучал мягче. Он смирился. Все надежды Чессиснова были разбиты, думала она сокрушенно, но жизнь ограничиваетнаш выбор. Лорен уже поняла, что сделала его в тот день, когдавпервые встретила Соломона.

— Это судьба, — произнесла она легкомысленно.

— Да, судьба, — согласился Чесси, но по голосу можнобыло определить, что он все еще не очень-то в это верит.

Из музыкальной комнаты донеслись звуки скрипки.

— Соломон, — сказал Чесси, хотя в этом не былонеобходимости.

Только один человек мог так играть: ярко, самоуверенно, ноизысканно, со сдержанной эмоциональностью.

Лорен оставила дядю и пошла в музыкальную комнату. Соломон стоялк ней спиной и смотрел в окно, в то время как руки его увереннодвигали смычком и бегали по струнам. Лорен тихонько опустилась вкресло, и он бросил на нее быстрый взгляд через плечо. Глаза егобыли полны любви.

Музыка Паганини обрушилась на нее торжествующим потоком,пронизанным чистой, трепещущей нежностью. Как бы часто он ниповторял ей, что любит, он не смог бы выразить свою любовь полнее,чем сейчас. Они едва не потеряли друг друга, и в звуках, бегущихиз-под смычка, Соломон изливал свою радость и успокоение. Лоренслушала. Лицо ее сияло счастьем.