— Поверь, мне жаль, что я тебя так разочаровала… —сказала она осторожно и ласково. — Но что же делать, если мытакие разные.

— Разочаровала? — Лицо дяди стало жестким, глазапотемнели. — Да с тех пор, как ты родилась, я ни о ком, крометебя, не думал. Как ты можешь отворачиваться от своего будущего?Как можешь выбросить на ветер все, чего достигла? Ты потрясающаяскрипачка, у тебя прекрасная техника, глубокое понимание изамечательное чувство музыки. Разве можно пренебрегать такимиспособностями? Что ты собираешься делать? — Лицо егоизменилось. — Ты собираешься вернуться к нему, и это послевсего, что он с тобой сделал? Неужели все женщины одинаковы?Соломон — эгоист, все великие артисты эгоисты. Я не виню его заэто. Его жизнь проходит в бешеном ритме, между выступлениями емунеобходимо расслабиться, сбросить напряжение. Мне абсолютно всеравно, что он будет делать, но я никогда не прощу ему, если из-занего рухнет твоя карьера.

— Не в нем дело, — повторила Лорен.

— Я не слепой, вижу, что с тех пор, как он появился здесь,ты снова начала в него влюбляться. Думаешь, я не знаю, что междувами происходит? — Чесси густо покраснел, глаза его были полныгоречи. — Помнишь, когда я зашел и застал тебя в его объятиях,мне сразу стало ясно, что он уже многого достиг.

— Да никак это не связано!..

Лорен не хотелось ни думать, ни говорить о Соломоне. Она быстропрошла мимо Чесси и двинулась вниз по дороге, ведущей в сторонумыса Хамелеон. Резкий ветер спутал ей волосы, на щеках загорелсяобманчивый румянец. Траву кругом общипали овцы. Лорен смотрела наозеро. Она знала, что под сверкающими на солнце волнами скрываютсяковарные скалы и плохо придется той лодке, что рискнет пуститься вплавание по этим водам. Что ж, и с людьми точно так же. Ведь ссамого начала что-то предостерегало ее, настораживало в Соломоне,однако она не обратила внимания на подсказку интуиции, и вотрезультат.

Ее ведь, несмотря на молодость, не ослепило обаяние Соломона.Лорен поняла, что внутри он тверже камня и привык получать то, чтохочет. У него не было никаких иллюзий, лишь циничное желаниедобиться своего. Страсть затуманила ей голову, и только горькиеуроки и мучительная боль научили тому, что за каждый сладкий час вего объятиях придется дорого заплатить.

Соломону больше подошла бы женщина типа Барбары Ньюберн, потомучто она так же бессердечна, как и он. Но о себе Лорен решила: онане позволит ему вновь подчинить ее своим желаниям. Соломон честнорассказал ей, что ее ждет в будущем. Он использует ее, какостальных женщин, а потом выбросит из своей жизни. Этого она недопустит. Он уже причинил ей столько боли, что больше она невыдержит.

Наверное, Соломон действительно вообразил, что любит ее. Событиятого дня, когда она вошла и застала его в объятиях Барбары, немогли не повлиять даже на него. Тогда она потеряла ребенка и оченьдолго болела. В конце концов, он тоже человек, а значит, способенчувствовать свою вину и ее горе. Может быть, он хочет каким-тообразом сгладить случившееся. Но как бы там ни было, Лорен неследует принимать его слова всерьез. Соломон не знает, не можетзнать, что значит любить.

Глава 8

И все-таки любит?

Услышав сзади шаги по гравию, Лорен обернулась, насторожившись,потому что ожидала увидеть Соломона. Белокожий молодой человек,шедший сзади, покраснел и неуверенно посмотрел на нее.

— Здравствуйте… — пробормотал он, стараясь невстречаться с ней глазами.

— А, это вы, здравствуйте!.. — сказала она соблегчением. — Еще не уехали в Детройт?

Джонатан Кид покачал головой и, отвернувшись от нее, сталсмотреть на озеро.

— Вы остановились в Оскоде?

Он кивнул, смущенно кашлянул и сказал:

— Извините, пожалуйста, я в прошлый раз принял вашегознакомого за вашего отца…

Лорен сразу вспомнила, как Соломон не без умысла поцеловал ее наглазах у Джонатана Кида, как пытался убедить ее держаться подальшеот этого молодого человека. Если бы она не разозлилась тогда, надСоломоном можно было бы посмеяться. Он попал в нелепое положение,потому что никак не мог объяснить, почему их дружеский разговор сДжонатаном вызывает в нем такое раздражение. И он решил поцеловатьЛорен на глазах у Джонатана, чтобы таким образом положить конецедва затеплившимся отношениям. Она улыбнулась.

— Ничего страшного. Он действительно намного старшеменя.

Джонатан посмотрел на нее в замешательстве.

— Мне так и показалось.

Лорен сообразила, что никаких сплетен о ней в поселке он неслышал. Конечно, деревенские жители любят посудачить, но толькомежду собой. При встрече с посторонними они замыкаются, и от нихДжонатан ничего о ней не узнает. После своей болезни Лорен поняла,какие замечательные люди ее соседи. Они даже намеком не дали ейпонять, что в курсе дела. Все жители местечка знали, что Соломон еемуж, все видели его прежде. И хотя они очень старались не подаватьвиду, что знакомы с ним, тем не менее иногда им это не удавалось.Лорен чувствовала что-то неладное, но связывала это только сСоломоном, отнюдь не думая о себе. Она стояла отвернувшись,Джонатан подошел поближе и заглянул ей в лицо.

— Вы обручены с ним или…

Лорен сухо усмехнулась.

— Нет.

Ей не хотелось вдаваться в подробности. Приятное белокожее лицоДжонатана погрустнело.

— Вот оно в чем дело, — пробормотал он, слегка пожавплечами.

Молодой человек повернулся было уходить, и Лорен показалось, чтоон расстроен. Чуть-чуть поддразнивая его, она спросила:

— Видели каких-нибудь интересных птиц?

Он рассмеялся и показал на свой бинокль.

— А как же! В Оскоде, в саду дома, где остановился, виделщегла, а вчера на реке — цаплю.

— Чтобы их увидеть, бинокль не нужен, — улыбнуласьЛорен.

— Да, пожалуй… — согласился он.

— В нескольких милях отсюда есть гнездовья цапель. Еслиидти в сторону Алпина, вы их никак не минуете.

— Спасибо, я запомню. — Он немного оттаял. — Мненравится наблюдать за куличками, которые бегают по берегу. Ониужасно смешно копаются в песке.

— Похожи на суетливых официантов, — согласилась Лорен,усмехаясь.

— Хорошо вам, вы здесь живете, — вздохнулДжонатан. — И столько всего видите!..

— Я здесь родилась. Мы, здешние жители, привыкли и к озеру,и к птицам и почти не обращаем на них внимания. Думаю, что те, ктоприезжает сюда раз в год, замечают значительно больше нас.

— Я хочу подыскать себе работу в небольшом городке.Конечно, платить будут не слишком хорошо, зато жизнь станетзначительно интереснее.

— Если не по душе городская жизнь, то это вам должнопонравиться.

Она кивнула, собираясь уходить. Джонатан пошел с ней рядом.

— Ваш знакомый еще здесь? Он тут живет?

— Да, он еще здесь.

Минуту Кид молчал, потупив глаза, затем пробормотал:

— Жаль!.. — И посмотрел, какова ее реакция. Лоренулыбнулась и поблагодарила, но ее вежливая и дружеская интонациятем не менее ясно дала ему понять, что продолжения не будет. Дойдядо дома, Лорен остановилась попрощаться.

— Надеюсь, вы хорошо проведете остаток отпуска, —сказала она.

Молодой человек грустно улыбнулся.

— Хорошо, что я встретил вас еще раз!..

И тут они услышали, как хлопнула входная дверь. К ним по дорожкешел Соломон. Лицо его было хмурым, брови сдвинуты. Угроза быланастолько очевидна, что Джонатану хватило одного взгляда, чтобы вэтом убедиться. Он торопливо попрощался и, не оглядываясь, ушел потропинке. Лорен повернулась, и темные глаза Соломона встретили еехолодный и отчужденный взгляд.

— Он все еще здесь околачивается?

Лорен видела, что он бешено ревнует, но ей было все равно. Какоеправо он имеет, в конце концов, так вот смотреть на нее?

— Держись от него подальше, — вырвалось уСоломона.

— Дай мне, пожалуйста, пройти…

Она направилась к калитке, но он стоял на пути, и руки его былисжаты в кулаки.

— Лучше не зли меня!.. — проговорил он сквозьстиснутые зубы.