На смену строевой подготовке и дисциплине в значительной степени пришли отношения "учитель-ученик". Высшие офицеры затем приказывали своим подчиненным выполнять задания, но в небе они были автономны. Высокий моральный дух придавал им то необычайное мужество, которое поражает всех комментаторов. Они шли в бой, подвергаясь высокому риску смерти, испытывая сильнейший эмоциональный стресс, но не дрогнув. Это был пик мужества, не внезапный адреналиновый поступок пехотного героя, а двух-трехчасовой подвиг на выносливость, повторявшийся много раз, без спада ритма самоотдачи пехотинцев, служивших долго.

Заключение

На эти полвека пришлись две самые кровопролитные войны в истории, в которых участвовали миллионы солдат. Героев, которые в порыве адреналина бросались на врага, было немного, но и другая крайность - моральные угрызения совести по поводу убийства - тоже встречалась нечасто. Но, увы, эти сомнения обычно приходили уже после войны, слишком поздно, чтобы спасти жизни, но нарушая душевное равновесие ветеранов. Солдаты, как правило, считали, что это была справедливая война. Во второй войне "трансцендентная идеология" была важна в вермахте и в императорских войсках Японии, а в Красной Армии имела абсолютно решающее значение. Среди западных союзников такая открытая идеология была редкостью в обеих войнах. Вместо этого преобладало сочетание имманентной и институционализированной идеологии, обеспечивающей скрытую патриотическую мораль, которая была связана с чувством долга при выполнении необходимой задачи. Затем добавлялось давление приятелей и ощущение того, что победа не за горами. Этого было достаточно, чтобы страх был управляемым, а отлынивание сводилось к не высовыванию головы. В длительных кампаниях это давление изматывало солдата и часто приводило к психологической деградации. Поскольку противник испытывал такой же спад, военным действиям ничего не угрожало. Иначе обстояло дело у летчиков-истребителей, для которых выполнение заданий доставляло удовольствие, а поражение приносило высокий статус воина. Это вознаграждение делало их по-настоящему мужественными, готовыми принять на себя повышенный риск, связанный с их ролью.

Это мало что говорит нам о человеческой природе, кроме того, насколько она податлива. Но это говорит о том, насколько могущественны социальные отношения власти, способные дисциплинировать мужчин на поведение, которое было бы немыслимо для них в мирное время: неоднократно пытаться убить других, подвергая себя риску смерти или увечья. Женщины переживали войну по-другому. Те, кто служил в войсках, иногда подвергались опасности, хотя и не на передовой, за исключением Красной Армии, но в большинстве случаев от женщин требовалось лишь оказывать поддержку своим мужчинам и двигаться по своим делам. Но для большинства воевавших мужчин война была социально обусловленным адом. Вторая мировая война была на редкость справедливой войной, рациональной для защитников и подкрепленной справедливым мирным урегулированием и балансом сил, обеспечившим впоследствии меньшее количество межгосударственных войн.