Чандлер и Нойбауэр были хорошо осведомлены о более ранней работе по военным играм Net Assessment, которая показала, что Китай получает преимущество над военными возможностями США. Оба занимали штабные должности в Пентагоне, когда "трансформация" стала важной частью лексикона Министерства обороны, чем-то вроде жужжащего слова, если не серьезным исследованием, а воздушная мощь имела своих сторонников в Пентагоне, Белом доме и Конгрессе. Они также были на своем месте, когда их военная служба добилась ошеломляющих успехов в Афганистане в 2001 году и Ираке в 2003 году, но затем эти успехи превратились в тупик, поскольку повстанческие силы укоренились в обеих зонах боевых действий. В то время все внимание было приковано к перелому в войне в Ираке с помощью переброски сил под командованием генерала Дэвида Петреуса. Но проблема Чандлера и Нойбауэра заключалась в совершенно другом.

Тип воздушной войны, который привел к таким огромным успехам против Ирака в 1991 году, а затем на Балканах, в Афганистане и Ираке, снова предполагал полеты большого количества самолетов на относительно короткие расстояния против преимущественно необороняемых целей. Это стало возможным благодаря использованию самолетов-невидимок на ранних этапах операции для атаки известных систем ПВО противника, а затем большим количеством истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков для поражения наземных целей, включая движущиеся цели, такие как танки и грузовики. Появление высокоточного оружия сделало возможным такое прицеливание и заставило наземные силы прятаться или подвергаться изматывающим атакам. Именно сочетание современной воздушной мощи с современными наземными силами позволило сухопутным войскам США приблизиться к Багдаду в течение нескольких недель после начала наступления.

Однако все это требовало передовых баз для наземных и воздушных сил и всей необходимой вспомогательной инфраструктуры - топлива и технического обслуживания, не говоря уже о продовольствии и воде, а также людей, техники и оборудования. На момент начала Второй войны в Персидском заливе (т.е. войны в Ираке) американские войска могли действовать с абсолютной промышленной эффективностью. Но войскам требовалось убежище - территория, с которой можно было бы действовать, в основном, если не полностью, свободная от внешнего нападения - недалеко от района боевых действий, чтобы американские войска могли расположиться и получить поддержку при вступлении в бой. Другими словами, убежище должно было находиться достаточно близко к месту проведения операций, но достаточно далеко, чтобы не подвергнуться нападению, выводящему из строя. Наткнувшись на инфраструктуру, созданную за предыдущие десятилетия Соединенными Штатами и их партнерами в Персидском заливе, американские войска еще раз продемонстрировали свое мастерство в проведении атаки против менее сильного военного противника. Это было похоже на спарринг Мохаммеда Али с менее способным боксером. Изначально мало кто сомневался в исходе.

Но возможность войны в Тихом океане, а точнее, возможность сдерживания войны в Тихом океане - это совсем другое дело. В течение многих лет военные планировщики в основном отвергали идею войны с Китаем в Тихом океане. Хотя Китай располагал огромной армией, его военно-воздушные и военно-морские возможности значительно уступали возможностям США и их ближайших союзников. Именно с такой ситуацией Китай столкнулся во время предыдущего Тайваньского кризиса: Военно-морские силы Соединенных Штатов были слишком велики для китайских военных, поэтому китайские военные отступили. Но ситуация менялась. Политика США по-прежнему была направлена на ведение бизнеса с Китаем, но китайские вооруженные силы улучшались, причем значительно. Чтобы никто не сомневался в серьезности намерений Китая, он создавал военный потенциал, чтобы поставить Тайвань под удар. Китай больше не будет опозорен в кризисе из-за Тайваня.

Китайские лидеры безошибочно решили, что способ удержать Соединенные Штаты от борьбы за Тайвань - это угрожать американским и союзным авиабазам, особенно плавучим авиабазам, называемым авианосцами, коронным украшением американского флота. Американские авиабазы в Тихом океане занимают огромные просторы океана, от Гавайев до Гуама и Окинавы в Японии. В западной части Тихого океана воды гораздо больше, чем суши для взлетно-посадочных полос. О том, чтобы Соединенные Штаты могли разместить свои силы вблизи потенциальных районов боевых действий, не могло быть и речи. В то время как на Ближнем Востоке было большое количество баз, где могли размещаться военные самолеты, в западной части Тихого океана их было относительно немного. А те аэродромы, которые существовали, находились на большом расстоянии друг от друга. Планирование операций с такой промышленной эффективностью, которая была возможна на Ближнем Востоке, было бы маловероятно или даже невозможно в западной части Тихого океана. Авианосцы могли бы помочь решить эту проблему, но они тоже должны были преодолевать тысячи миль, чтобы быть на месте, и могли находиться в море только в течение ограниченного периода времени. Кроме того, авианосцы уязвимы для ракетных атак так же, как и аэродромы, и они не способны к длительным операциям в течение дней и недель. Боеприпасов не хватает, а самолеты нуждаются в топливе и ремонте. А у Соединенных Штатов всего одиннадцать авианосцев; вряд ли это число увеличится, даже когда на верфях появятся современные версии для замены стареющего флота.

Усугубляло ситуацию растущее понимание планов военной модернизации Китая. Американские военные планировщики давно предполагали, что китайские военные предпримут усилия, чтобы лишить американские вооруженные силы доступа к периферии Китая - территории, которую иногда называют первой и второй островной цепью, где первая островная цепь охватывает части Японии, Тайваня и Филиппин, а вторая островная цепь простирается до Марианских островов, включая Гуам. Они могли бы сделать это, нацелившись на взлетно-посадочные полосы и инфраструктуру, где размещался арсенал США. К началу 2000-х годов появилось все больше доказательств того, что Китай создал датчики и ракетные войска, способные нанести серьезный ущерб первой островной цепи, включая Тайвань. Также имелись свидетельства того, что Китай вскоре сможет достичь второй островной цепи.

Именно в этом контексте Чандлер и Нойбауэр начали задавать серьезные вопросы об эффективности американских сил в западной части Тихого океана, если им будет поручено действовать там. Они подняли эти вопросы в то самое время, когда текущие операции в Ираке шли плохо, когда потери американцев и иракцев росли, и было очевидно, что Соединенные Штаты играют роль судьи в том, что превратилось в иракскую гражданскую войну. В Вашингтоне, и особенно в Пентагоне, было мало аппетита к новым проблемам, когда большая проблема под названием Ирак была далеко не под контролем. Как сказал Джон Калвер, который в то время был главным аналитиком ЦРУ по Китаю: "Не говорите мне о враге, которого я буду иметь через десять лет, когда сегодня я веду две войны". В качестве прикрытия для нового анализа, которым занималась команда Тихоокеанских ВВС, Нойбауэр отправлял сообщения с темой "Мировой голод". Нойбауэр и Чандлер искали то, что Чандлер иногда называл "наземной правдой" о положении дел в Тихоокеанском регионе.

Одной из задач, конечно, было думать о завтрашнем дне, занимаясь сегодняшними проблемами. Чендлер вспоминает, что его "заживо съедали" "ежедневные дела, кусающие лодыжки, и у него было мало времени, чтобы сосредоточиться на важных задачах". Он дал понять Нойбауэру, что задача Нойбауэра состоит в том, чтобы Чандлер сосредоточился на сегодняшнем и завтрашнем дне.

Нойбауэр установил тесные рабочие отношения с аналитиками из RAND и Центра стратегических и бюджетных оценок, часто известного как CSBA. Нойбауэр хотел узнать, могут ли RAND и CSBA объединить усилия для разработки и проведения военной игры, в которой современные китайские силы будут противостоять силам США в Тихоокеанском регионе. Предыдущие игры Маршалла были умозрительными, больше похожими на "что если". Чандлер и Нойбауэр хотели посмотреть, как обстоят дела с модернизацией вооруженных сил Китая.

RAND и CSBA объединились и провели игру в течение нескольких дней в 2008 году под вывеской Pacific Vision. В классическом стиле военных игр, "красным" и "синим" командам были представлены детали сценария и даны инструкции по подготовке "ходов" или ответов по мере развития сценария. Команда специалистов собралась, чтобы судить ходы и служить судьями для определения результатов, когда каждая команда решала, как использовать имеющиеся у нее военные силы. Детали реальной игры остаются засекреченными, но очевидно, что "синяя" команда, состоящая из военных планировщиков Чандлера, постоянно испытывала разочарование - и это еще мягко сказано - при попытке действовать против современной китайской армии . Даже при наличии некоторых возможностей для "передышки" ситуация была мрачной. По воспоминаниям Марти Нойбауэра, "все было действительно ужасно и очень быстро. Мы не могли идти туда, куда хотели. Было много крови".

Нойбауэр продолжил: "Там были шокированные люди.... Смысл учений заключался в том, чтобы столкнуть людей с неудобными возможностями". Участники поняли, что "нам нечего принести на стол переговоров.... Первая "горячая мойка" [военный термин для первоначального доклада] была очень спокойной".