Участники осознали, что их задача не была невыполнимой, но для того, чтобы рассчитывать на успех в будущем, потребуются изменения. В ходе игры, которая длилась несколько дней, пришло осознание того, что необходимо новое мышление и новые возможности. Некоторые изменения повлекут за собой новые инвестиции в технологии и возможности - самолеты, ракеты, датчики и противоракетную оборону. Другие были более рутинными, но, тем не менее, необходимыми, например, дополнительные бетонные взлетно-посадочные полосы, укрытия для защиты самолетов от ракетных атак, ремонтные комплекты для восстановления взлетно-посадочных полос после ракетного залпа, подземные хранилища топлива и так далее. Даже такие обыденные действия, как распределение самолетов по аэродрому, а не парковка их крыло к крылу, могут иметь важное значение.
Чандлер знал, что есть вещи, которые он может сделать прямо сейчас. "Было определенное финансирование, которое должно было пойти на Гуам в плане некоторого укрепления [убежищ для самолетов]. Я собрал немного "бюджетной пыли", чтобы начать рассредоточение. Это не требует много денег, но требует планирования и предусмотрительности".
Однако самым важным было осознание того, что ожидания и уроки воздушных операций в Персидском заливе не оправдаются против более способного противника. Это привело Алана Вика, одного из аналитиков RAND, участвовавших в игре, к более позднему выводу, что это означало конец американского способа ведения войны. Если воздушная мощь стала доминирующим подходом к использованию вооруженных сил США, она больше не будет работать.
Или, как сказал Джон Калвер: "Они, по сути, взяли наш способ ведения войны и попытались обратить его против нас". И я думаю, что сейчас открыто известно, что им [Китаю] это в значительной степени удалось; что решение США о вмешательстве в военный конфликт с Китаем будет для президента США чревато такими последствиями, каких не было в середине девяностых".
Президент Барак Обама проводил предвыборную кампанию с идеей прекращения войн на Ближнем Востоке. Он искал возможность продемонстрировать новые направления внешней политики США и выбрал ноябрь 2011 года, чтобы представить в Австралии новую политику, которая вскоре станет известна как "поворот к Тихому океану". В ходе выступления Обама дал сигнал о прекращении войн на Ближнем Востоке:
Всего через несколько недель, спустя почти девять лет, последние американские войска покинут Ирак, и наша война там закончится. В Афганистане мы начали переход - ответственный переход, чтобы афганцы могли взять ответственность за свое будущее и чтобы коалиционные силы могли начать сокращение.
Это было обещание, которое Обама не смог сдержать. Американские войска оставались в Ираке и Афганистане до конца его президентского срока. Тем не менее, он смог подтвердить свое намерение обязать Соединенные Штаты внести серьезные изменения в политику. Далее он сказал:
Рассматривая будущее наших вооруженных сил, мы начали обзор, который определит наши наиболее важные стратегические интересы и определит наши оборонные приоритеты и расходы на ближайшее десятилетие. Вот что должен знать этот регион. Поскольку мы завершаем сегодняшние войны, я поручил своей команде по национальной безопасности сделать наше присутствие и миссию в Азиатско-Тихоокеанском регионе главным приоритетом. В результате сокращение расходов на оборону США не будет - повторяю, не будет - происходить за счет Азиатско-Тихоокеанского региона.
Мои указания ясны. При планировании и составлении бюджета на будущее мы будем выделять ресурсы, необходимые для сохранения нашего сильного военного присутствия в этом регионе. Мы сохраним нашу уникальную способность проецировать силу и сдерживать угрозы миру. Мы будем выполнять свои обязательства, включая договорные обязательства перед такими союзниками, как Австралия. И мы будем постоянно укреплять наши возможности для удовлетворения потребностей 21-го века. Наши постоянные интересы в регионе требуют нашего постоянного присутствия в нем. Соединенные Штаты - тихоокеанская держава, и мы здесь и останемся.
Обама объявил об изменении политики, на которое многие надеялись, и, вероятно, не только Курт Кэмпбелл, занимавший пост помощника госсекретаря по Восточной Азии. Кэмпбелл получил образование советского аналитика на закате холодной войны, но затем специализировался на Восточной Азии, когда холодная война подошла к концу. Он был заместителем помощника министра обороны по Азиатско-Тихоокеанскому региону во время кризиса в Тайваньском проливе. Он знал, какой позор пережил Китай, и лучше многих понимал решимость Китая не допустить повторения этого. Хиллари Клинтон пригласила его на работу в Государственный департамент, и он сделал Китай своим основным, если не главным, делом. В Вашингтоне существует множество прозвищ. Наблюдателей за Китаем часто называют "обнимателями панд". В администрации Обамы Кэмпбелл был известен как "грабитель панд".
Кэмпбелл был движущей силой "разворота" Обамы. У него было много аспектов - перестройка альянсов, создание экономических и торговых связей, укрепление культурных отношений и, что важно, изменение общего планирования национальной безопасности. Об этом часто говорят как о подходе "всего правительства", не просто укрепляя недостаток вооруженных сил, но и усиливая более широкую систему, которая лежит в их основе. Обама представил более масштабную внешнеполитическую инициативу. Военные будут играть определенную роль, но не ведущую и даже не главную.
С течением времени стало ясно, что партнерские отношения, построенные только на военных связях, в лучшем случае хрупки. Партнерства, построенные на более широких экономических, торговых и культурных связях, более долговечны. НАТО является хорошим примером прочных, взаимосвязанных связей, подкрепленных военными обязательствами. Намерением Обамы в 2011 году было привнести подобную направленность в Тихоокеанский регион.
Не все было гладко до объявления о повороте. Хотя некоторые члены команды Обамы рассматривали Китай как нового конкурента, нового соперника Соединенных Штатов, другие члены команды Обамы искали помощи Китая для достижения других политических целей. Барри Павел был членом штаба Совета национальной безопасности Обамы. Он вспоминает, что в первые два года администрации Обамы в аппарате СНБ существовала напряженность. Китайские военные предприняли действия, которые, по мнению команды обороны в аппарате СНБ, заслуживали протеста. Военные действия Китая в западной части Тихого океана становились все более агрессивными. Они мешали движению судов и коммерческому рыболовству в близлежащих водах. Но, конечно, СНБ состоит из различных подразделений с разными функциями. Китайская команда была сосредоточена на сглаживании и поддержании отношений. Они были менее заинтересованы в выявлении проблем. Команда обороны наблюдала за серией провокаций и хотела выразить озабоченность по официальным каналам. Молчание, по их мнению, означало попустительство.
Но у китайской команды в СНБ были другие идеи. Они искали помощи Китая в работе с Ираном и Северной Кореей и беспокоились, что выражение озабоченности по поводу военной деятельности может помешать сотрудничеству с Китаем по другим вопросам. В мире дипломатов это известно как увязка. В процессе поиска и предоставления услуг не было особого желания поднимать тревогу по поводу того, что считалось незначительными военными провокациями. В игре были и более важные вопросы.
Как вспоминает Павел, "оборонное сообщество хотело поднять вопрос о провокациях с их стороны и дать отпор. А китайцы в СНБ не хотели этого делать". Павел сказал, что он упорствовал и получал один и тот же ответ: "Мы не можем этого сделать". Тогда он снова поднял этот вопрос, но ему сказали: "Если мы поднимем этот вопрос, то это расстроит НОАК [Народно-освободительную армию]. А если мы расстроим НОАК, это расстроит китайское руководство . А если мы расстроим китайское руководство, мы не сможем обеспечить их сотрудничество по Ирану и Северной Корее. Поэтому мы не можем поднимать этот вопрос с китайцами".
Павел был ошеломлен, расстроен, даже взбешен и чувствовал себя немного раздраженным. Поэтому он сказал своему коллеге из отдела Китая следующее: "Ну, если это так, почему бы нам просто не пригласить НОАК на заседания комитета депутатов и не устранить посредника".
Когда Обама объявил о повороте, он не предполагал, что скоро попадет под финансовую пилу. И геополитическую тоже.
Бюджетная пила появилась в тот момент, когда Обама сражался с Конгрессом по поводу своей новой политики здравоохранения. Он был вынужден обменять сокращение расходов на повышение потолка долга. В результате Конгресс ввел секвестр, представляющий собой набор запланированных сокращений расходов, которые будут проводиться в течение следующих десяти лет, но с существенными сокращениями оборонных и необоронных программ в первые два года. В первый год сокращение составило 85 миллиардов долларов, а во второй - 109 миллиардов долларов. Эти сокращения могут показаться незначительными в контексте общих федеральных расходов, но их чрезвычайно трудно достичь, когда они осуществляются практически без предупреждения. Оборонная команда Обамы должна была получать зарплату и покрывать расходы на текущие войны. Для новых хороших идей оставалось не так много.
Геополитическая пила пришла с Ближнего Востока. Обама выполнил обещание о сокращении войск, данное им в Австралии. С пика в 170 000 американских военнослужащих в Ираке в 2007 году, Обама вернул все боевые силы домой к концу 2011 года. Но после того, как в 2014 году ИГИЛ захватил западный Ирак и двинулся к Багдаду, он направил туда дополнительных советников и в итоге вернул до 5 000 военнослужащих. Даже если присутствие американских войск в Ираке было небольшим по сравнению с переброской сил в 2007 году, оно все равно потребовало от высшей команды национальной безопасности, которая должна была справиться с кризисом, который, как думал Обама, остался позади. Идея "поворота" заключалась в том, чтобы направить огромный резерв талантов и энергии Америки на решение новых задач. Если Азия была будущим для Соединенных Штатов из-за ее огромного экономического потенциала как производителя, так и потребителя товаров, и поворот был ответом Обамы на это будущее, то недостаток финансирования и, что, возможно, более важно, недостаток времени у руководства означал, что Обаме будет трудно добиться прогресса в этой важной новой инициативе.