— Нет... не может быть... Как это возможно?

— Я не сказала ни слова лжи, — ответила госпожа Цзян.

После нескольких секунд молчания Ли Цинцянь внезапно взревел так, словно в этот момент ему вырывали сердце:

— Ты врешь! Сука! Ты несешь чушь! Твой рот полон лжи! Ты... ты!..

— Ты ведь хотел увидеть мое лицо? Как только увидишь его, поймешь, насколько правдивы мои слова.

Госпожа Цзян приблизилась к Ли Цинцяню с такого угла, чтобы ее лицо мог видеть лишь он. Тонкая белая рука осторожно приподняла вуаль...

Все звуки исчезли.

Стало так тихо, будто весь мир опустился на дно самого глубокого моря.

А потом вдруг словно лопнула натянутая до предела струна циня:

— Ты... ты правда…

— Теперь ты мне веришь, — сказала госпожа Цзян. — То, что ты так ненавидел, с самого начала было лишь твоим заблуждением.

Отступив еще на два шага назад, Ли Цинцянь запрокинул голову и расхохотался, словно безумный:

— Ха-ха-ха! Смешно!.. Я и правда смешон! Все это время... я на самом деле верил... я и правда верил...

Разочарование и гнев атаковали душу Ли Цинцяня, и она начала распадаться. Под давлением нахлынувших на него эмоций он опустил голову, выплюнул полный рот черной крови и упал на землю. Окончательно разбитый и сломленный, Ли Цинцянь плакал и смеялся, указывая на госпожу Цзян. Его грудь тяжело вздымалась, глаза налились кровью.

— Оказывается... все так! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!

— …

— Теперь я знаю... государственный советник на самом деле из-за... из-за... — Ли Цинцянь не договорил. Его зрачки сузились, а изо рта полилась черная кровь. Он внезапно откинул голову и, безумно смеясь, яростно закричал:

— Бред! Это полный бред! Ха-ха-ха! Настоящий бред… Я так долго ненавидел, но на самом деле заблуждался! Все было ошибкой!

Демон Меча опустился на колени, горько рыдая и яростно завывая. Каждый последующий его вой был несчастнее и мучительнее предыдущего... в конце концов, захваченный потоком темной энергии, струящейся по всему его телу, он растянулся на земле и забился в судорогах.

Закрыв глаза рукой, задыхаясь от рыданий, он пробормотал:

— Все было ошибкой...

Его одержимость исчезла. Безумный смех, похожий на карканье умирающей вороны, медленно стихал, превращаясь в хрип. Онемев, он свернулся калачиком на земле, словно плохо отыгравший свою смерть актер перед занавесом.

Никто и подумать не мог, что свирепый Демон Меча, едва услышав историю госпожи Цзян и увидев ее лицо, лишится так долго терзавшей его одержимости и превратится в лужу грязной крови...

В конце концов Ли Цинцянь просто рассеялся.

— Как... как такое могло…

— Что за чертовщина?..

Люди пораженно уставились на госпожу Цзян, как будто желая глазами сорвать с нее вуаль, чтобы увидеть ее тайну.

Какую историю алые губы этой женщины прошептали в ухо Ли Цинцяня? Всего тремя предложениями она обрекла этот неупокоенный свирепый дух на погибель, с легкостью забрав его жизнь.

Что же на самом деле госпожа Цзян сказала Демону Меча?!

Не обращая внимания на эти любопытные и ошеломленные взгляды, госпожа Цзян без всяких эмоций посмотрела на рассеивающееся тело Демона Меча, после чего, поправив вуаль на бамбуковой шляпе, отвернулась и неспешно пошла прочь.

— Госпожа…

— Он больше не одержим обидой и не сможет вновь принять человеческую форму, — сказала госпожа Цзян. — Я доставила неудобства, втянув всех вас в это дело. Мне очень совестно, и я чувствую всю тяжесть моей вины, — с этими словами она склонила голову, поклонившись столпившимся вокруг заклинателям. — Что касается урона Восточному рынку, как только мой супруг вернется, я подробно расскажу ему обо всем случившемся, и мы обязательно возместим все ваши потери… А теперь разрешите мне покинуть вас, — она сделала паузу и, бросив взгляд на людей из резиденции Цзян, распорядилась. — Вы все возвращаетесь со мной.

— …

— Уходим, здесь ваша помощь больше не нужна.

— Но, госпожа…

— Уходим.

Ее стройная, исполненная изящества, хрупкая фигурка исчезла вдали, оставив позади ошеломленную, восхищенную и очарованную толпу.

На разрушенном и залитом водой Восточном рынке кто-то смотрел вслед ушедшей госпоже Цзян, кто-то рыдал над своим уничтоженным огнем домом, а кто-то завороженно разглядывал лужу крови, в которую превратился Ли Цинцянь.

— Насколько же красиво ее лицо? — пробубнил Юэ Чэньцин. — Почему одержимость Ли Цинцяня спала, стоило ему его увидеть? Неужели госпожа Цзян настолько красивее Хун Шао?

Нахмурив брови, Мо Си, ничего не ответив, продолжил внимательно изучать пятна крови на земле.

Он понимал, что в этой истории вряд ли все так просто. Причина, по которой именно госпожа Цзян смогла рассеять одержимость Демона Меча определенно не имела никакого отношения к ее «красоте». Совершенно точно была какая-то иная причина для этого чуда.

Иначе разве стал бы Ли Цинцянь повторять, что «ненавидел по ошибке». Что именно он ненавидел по ошибке?

Заметив странное выражение его лица, Юэ Чэньцин попробовал осторожно прощупать почву:

— Князь Сихэ...

Мо Си покачал головой.

— У всех есть секреты. Не стоит пытаться выведать их без крайней необходимости.

— А... Ладно…

— Возвращайся в резиденцию Юэ. Я отправлюсь с докладом к его величеству.

Утвердительно кивнув, Юэ Чэньцин уже собирался уйти, когда краем глаза заметил что-то странное. Его шаг замедлился, а потом он и вовсе остановился у маленького домика, почти нетронутого огнем. Эта ветхая хибара выглядела очень бедно, и было понятно, что у ее обитателей не всегда были деньги даже на пропитание, но на прозрачной двери неожиданно оказался прилеплен сияющий золотом духовный талисман...

Это был Золотой Талисман Нерушимости[7] семьи Юэ.

[7] 金刚不动佛 jīngāng bùdòngfó цзиньган будунфо «наитвердейший (тверже золота) нерушимый амулет» — будд.Акшобхья: один из пяти Будд Мудрости в буддизме Ваджраяны.

Присмотревшись, он обнаружил, что такие же талисманы были не только на этом доме, но и на всех уцелевших соседних развалюхах. Возможно, именно благодаря защите этих талисманов, на вид ветхие дома хоть и находились на грани разрушения из-за пожара и выглядели не лучшим образом, но не были поглощены огнем, дав время прибывшим на помощь заклинателям спасти всех их жильцов.

Вот только...

Юэ Чэньцин поднял два пальца и, сорвав потерявший силу талисман, слегка нахмурился.

Как странно. Золотой Талисман Нерушимости был самым дорогим талисманом их семьи. Когда по округе разгуливал Насильник, все хотели купить такой, но далеко не каждый мог себе его позволить. Его старшему дяде даже пришлось прогнать нескольких заклинателей, устроивших переполох у ворот резиденции, в то время как его Четвертый Дядя даже не потрудился узнать, в чем дело.

Эти талисманы... кто дал их бедным людям?

Обдумав эту мысль, Юэ Чэньцин вспомнил об одном человеке.

Болезненном и худом, с похожей на корень лотоса белой кожей, всегда в инвалидном кресле, с коленями, покрытыми мягким пледом...

...Цзян Есюэ.

Да, Цзян Есюэ был сентиментальным женоподобным инвалидом, не способным позаботиться о себе, но при этом у него было слишком доброе сердце. Все эти Золотые Талисманы Нерушимости на домах бедняков наверняка были созданы им.

От этих мыслей Юэ Чэньцину стало не по себе. С одной стороны, он чувствовал, что отчужденная и слегка надменная манера вести дела, присущая его отцу и Четвертому Дяде, иногда граничила с жестокостью. Но с другой стороны, он с самого детства слышал насмешки в адрес Цзян Есюэ. В его семье считалось, что у Цзян Есюэ нет никаких способностей, и он только и умеет, что разбазаривать секретные техники клана Юэ, покупая на них сердца людей и обманом создавая себе хорошую репутацию.

Но если бы не доброта Цзян Есюэ, подарившего беднякам Золотые Талисманы Нерушимости, сколько простых людей погибло бы сегодня на Восточном рынке?

Разрываясь между двумя этими противоречиями, Юэ Чэньцин не знал, что и думать. Неутихающие шум и крики мешали сосредоточиться, врываясь в его голову и еще сильнее путая мысли.

Как в тумане, он вдруг подумал: «Может ли быть, что на этот раз, если выбирать между Четвертым Дядей и Цзян Есюэ, неправ оказался Четвертый Дядя?».

Автору есть что сказать:

Завтра они начнут жить вместе!

Что касается государственного советника, не спешите прощаться с ним. Дело Ли Цинцяня было лишь прологом в его деле. Дальше он будет появляться все чаще и все возникшие вопросы будут раскрыты. Целую! Шлю сердечки!

Сегодня первый день на новой работе. Устала так, что кружится голова! Ночью буду спать как убитая! Встану пораньше, чтобы подготовиться к их завтрашнему сожительству!

Глава 42. Сожительство 18+

Хотя поднятый Ли Цинцянем шторм миновал, в глубине своего сердца Мо Си знал, что это еще не конец.

Не говоря уже о том, что все городские сплетники только и обсуждали теперь то, что именно госпожа Цзян сказала Ли Цинцяню, множество, казалось бы, незначительных мелочей подсказывали Мо Си, что все это было лишь верхушкой айсберга.

Однако, как Мо Си и сказал ранее, у всех есть свои секреты, и он сам не исключение. Понимая чужие чувства, он не хотел создавать проблем и копаться в прошлом госпожи Цзян. К тому же ему еще нужно было урегулировать вопросы, связанные с Гу Маном.

Ранее государь Чунхуа сказал, что тот, кто первым найдет настоящего преступника, получит право стать надзирателем Гу Мана. В конечном итоге одержимость Ли Цинцяня была развеяна таинственными словами госпожи Цзян, так что вышло, что ни Сихэ, ни Ваншу не имели к этому отношения. Император был весьма раздосадован таким исходом:

— Возможно ли передать Гу Мана в резиденцию Цзян?

Из резиденции самого богатого человека в стране прислали ответ:

— Мы не можем себе этого позволить. У семьи нашего хозяина нет лишней еды, так что нам он не нужен.