Но Гу Ман тут же решительно возразил:

— Я хочу остаться здесь.

С этими словами он подошел к стулу, стоявшему напротив стула Мо Си, всем видом демонстрируя, что намерен на него сесть.

Взгляд Мо Си слегка изменился. Казалось, в этот момент какая-то сокровенная тайна пронзила его сердце, так что он вдруг в ярости закричал:

— Ты не можешь… Ты не можешь сидеть здесь… Почему ты хочешь остаться?

Гу Ман указал на стол:

— Еда.

— …

— Я видел: каждый день здесь появляется еда, — сказал Гу Ман. — Люди приносят ее тебе. Выглядит вкусно.

Он спокойно встретил ледяной взгляд Мо Си:

— Я подожду.

Потемнев лицом, Мо Си спросил:

— Ты ждешь тут еду?

Гу Ман кивнул.

Мо Си какое-то время молча смотрел на него, а затем вдруг усмехнулся:

— Гу Ман, кем ты себя возомнил?

После этих слов он развернулся, чтобы сесть. Поправив спрятанный в серебряной окантовке рукава футляр для оружия, он, не поднимая глаз, сказал:

— Ли Вэй, убери его.

— Сию минуту, ваша светлость! — Ли Вэй замешкался, прежде чем нерешительно спросить. — А что насчет еды?

— Разве в его погребе не лежит куча кукурузных початков? Пусть катится обратно к себе и грызет[3] их сколько влезет.

[3] 啃 kěn кэнь — грызть; диал. есть; жарг. целоваться. От переводчика: можно сказать, что Мо Си отправил Гу Мана целоваться с кукурузой.

На этот раз, не успел Ли Вэй ответить, как Гу Ман уже открыл рот и преспокойно заявил:

— Все кончилось.

Мо Си:

— А?

Гу Ман ответил:

— Я все съел.

Мо Си воздел глаза к потолку.

— Ты стащил две корзины булочек на пару, не меньше четырех связок сосисок и семь больших лепешек.

— Я все съел.

— …

— Я не знаю людей на кухне. Их там слишком много, так что я не могу войти, — запинаясь сказал Гу Ман, воззрившись на него кристально чистыми глазами. — Я мог прийти только сюда.

— Почему только сюда?

— Потому что тебя я знаю. Ты дал мне воды, — выдержав паузу, Гу Ман продолжил, — кроме того, ты сказал, что жизнь моя будет не хуже смерти. А еще в публичном доме ты поль…

Винная чарка с грохотом врезалась в стену, не дав Гу Ману договорить «пользовался моими услугами».

Сверкая глазами, он процедил сквозь стиснутые зубы:

— Заткнись.

Гу Ман не проронил больше ни слова.

Ли Вэй застыл рядом, глядя то на одного, то на другого. Впервые он не знал, следует ли ему вообще вмешиваться и пытаться сгладить конфликт.

Скрестив руки, Мо Си сидел за столом, разглядывая Гу Мана с самым ледяным выражением лица. Вдруг он вскинул подбородок и, медленно выговаривая каждое слово, спросил:

— Ты помнишь что-нибудь еще?

Гу Ман склонил голову, немного подумал и в итоге покачал головой в знак отрицания.

Мо Си опустил ресницы, потом вдруг усмехнулся и, смерив его равнодушным взглядом, сказал:

— Тогда проваливай.

Гу Ман не ушел. Он безмолвно уставился в лицо Мо Си, не желая просить или умолять. В его голосе не было и намека на какие-то особые чувства, ведь он просто говорил что думал, уверенный, что Мо Си поймет его.

Расправив плечи, он встал перед Мо Си и, ни на секунду не задумавшись, насколько грубо это выглядит, уставился на него и упрямо повторил:

— Я хочу есть.

Какое-то время эти двое пялились друг на друга, словно между ними была какая-то неизвестная другим людям тайна, словно от того, кто кого пересмотрит, что-то зависело. В итоге Мо Си заговорил первым:

— Уходи. Раз ты пробыл в доходном доме «Ломэй» два года, то наверняка знаешь, что пироги с неба не падают. Если хочешь есть, тогда ты должен работать.

Он слегка наклонился вперед, пронзив взглядом бледное лицо Гу Мана. Этот взгляд, словно острый нож, прошел сквозь раковину, пытаясь добраться до нежной плоти моллюска внутри. Его голос был глубоким и тихим:

— Старший соученик Гу, я даю тебе возможность самому предложить себя[4]. Скажи, что ты можешь сделать для меня?

[4] 自荐 zìjiàn цзыцзянь — самому себя выдвинуть; предлагать свои услуги. От переводчика: но в контексте в самом деле есть неприличный подтекст «самому подстелиться».

— …

В черных глазах, цепко ухвативших взгляд голубых, можно было заметить едва заметный блеск с трудом сдерживаемой ненависти.

— Что ты хочешь для меня сделать? Что ты можешь для меня сделать? Уговори меня, и я дам тебе то, что ты просишь. Просто говори за себя.

Гу Ман молча посмотрел на него, а потом внезапно протянул ему руку.

Взгляд Мо Си сместился на нее.

— Что это значит?

— Можешь бить. В любом случае, я не умру, — с каменным лицом предложил Гу Ман. — Но за каждое избиение я получу еду. Без еды бить нельзя.

— ...Еще одно правило доходного дома «Ломэй»? — спросил Мо Си.

— Да.

Мо Си выпрямился и, отвернувшись, сказал:

— Запомни. Резиденция Сихэ — это не резиденция Ваншу и уж точно не доходный дом «Ломэй». Мне неинтересно над тобой издеваться.

— Тогда чем я могу тебя заинтересовать?

По красивому лицу Мо Си пошла легкая рябь, будто ему вспомнилось какое-то событие из прошлого, о котором даже думать стыдно, но он тут же быстро восстановил прежнее невозмутимое выражение с налетом ледяного высокомерия:

— Откуда мне знать? Почему бы тебе не предложить самому?

Гу Ман был сбит с толку:

— Предложить…

Все с тем же холодным выражением на лице Мо Си пояснил:

— Это значит сказать самому.

Гу Ман на мгновение задумался, прежде чем продолжил пытаться доказать свою «полезность»:

— Тогда, может, тебе нравится бранить людей?

...Почему либо бить, либо бранить?

Мо Си внезапно почувствовал себя униженным от того, что о нем такого низкого мнения, и в гневе зыркнул на него:

— Я что, блять, похож на такого человека?!

Ли Вэй: — …

Гу Ман вновь задумался, и на этот раз надолго и по итогу, казалось, даже немного растерялся:

— Я не знаю. Понятия не имею, что еще я могу тебе предложить.

Искренность этих голубых глаз, глядящих прямо на него, едва снова не вывела Мо Си из себя. На его обычно спокойном и красивом лице, похожем на ровную гладь колодца, вопреки ожиданиям, вдруг отразилось некоторое волнение.

— Но я не хочу возвращаться в доходный дом «Ломэй».

— …

— Я не хочу возвращаться.

Глядя на него, Мо Си был так зол, что у него почти пар из ушей валил, но он даже не знал, как его правильно отругать. Пытаясь сдержаться, он внезапно услышал, как Гу Ман предлагает другие свои умения:

— Еще я умею спать и есть, тебе интересно?

— …

Видя, что Мо Си не отвечает, Гу Ман продолжил:

— Еще я умею…

Он так усиленно думал, чем еще может быть полезен, что раскраснелся, однако ничего другого ему на ум так и не пришло.

Когда-то Гу Ман был величайшим молодым генералом Чунхуа, дерзким и энергичным. Подобно вечно горящему обжигающему пламени, он щедро рассыпал вокруг себя искры воодушевления, неутомимой энергии, надежды и любви. В глазах Мо Си прежний генерал Гу был почти всемогущ.

Но теперь душа того генерала была уничтожена, разум поврежден, а горевший внутри него огонь потух.

Этот Гу Ман был словно выжженная земля, оставшаяся на месте сгоревшего генерала Гу.

— Я больше ничего не умею, — в итоге медленно произнес он и, подняв глаза, печально взглянул на Мо Си, словно принимая свою судьбу. — Это все, что у меня есть.

Гу Ман выглядел как маленький нищий, который очень хотел купить горячую булочку на пару, но, обыскав все карманы, нашел лишь одну пеструю ракушку каори. Он не знал, хватит ли этого, но все равно, закусив губу, смущенно протянул ему свое единственное сокровище.

— Ты хочешь меня использовать?

Чуть подумав, он решил, что если добавить «имя» Мо Си, то будет лучше, поэтому искренне добавил:

— Князь?

Мо Си, который все еще поигрывал со спрятанным в рукаве оружием, едва не порезал палец, услышав это:

— …

Какое-то время он не мог произнести ни слова, чувствуя онемение и знакомый зуд в сердце, от которого ему стало не по себе. У него было смутное понимание того, что это может быть за чувство, но, интуитивно почувствовав опасность, он поспешно отвел взгляд от Гу Мана.

— Не говори ерунду. Ты знал меня прежде, мое имя Мо Си, — мрачно произнес он.

Немного подумав, он не терпящим возражений тоном добавил:

— Забудь, ты должен называть меня князь Сихэ.

Мо Си закрепил тайный отсек с оружием, перевел дух и, вновь взглянув в лицо Гу Мана, просто сказал:

— Послушай, резиденция Сихэ не похожа на доходный дом «Ломэй». Здесь никто не станет бить тебя или ругать, но ты преступник, поэтому в некоторых вопросах выбора у тебя нет. Если ты хочешь есть, то должен работать.

— Но я не умею…

— Раньше ведь умел, научишься снова, — отрезал Мо Си. — Если ты не помнишь, как это делать, то Ли Вэй обучит тебя. Если будешь делать все, что он говорит, и честно трудиться, то после завершения порученной тебе работы можешь прийти сюда за едой.

— Сразу как закончу работу, будет еда?

— Да, но тебе нельзя лениться. Понял?

Гу Ман кивнул.

— Тогда иди, — Мо Си взглянул на водяные часы на столике. — Сегодня, как только закончишь порученную тебе работу, можешь прийти сюда на ужин.

— Мой князь, вы хотите добавить еще один стул? — поспешно спросил Ли Вэй.

— Зачем добавлять? — Мо Си смерил его взглядом, в котором читалась затаенная боль. — Разве тут нет свободного стула?

— …

«Но ведь этот стул всегда был пустым. Разве не про него судачат, что, мол, все это время вы берегли его для принцессы Мэнцзэ?»

Хотя Ли Вэй был озадачен, он сделал вид, что все так и должно быть и, прихватив с собой Гу Мана, собрался уйти. Однако не успели они дойти до двери, как Мо Си снова окликнул его:

— Стой, подойди сюда.

— Какие еще указания будут у князя?

Мо Си задумчиво посмотрел на Гу Мана, после чего ответил Ли Вэю:

— Иди в столовую, передай повару, что у меня есть особые требования к сегодняшнему ужину, — понизив голос, он сказал Ли Вэю еще несколько слов, после чего холодно распорядился. — Вот и все, сделай, как велено. Иди.

Первое задание, которое Ли Вэй поручил Гу Ману, было простым, но очень трудоемким — колка дров.

— Хотя наш князь Сихэ — величайший из бессмертных, в его резиденции живет и работает множество простых людей, которые не могут мановением руки призвать огненный шар, так что по зиме в особняке по-прежнему не хватает дров, — Ли Вэй указал на кучу поленьев впереди. — Поруби и наколи их все. Ужин в качестве вознаграждения получишь лишь тогда, когда закончишь.