Попутно вспоминал приключения свои, друзей и близких — и что-то не было там ни автомобилей класса «люкс», ни музыкального оформления, ни красивых лиц, ни дизайнерской одежды. Зато лжи, подлости, ударов сзади, жадности, зависти, гематом, крови, выбитых зубов, порванной одежды — в изобилии. В так называемом реале всё обыденно и скучно, именно поэтому страшней. В реальной жизни верующих людей, наоборот: надежда, милосердие, прощение, чудеса, любовь настоящая и терпение, и покров, и свет, льющийся из Царства Небесного, — словом, не искусственная, а настоящая жизнь, истинная. Отсюда вопрос — а так ли уж необходимо участие в пресловутом «третьем фронте»? Может, пусть супостаты уничтожают себя сами — как на картине Сальватора Дали «Осенний каннибализм», где уродливый двуглавый монстр с помощью ложки, вилки, ножа пожирает себя самого — там тоже великий талант, техническое совершенство живописи, яркий образ — и всё безумие, смерть, хаос. Не уверен, что нашего летописца удовлетворят мои аналитические записки по поводу сериалов, зато, может быть, уберегу кого-то от киномании, а себя еще раз убедил в великой силе божественной простоты.

Наконец, пришло время загружать текст летописи в хранилище особо важной информации на закрытом сайте бывшей академии. Разумеется, наши компьютеры работали на программном обеспечении, разработанном нашими специалистами. Конечно же, вход на сайт допускался строго ограниченному количеству людей. Только во время подключения интернета, загрузки текста в спец-хранилище меня не оставляло ощущение, что я раскрываюсь для всеобщего доступа, что система защиты имеет прорехи, что ее так называемое техническое совершенство уже не столь совершенно. Так, мне пришлось в некоторых особо тонких местах текста, в части анализа и выводов, прибегнуть к эзопову языку, надеясь на то, что тот, кому это предназначалось, поймет и примет к сведению, наш мучительный крайне опасный для жизни опыт.

Моим сомнениям пришло подтверждение — на мою личную почту секретного сайта пришло письмо, в котором излагалась просьба выйти на непосредственный контакт. Одно несколько успокаивало — адресат оказался не кто иной, как Валера, наш, можно сказать, штатный олигарх. Я назначил встречу в областном центре, разумеется, в кабинете центрального ресторана. Мне пришлось ради такого случая приодеться в дизайнерскую рубашку и классические джинсы, с виду простецкие, но знаток с первого взгляда поймет, где и почем куплено. Валера выглядел довольным, как котяра, дорвавшийся до миски со сметаной. Он непрестанно крутил перстень с черным камнем.

— А я тебя предупреждал, — распирало его от победоносного сарказма, — что моим бизнесом является информация. Я тебе говорил, что если систему безопасности придумал человек, то у меня всегда найдется свой человек, который ее обойдет, а если нужно, то раздербанит в клочья. И вот, дорогой друг и коллега, стоило тебе только подключить интернет, как на карте высветилась красная точка твоего местонахождения. Так что зря ты назначил встречу так далеко от дома, я бы не прочь побывать в твоем схроне.

— Пока не могу, Валера, — сказал неуверенно. — Сам понимаешь, там проживают люди, которым суетный мир, который ты олицетворяешь, ни к чему. — Для подкрепления слов я указал на перстень.

— Это подарок одного лорда за оказанные услуги. Я подумал, что в России он не будет возбуждать зависти. Наверняка и ты подумал, что это агат на серебре? Если честно, то это черный бриллиант на платине. Видишь, как скромно выглядит!

— Ага, очень скромно, только лучше снять. Как ни крути, а это предмет роскоши. Пойми, не для того они бежали в глушь, чтобы пускать к себе…

— …Непроверенных людей? — закончил он фразу все той же саркастической улыбкой. — Ну так я тебя успокою. Пока ты картошку растил, да коров доил, я вышел на вашего полковника фээсбэ, помог ему выбраться из места ссылки и легализоваться. Он, как водится, проверил меня, моих парней и, в отличие от тебя, воспылал ко мне доверием и подключил к работе вашей уважаемой фирмы.

— Ну, во-первых, если ты прошел первичную проверку, это не значит, что наш Бонд с двумя нулями в номере прямо уж «воспылал» к тебе. Существует только один человек, к которому он пылает, вплоть до самосожжения на костре инквизиции.

— Да понял я, что это за человек! — перешел на шепот Валера. — Не дурак же я пропащий. Ты прости, но я прочел твою летопись. Несмотря на то, что ты напустил туману, я всё понял. …Ну почти всё. И, кстати, как открыл брешь в секретной защите, так ее и закрыл, да еще кое-что туда прописал, чтобы даже мои орлы к вам не смогли войти. Только я, гы-гы.

— А во-вторых, — продолжил я назидание, — если ты способен влезть, куда не просят, значит не можешь быть на сто процентов благонадежен для нашего общего дела.

— А в-третьих, — снова принялся язвить олигарх, — влез я не без спроса, а по просьбе твоего полкаша в двумя нулями. Кажется, он собирается нагрянуть в твои катакомбы. Так что жди гостей.

— Ладно, ладно, прости, друг, — проскрипел я несвоим голосом, — ну, перебдел малость. Сам знаешь, как супостаты на нас наехали. Едва ноги унес.

— И в этом случае, я бы тебе помог, — упрямо боднул воздух олигарх. — У меня досье на всех силовиков в стране и за рубежом. Мне такие деньги за мою базу предлагали, если бы не мой необъятный патриотизм, кстати с твоей подачи, валялся бы на острове где-нибудь на экваторе и мулатки обмахивали опахалами, а «лиловый негр мне подавал манто».

— Но, какая пошлость! — возмутился я. — И ты хочешь с такими провинциальными мечтами гореть на костре инквизиции, если потребуется?

— Да, и что такого! — закивал Валера. — В конце концов, детская мечта заставила меня стать миллионщиком, а в конце другого конца, ты заставил меня поверить в твою суперидею. Всё логично, всё как учили в школе. Мне бы еще твое доверие повысить до канонического уровня. Ну правда, дядь Юра, возьми пацанчика к себе, я тебе пригожусь, я тебя так качественно информацией подкую, что ты у меня как мустанг Пржевальского галопом…

— …По Европам?

— Бери выше — по вселенной поскачешь!

— Так, понятно, — заскрипел я, глядя исподлобья на возбужденного визави. — Больше тебе не наливаем.

— А и не надо! Предлагаю купить в этом заведении навынос набор юного туриста с нормативным литражом и соответствующей закуской — и к тебе в гости! Давай?

— Ладно, давай.

10

Приехали домой ближе к вечеру. Как ни странно, Степан не спал, он стоял на пороге своей половины дома и бесстрастно глядел на дорогу. Я посмотрел в сторону дома Жмени. Степан, заметив мой взгляд, пояснил:

— Он ловит рыбу к празднику. За ним обещала заехать Вера, вот он и старается. А этот юноша, — кивнул он в сторону Валеры, — тот самый олигарх? — И протянул руку. — Степан.

— Рад познакомиться. Валера. — Пожал руку мой нежданный гость. — Мы привезли пикник, присоединитесь?

— Может быть, чуть позже… Ты, Юра, представь гостю бабу Гуню. Ему будет интересно.

Свиря с Гуней пили вечерний чай перед моционом. Одеты они были по привычке «к выходу в свет», то есть в наименее ветхие одежды. По дороге к старикам Валера спрашивал, с какой стати может заинтересовать какая-то баба Гуня его, такого продвинутого и крутого парня? Мне ничего не оставалось, как только загадочно улыбаться.

Во время церемонии представления Валера надолго задержал морщинистую руку старушки в своей, лощеной с маникюром и бриллиантовым перстнем. Он всматривался в лицо Гуни, затаив дыхание, потом внезапно поклонился и приложился к руке дамы.

— Ну что вы, деточка, — смутилась старуха, выдернув руку и бросив взгляд на Свирю, который несколько раз бдительно кашлянул. — Это сейчас так некстати…

— Простите, простите, — заволновался джентльмен, — вы ведь та самая, наша советская Клаудио Кардинале?

— Не думала, что меня до сих пор кто-то помнит, — произнесла баба Гуня.

Она выпрямила спину, приподняла остренький подбородок и добавила в голос тягучую медовую томность. Поднялась из-за стола, легкой походкой подошла к комоду, достала из верхнего ящика альбом.

— Простите еще раз, — прошептал Валера, — во всем виновата моя неприличная информированность. С детства собираю разнообразные сведения и факты, к великому сожалению всё запоминаю и только недавно принялся систематизировать. Разумеется, весь массив информации засекречен. Так что, если пожелаете, могу стереть то, что касается лично вас.

— Ну, зачем же! — промолвила дама новым голосом. — Кто знает, может это пригодится хорошим людям. Может даже вам, Валера! Вот посмотрите на это, — она открыла альбом и указала на первые фотографии, где она была настолько красива, что дух захватывало. — А теперь снова посмотрите на старуху напротив. Не правда ли, из этого контраста можно сделать немало выводов?

— Сик транзит глория мунди? О том, как проходит земная слава? Вы это имеете в виду?

— И это тоже, — кивнула она. — Но не только. Юра, например, изучает проблему тщеславия. Мой друг Свиря — покаяние. А я учусь достойно стареть.

— А мне что бы посоветовали? — спросил Валера.

— Вам? — она медленно отпила чай из своей чашки со сколами по краям. — Что-то мне подсказывает, вам скоро придется избавиться от фетишизации вашего идола — информации. Как нам пришлось избавиться от своих. Впрочем, если вы это не сделаете добровольно, то Господь поможет… добро-больно.

— Но ведь это мой бизнес! — сдавленно прошептал Валера. — И пока что всем от этого была только польза. Спросите Юру, его начальство…

— Возможно место разрушенного идола займет ангел. Или по-другому — благодать Божия придет взамен языческой силе. Ведь божественная любовь покрывает всё!

Свиря положил руку на плечо Гуни:

— Гунечка, нам пора на моцион.

— Да, конечно. А вы, ребята, возьмите пирожков, на пленэре съешьте.