Четвертое. На каждый урок учитель готовит поурочный план. Он должен состоять из следующих разделов (далее пошел внушительных размеров перечень, который мы из-за недостатка места приводить не будем). Конспектируя многочисленные пункты и подпункты применительно к тем или иным целям урока, Георгий Денисович стал подумывать, а не легче ли было бы ему работать грузчиком. Но отступать было некуда.

На этом и закончилась вся педагогика с дидактикой. В животе было тяжело от съеденного, на душе – от услышанного. На первый год работы Георгий Денисович получил полный объем педагогических знаний, это были первые его университеты. В настоящий университет он поступил на следующий год (на заочное отделение).

А первого сентября Георгий Денисович пошел проводить свой первый урок.

Первый

урок

Первый урок по расписанию был уроком геометрии в седьмом классе. Тему этого урока Георгию Денисовичу запомнил на всю оставшуюся жизнь: «Сумма внутренних углов четырехугольника».

Поздоровавшись с классом, Георгий Денисович сразу же приступил к объяснению нового материала. Аккуратно начертил на доске мелом четырехугольник, провел в нем диагональ и, включив на полную мощность свое недоразвитое красноречие, как можно подробнее изложил ход доказательства теоремы. Довольный собой, положил мел на краешек доски и спросил: «Понятно?».

Четырнадцать пар глаз смотрели на него дружелюбно и с уважением. Георгий Денисович почувствовал удовлетворение и приготовился было переходить к следующему этапу столь тщательно распланированного урока. Вдруг черноглазая девчонка с выражением лица, свойственным только круглым отличницам, подняла руку. Георгий кивком головы дал ей слово. Девочка встала, поправила юбочку своего коричневого школьного платьица и коротко сказала: «Ні!».

Дело принимало неожиданный оборот. «Бедняжки, они до того запущены с математикой, что не в состоянии усвоить самую простую теорему. Придется повторить».

Георгий Денисович тщательно вытер доску, вновь начертил четырехугольник и вновь провел диагональ. Медленно, с расстановкой, на каждом шагу переспрашивая учеников, понятно ли им, прошел весь путь доказательства от начала до конца. На каждый его шаг ученики послушно кивали головами и говорили: «Ага». Успокоенный Георгий скорее машинально задал традиционный вопрос своей школьной учительницы Нины Антоновны, которым она завершала любое свое объяснение: «Понятно?» И в ответ услышал нестройный хор голосов: «Ні».

Георгий Денисович вспотел так, что почувствовал, как струйки пота сползают вниз по спине вдоль позвоночника. Ему вдруг очень-очень захотелось лихо разгружать машины с товаром, одной левой носить тюки с тканью на второй этаж и складировать в подсобке огромные картонные коробки с хозяйственным мылом. Работа грузчика показалась ему райским наслаждением по сравнению с многотрудными тяготами педагогического труда. Но урок надо было доводить до конца. Хотя бы этот, а там, мол, посмотрим, может, вакансия грузчика еще не забита. Он тяжело вздохнул, вытер доску, начертил четырехугольник с диагональю и в третий раз повторил доказательство. Теперь ученики его не только слушали, но и параллельно записывали ход доказательства в тетрадки…

Внутренне сжавшись, задал сакраментальный вопрос: «Понятно?» Радостные улыбки, искрящиеся глаза детишек внушали надежду. «Ні» – дружно завопили детки.

Георгий Денисович взвыл: «Что же вам не понятно?».

Та же умненькая девочка привстала и заявила: «А навіщо це доводити, якщо воно й так видно?». И в ту же секунду прозвенел звонок с урока.

Георгий Денисович шел в учительскую, готовый заплакать. Может, эти детки действительно запущены с математикой. Но мужицкая смекалка, практический склад ума позволяли им на лету хватать то, что иным могло показаться неочевидным. А протокольная часть, то есть оформление хода доказательства теоремы или решения задачи – это уже другая сторона медали, это другая проблема, обучение этому требует несколько иных методик.

Тем временем по школе побежал слух: «Новый учитель не ругается и классно объясняет». Еще до окончания уроков об этом знало все село в 486 домов.

Дистанция

Против ожидания, преподавательская работа показалась Георгию Денисовичу весьма интересной. Он легко вошел в контакт с учениками и пятого, и шестого, и седьмого классов. Но с восьмым классом, в котором, кстати, его назначили классным руководителем, ничего не получалось.

Виновницами оказались девчонки. История с предшествующей учительницей математики, по-видимому, запала в их душу, и они решили, что теперь-то пришел их черед. Буквально с первого же урока Георгий стал получать от них записки. Пока он на первом же уроке алгебры у доски объяснял новый материал, на учительском столе появился согнутый пополам кусочек тетрадного листа в клеточку. Кто и когда подбросил его, Георгий не видел. Написав на доске задачу для закрепления только что изложенного материала, Георгий сел за стол и обнаружил его лежащим прямо поверх тетради с поурочным планом. Машинально развернул и прочел: «Георгій Денисович! Ви мені дуже сподобались. Цілую. З привітом”. Подписи не было.

Денисович обвел глазами класс. Двенадцать девочек и шесть мальчиков старательно писали в тетрадках, сосредоточенно посапывая. Существует мнение, что сельские девчата вызревают раньше городских. Георгий над этим раньше на задумывался, а теперь, присмотревшись, убедился, что этот факт имеет место. Любая и каждая из присутствующих вполне созрела к тому, чтобы не только «целоваться с приветом», как было написано в записке, но и перейти к более тесному сотрудничеству. Георгий Денисович спрятал записку в карман и решил, что это дело он так не оставит.

Когда предложенная задача была с неимоверными потугами и бесчисленными подсказками со стороны учителя решена, Георгий Денисович прервал ход урока для воспитательной паузы. «Ребята, – сказал он, – я понимаю, что каждого нового учителя надо испытать на прочность – было время, когда и я принимал в таких мероприятиях посильное участие. Но есть темы, которые затрагивать нельзя. Только что мне подбросили вот такую записку… – он прочел записку вслух. – Понимаете, такая записка ставит в неловкое положение и меня, и вас. Я прошу больше такого не делать». Во время разговора он мобилизовал всю свою проницательность, чтобы вычислить автора записки, но до Шерлока Холмса или комиссара Мэгрэ ему было далеко…

Зато он показал барышням, чем его можно достать, что было, безусловно, педагогической ошибкой.

Записки стали сыпаться ему пачками. Он находил их в стопке тетрадок, взятых на проверку, в классном журнале, в карманах пиджака, на столе в классе и на столе в учительской, в почтовом ящике его квартирной хозяйки. Девчонки превратили это эпистолярное издевательство над классным руководителем в спорт, состязаясь друг с другом в пышности фраз. Со временем тематика стала уходить в весьма скользком направлении. Такие записки – а объем некоторых из них возрос до нескольких страниц – на ночь читать было вредно, поскольку они будоражили воображение покруче «Декамерона» Бокаччо.

Георгий Денисович несколько раз пытался обратиться за помощью к директору школы Зое Даниловне. Та сначала только смеялась и шутила: «А что, Денисович, эдак до лета подберешь себе подходящую кандидатуру, женишься. Наш сельсовет шестнадцатилетних расписывает без особой бюрократии. Ты только посмотри, какие у нас есть красавицы!»

А красавицы уже и вовсе перестали учить математику, физику и остальные предметы, которые преподавал Георгий Денисович, а уроки превращали в балаган…

В конце сентября Георгий в последний раз обратился за советом к многоопытному педагогу. Дал ей прочесть парочку совсем уж откровенных «шедевров живописи». На этот раз Зоя Даниловна уже не шутила, а строго сказала: «Вот что, Георгий Денисович! Ты заварил эту кашу, ты и выкручивайся! Если этот бардак (прошедшая войну Зоя Даниловна, дослужившаяся до чина капитана артиллерии, порой в выражениях не стеснялась) не прекратится – выгоню! А как ты будешь расхлебываться, меня не интересует!»

Вечером Денисович долго размышлял над сложившейся ситуацией. Собрал в одну кучу все записки, стал раскладывать по почеркам. Получилось двенадцать неравных кучек. Ни одна записка, естественно, не была подписана, но стопка тетрадок для контрольных работ по математике помогла установить автора каждой из стопок. Тайна перестала быть тайной.

Первое решение, которое пришло в голову, – поговорить с каждой. До конца недели Георгий продумывал содержание и структуру предстоящих разговоров. В конце концов, вынужден был признаться себе, что боится. Девицы уже настолько обнаглели в своих откровениях, что дело могло дойти не только до «поцелуев с приветом»… Тогда в голову пришло другое решение.

В пятницу Георгий Денисович получил первую в своей жизни получку. Первую покупку он совершил в сельском почтовом отделении – двенадцать пакетов для бандеролей и четверть квадратного метра марок. Почтальонша помогла ему написать адреса каждой из девиц. В субботу сдал на почту двенадцать бандеролей, в каждой из которых находилось по стопке записок без каких либо сопроводительных комментариев. Заказные бандероли были адресованы исключительно отцам.

В первое воскресенье октября бандероли были вручены адресатам. Весь воскресный вечер над селом стоял слаборазличимый вой и рыдания. Начиная с понедельника поток записок прекратился навсегда. Шаловливые девчонки превратились в паинек, а преподаваемые Георгием Денисовичем предметы изучали с особой тщательностью. Автор одной из самых высоких стопок чуть ли не две недели припудривала огромный синяк под глазом.