– Каждый раз, когда в село приезжает. Они с моим папой крепко дружат. Когда-то это была неразлучная троица – твой отец, мой и Колин. Это еще до войны… Они еще себя мушкетерами называли. А дядя Слава при них был Д’Артаньяном, поскольку появился в селе позже…

Тамара слушала ребят, и так хорошо было у нее на душе, так славно, как никогда до этого… И пришла ей в голову такая мысль: а ведь без этих ребят, без этой большой родни, без этого села она жила как на необитаемом острове. Робинзонада длиною в шестнадцать лет…

Дорога

Вслушайтесь в тишину. Слышите? Тук-тук-тук… Неужели счастье не отзовется на этот призыв?

Отец вернулся в село поздним вечером. Оказалось, что он еще днем, на острове, договорился с Николаем порыбачить хотя бы завтра, раз уж сегодня за разговорами не удалось даже удочки развернуть. Выезд – пять утра. Николай появился во дворе у бабы Ганны в половине пятого, когда отец еще чистил зубы.

– Между прочим, – заявил он вместо приветствия, – ваш датчик давления не будет работать, если в бак залить не бензин, а воду…

Оказалось, он все еще решает те технические задачки, которые вчера вывалил ему на голову Томин отец.

Отец завелся с полуоборота:

– Наоборот, чем выше плотность, тем выше чувствительность…

По этой причине и сегодняшняя рыбалка не состоялась.

Тамара с бабой Ганной готовили завтрак, а потом обед, занимались уборкой и стиркой, доили корову и кормили кур, ходили к Гальке «на телевизор» и…

Отец с Николаем снимали с двигателя «Победы» какую-то железку и всю грязь с нее переносили себе на руки и на морды (интерпретация бабы Ганны). Провозились бы, наверное, до самой ночи, если бы отец не заявил категорически:

– Все! На сегодня хватит! Мне еще нужно нанести несколько визитов. Если есть желание, то приходи завтра с утра.

Коля ушел не сразу. Сначала он долго отмывался от солидола и масла, а Тамара ему поливала на руки кружкой из ведра. Чтобы не молчать, они разговорились. Внешне разговор не был значимым – так, «треп» двух одноклассников, товарищей по учебе. Потом разговор продолжился, хотя Николай был уже достаточно чист, чтобы идти домой. Но, как оказалось, не все темы исчерпаны…

Вот уже и солнышко скрылось за лесом, вот и первые звезды зажглись, а беседа двух молодых людей все лилась и лилась ручейком. И кто его знает, сколь долго это продолжалось бы, если бы не вернулся Томин отец.

– Ну все, я пошла домой, а то папа будет ругать…

– Тома! Я хотел напоследок извиниться… Ну, за то… Я бы хотел с тобой дружить… Если ты не передумала, конечно…

– Нет, Коля, я не передумала.

– Только…

– Что-то не так?

– А не боишься, что… Ты же лучшая в классе, а я… У нас есть такие, что начнут смеяться…

– Не собираюсь я жить с оглядкой на кого-то… Ты ведь ни на кого не оглядываешься?

– Я не за себя, я за тебя думаю…

– Спасибо, Коля! Ты действительно хороший парень… Ну, мне пора. Пока!

– До завтра…

Против ожидания, отец и не подумал хоть как-то отреагировать на позднее свидание дочери, и она потом до утра жалела, что прервала разговор с Николаем на самом интересном для нее месте.

…Когда Николай явился рано утром и на третий день, отец ошарашил его вопросом:

– Ты машину водишь?

– Та не… Только пробовал на пустыре. Колхозную полуторку.

– А «Победу» повел бы?

Николай побледнел и облизался…

– Мне надо заправиться. До трассы ведешь ты, а дальше я. Тома, едешь с нами?

И Тамара, и Николай подвоха не заметили. Действительно, в колхозе уйма техники, друзей и родственников – машину заправить не проблема. Ехать за тридевять земель к заправочной станции нет ни малейшего смысла…

Тома вприпрыжку побежала к машине. На свое место, на заднее сидение.

– Нет, – возразил отец, – на место штурмана. А я на заднем сиденье поваляюсь, подремлю. У меня полчаса точных есть.

Отец действительно прилег, но дремать и не собирался – вдруг придется вмешиваться в управление? Машина осторожно тронулась с места, некоторое время повиляла, как бы пытаясь поймать колею, а потом пошла все увереннее и увереннее. Отец спокойно прикрыл глаза. У него есть немного времени подумать о будущем.

Николай… Как он похож на него, на Виктора, только Виктора семнадцатилетнего, молодого и неопытного. А ведь дальше пошел, пацанчик чертов: первую свою заявку на изобретение Виктор подал – когда это было? Ах, да уже после войны. В двадцать пять… Но вот незадача – Виктор был в школе круглым отличником, а этот – чуть ли не убежденный двоечник. Что-то тут не так… И причину следует искать не только в этом мальчишке… Не разгадали его учителя, что ли? Или действительно система виновата? Может, вмешаться? А как? Надо будет подумать…

Теперь Тамара… Неплохая ведь девчонка: и способности есть, и вроде бы не лодырь, и характер проявляется – вон как за хозяйственные дела схватилась, когда прижало! Наверняка трудно было, другая на ее месте уже плюнула бы на все дойки-прополки, лежала бы себе в тенечке да книжечки почитывала. Ан нет! Гребется, как лягушка в сметане… Молодец, дочка! Обидно только, что так надолго в детстве задержалась…

Тамара и Николай… Молодые еще… Рано им еще о чем-то серьезном мечтать. Просто пришла пора первой влюбленности. Это прекрасная пора, жаль только, что в большинстве случаев она проходит, не оставив после себя ничего, кроме светлых воспоминаний… Ну что же, Томочка, повертелся я тут на одном пальце ради тебя! Парня своими идеями заворожил так, что тот уже готов на меня Богу молиться. Или вот: рискнул, машину доверил. У бедняги даже губы побелели от волнения. Может, это и дешевая привлекалочка, но шанс я тебе, доча, дал. Не сумеешь воспользоваться – твоя вина. Хотя… Если учесть, до какой поры ты вчера его удерживала, то у тебя и свои шансы есть… По большому счету, есть и резервы: буду давать я твоему Николаю кое-что из технической литературы, будет он за нею к нам в дом приходить… Да, вот еще: из проблемы с учебниками тоже шансы вытекают… А дальше посмотрим на развитие событий… Понадобится – еще что-нибудь сочиним, не будут отношения складываться – перекроем и то, что есть…

Отец чуть приоткрыл веки и посмотрел на ребят.

Николай сосредоточенно вел машину, но руки уже не так судорожно сжимали руль, как в первые минуты. Тамара время от времени восхищенно поглядывала на него, но и ее внимание тоже было приковано к дороге.

Молодые еще, ой, какие молодые! Они еще не умеют думать о будущем, они умеют только мечтать… Но это же прекрасно – мечтать! Жаль только, что с годами это умение безвозвратно исчезает…

Николай вел машину, обливаясь потом от напряжения. Он не умел думать о будущем, а тем более не мог его предвидеть… Он не знал, что его жизнь будет похожа на эту разбитую проселочную дорогу с ее рытвинами, колдобинами, выбоинами, и проживет он эту жизнь вот так же напряженно, работая в поте лица. Он даже не догадывался, что «дядь Витя» с одной стороны, а Иван Иванович, его учитель физики, – с другой, убедят его в необходимости теоретических знаний, и будет он ночами наверстывать то, без чего собирался в жизни обойтись. Но это будет интересно, потому что «Иван в квадрате» с подачи Людмилы Романовны организует в школе клуб «Робинзоны» и он, Колька-«слабак» будет избран первым президентом этого клуба, и будет он с пацанами помельче и огонь без спичек добывать, и тайнописью средствами домашней аптечки заниматься, и фантастические средства передвижения изобретать. Не знал он еще, что в аттестате его будет всего две тройки: по русской литературе – не сумеет убедительно показать руководящую роль коммунистов в романе А. Фадеева «Молодая гвардия» – да по Конституции СССР. Не думал и не гадал он, осторожно обгоняя трактор, что впереди у него долгие годы учебы: год в школе, три – в техникуме и пять – в институте. Он даже представить себе не мог, что еще до сорока станет ведущим конструктором в важном оборонном КБ…

Очень хотела бы, но никак не могла заглянуть в свое будущее и Тамара. Она не знала, что уже через месяц в глазах учителей с нее слетит флер образцовой паиньки, и они будут жаловаться друг другу на то, что на уроках Тамара Канивец донимает всех внепрограммными вопросами и вмешивается в процесс выставления оценок. Самым памятным на долгие годы станет следующий диалог с молодым физиком:

– Иван Иванович! Какую бы оценку вы поставили тому ученику, который сам сконструировал транзисторный приемник, не требующий ни батареек, ни электросети?

– Если бы такое в принципе было возможно, то без малейших колебаний – «пятерку»! Причем сразу же за четверть.

– Так почему же вы ставите Середе «трояк»?

– А потому, что приемник без источника питания – вечный двигатель, а сама идея вечного двигателя противоречит законам термодинамики.

– Тогда найдите источник питания вот в этой коробочке.

Тамара включит самодельный приемник и весь класс будет слышать слова диктора и музыку, а молодой физик действительно не сможет объяснить, как и почему работает эта самоделка. Он вынужден будет обратиться за разъяснениями к Середе, и Николай объяснит. Потом у учителя будет долгий спор с классом о способах передачи энергии и он потеряет контроль над классом, который будет требовать, чтобы Середе уже пятого сентября поставили четвертную оценку. И на сторону учителя станет один единственный человек – все тот же Середа…

И эта история послужит причиной ссоры между Николаем и Тамарой, и ссор у них впереди еще много-много. А после каждой ссоры они будут мириться, и в каждом их перемирии будет своя прелесть и своя сладость. Только после рождения у них первенца ссоры пойдут на убыль.

И не хотела даже думать девочка о том, что однажды в какой-то класс войдет молодая учительница физики Тамара Викторовна, и будут эту учительницу донимать фантастическими идеями другие Николаи, и будут огорчать своей непрактичностью совершенно другие Томочки-отличницы…