– Чао…
Баба Аня очень удивилась, вновь увидев Тамару.
– Знов приїхала, дитино? Забула щось?
– Да, Анна Семеновна! Я забыла вам спасибо сказать. Можно, я еще у вас поживу?
– Живи! Мені веселіше, коли вдвох... Та й до крамниці сходити нікому...
– Папа не звонил?
– А чого б він дзвонив, як тебе не було?
– Да так, ничего. Собирался. Я сейчас переоденусь и в больницу сбегаю. Где у вас больница?
Тамара кинулась перебирать свои наряды, отобрала самое лучшее свое платье и достала из коробки светлые туфельки-«танкетки», которые еще ни разу в селе не надевала – некуда было.
– А що? Чи не захворіла бува?
– Вовсе нет. Галину сегодня должны выписать.
– А ти звідки знаєш?
– Николай сказал. Который ее двоюродный брат.
– Середівський Миколка? А з цим коли ти встигла познайомитись? Ти мене вражаєш: таке собі тихесеньке дитятко, все вдома сидить, книжки почитує, а поглянь – уже у такого хлопця у подругах! – всплеснула руками баба Ганна.
– Так мы с ним в одном классе учимся. Уже девять лет.
– А, ну то інша справа! Повезло тобі... А то тут багато сільських дівчат на нього вже свої приваби націлюють...
– Да ну?! Анна Семеновна, вы обязательно все это мне расскажете. Но попозже… А как мне кратчайшей дорогой до него добраться?
– Ой, лукава дівка! Не замилюй мені очі, голуба! Як би ти з ним товаришувала, то знала б напевне, де він живе!
– А я разве сказала, что мы дружим? Я сказала, что мы в одном классе учимся…
– А... Тоді так: ідеш до Галькіної хати і заходиш з другого боку. У них хата на дві половини. Галина з дитиною в одній половині, а Миколка з її батьками – у другій... Іди, не бійся, собаки в них немає.
– Спасибо! Я пошла!
Баба Ганна оглядела нарядную Тому с ног до головы и понимающе сказала:
– Ну, дай тобі Бог щастя!
Правда, Тома не сразу пошла к Николаю. Сначала она забежала на почту и отбила домой телеграмму: «ОСТАНУСЬ ЗДЕСЬ КОНЦА ЛЕТА ТЧК ЦЕЛУЮ ТАМАРА»
Если вы еще раз представите себе Томочку-отличницу, папенькину, а заодно и маменькину дочку, послушную девочку, которая всегда и во всем беспрекословно подчинялась родителям и учителям, то есть была образцом послушания, то вы оцените по достоинству только что отправленную телеграмму. Она свидетельствовала о том, что Тамара приняла первое в своей жизни самостоятельное решение. Хотя, если признаться честно, не знаю, каким скандалом закончилась бы эта ее выходка, если бы не случайное совпадение со срочной командировкой отца.
...Николай, уже переодетый в предназначенную для официальных визитов форму, то есть в серые брюки и с несильным желтоватым отливом белую рубашку, сидел на маленькой скамеечке и ел свой любимый бутерброд: толстый ломоть черного хлеба, а поверх него – кусок сала. Как мы помним, в последнее время ему несколько не везло с питанием – много готовил, но мало доставалось.
Второе за последние сутки внезапное появление перед ним Тамары потрясло его. Если первый визит Томочки можно было с определенной натяжкой считать случайным, то во втором ее визите парень вновь похолодевшим позвоночником ощутил неотвратимость судьбы. Он просто молча протянул Тамаре оставшуюся половинку своего бутерброда. Тамара юмора не поняла – мало ли, может, в этом селе так принято проявлять гостеприимство, – приняла бутерброд и стала его есть. Николай откинул голову и тихо застонал…
– Ты что, всю жизнь меня объедать собираешься?
Тамара сделала круглые глаза:
– Ты же мне сам дал! Разве я просила? – она ткнула бутерброд назад в руки Николаю.
– Артистка! Тебя только в кинокомедиях снимать. Сейчас выяснится, что ты нарядилась так в лес идти за грибами.
– Нет, я хочу вместе с тобой пойти в больницу. Чем раньше я извинюсь перед Галиной, тем будет лучше. Я так решила.
– Кому будет лучше?
– Много будешь знать – скоро станешь дедушкой!
К Тамаре стали возвращаться замашки лидера. Николай это сразу же просек и нашел способ сбить спесь.
– Угу… Решила, говоришь… Интересно! Ну, тогда бери сумку за эту ручку и пошли.
Николай взялся за другую ручку. Судя по всему, в большой хозяйственной сумке был весь сегодняшний их рыбный «урожай». То есть, сумка была тяжелой. Тамара крепилась изо всех сил метров триста, потом взвыла:
– Постой! Давай или отдохнем, или руку поменяем.
– Давай! – легко согласился Коля. – Но впредь, принимая решение, подумай о том, насколько тяжелы будут последствия.
Он отобрал у девочки сумку и легко понес сам. Тамара шла рядом, нарядная и красивая. Ей было лестно видеть, какими завистливыми взглядами провожают ее сельские женщины и оценивающими – мужчины… Но самое лестное – это Тамара уже осознала – было идти рядом с замечательным парнем, Николаем. Вредным (ох, каким вредным!), но все-таки замечательным…
Начало
– Где-то мы свою дочь упустили. Теперь она возомнила себя взрослой, а посему становится неуправляемой. Что делать, Витя? У меня идей нет…
Галина нисколько не удивилась, увидев рядом с Николаем эту «кралю», то есть Тамару. Только губы поджала.
– Я не опоздал, Галинка-калинка?
– Ні, в самий раз! Лікарка уже сусідню палату обходить.
– Тогда беги, мы подождем.
– Та мене покличуть, я домовилася з тітками. Як там справи?
– Есть что и рассказать, и показать! Вот, привел наглядное пособие. По твоей милости сия особа чуть дуба не врезала на необитаемом острове, куда ты ее высадила!
Николай вкратце рассказал основные вехи Томкиной робинзонады.
Галина густо покраснела. Тамара решила перехватить инициативу разговора.
– Галя! Я пришла специально, чтобы попросить у тебя прощения. Я уже осознала, в какой степени я была виновата перед тобой…
Галина покраснела еще больше, но ничего не успела ответить. Откуда-то из коридора донеслось:
– Галька! На обход!
Галина подхватила принесенную Николаем сумку и исчезла в двери.
Не было ее больше часа. Наконец, она появилась уже в «гражданской» одежде, а не в больничном халате, в одной руке она держала пустую сумку из-под рыбы и авоську с какими-то вещами, а второй рукой вела Илюшку.
– Микола! – сразу же отреагировал малыш на своего двоюродного дядьку. – На сию!
Николай подхватил малыша и забросил себе на шею.
– А тепер скаци!
И Николай, изображая лошадь, поскакал вприпрыжку по больничному двору. По-видимому, наездник в свое время крепко выдрессировал своего «боевого коня», потому что так, вприпрыжку, и скакал на нем до самого дома.
Галина и Тамара шли рядом.
– ...Ти, Томко, не тримай на мене зла. Це у мене життя наперекосяк пішло, а ти просто невчасно під руку потрапила. Я й гадки не мала, що моя дурна вдача тобі таким боком вийде.
– А я на тебя уже и не обижаюсь. Просто я оказалась совершенно ни к чему не приспособленной…
– Це погано. А ти вчись, поки молода...
– Так я вроде бы всю жизнь училась, и хорошо училась. И только теперь выяснилось, что училась чему-то не тому.
– А ти на Миколку поглянь. Він у школі, може, і не теє, не дуже... А руки в нього золоті. І голова на місці. Не збрешу, коли скажу, що до нього, бува, і механік з гаража, і навіть головний інженер з колгоспу приходять, коли щось у них не ліпиться. Не завжди, звичайно, але щось дільне й придумає. Хлопець тільки до десятого перейшов, а у нього уже шість свідоцтв за рацпропозиції та винаходи. Це тільки те, що наш головний інженер через міністерство оформив. А таких собі, дрібних – мабуть, вже сотні… З шостого класу він у наших мужиків за генія. – Судя по всему, Галина очень гордилась своим братом. – У нас у селі з хлопцями проблеми – не усі з армії повертаються, десь по містах залишаються... Так він у нас перший жених. За дівчат я зовсім мовчу – навіть дівкини батьки хіба що не сватають його за своїх цвигалок. Розуміють, що за таким і дочка при грошенятах буде, і у хазяйстві кожен гачок при місці висітиме.
– Я уже имела возможность убедиться в этом.
Галина подозрительно посмотрела на свою собеседницу и перевела разговор на другую тему.
– А що тобі Микола про мене наговорив?
– Ты на него не обижайся, пожалуйста, но он мне все рассказал. Так получилось. Не для того, чтобы тебя в плохом свете выставить, а чтобы меня, дуру, на место поставить.
– Що конкретно він казав?
В нескольких словах Тома рассказала Галине ее же историю. А под конец спросила:
– Неужели это правда?
– Правда…
Может, сработал эффект купейного вагона, когда в поезде дальнего следования человек раскрывает свою душу до дна случайным попутчикам, а может, Галина увидела в Тамаре внимательного слушателя, но она сама рассказала девочке свою трагическую историю в подробностях, от которых у той волосы встали дыбом. Потом они сидели в Галиной хатке и Тома своими собственными глазами читала казенные строки, напечатанные на официальных бланках с названиями очень высоких инстанций. Абсолютно все ответы содержали одну и ту же фразу: «…факты, изложенные в вашем письме, не подтвердились...». А в это время живой «факт», заразительно смеясь, играл с «дядей Колей» во дворе в футбол.
Больше всего Тамару потрясла фотография, на которой была изображена пухлощекая девчонка в школьной форме с пионерским галстуком на шее.
– Оце я у сьомому класі. Мене як відмінницю сфотографували на шкільну Дошку пошани. Та повісити не встигли, а за три місяці й взагалі вигнали... за аморальну поведінку. Пішли чутки селом, мене спочатку до директора, а потім – на педраду. Так я сьомий клас і не закінчила...
– А потом как, в вечернюю школу пошла?
– Звідки у нас вечірня школа? Так недоучкою і сиджу. Може, з вересня запишусь до заочної школи... Ілля вже підріс, восени я його у дитсадок здам, трохи легше буде. Я ж хотіла після сьомого класу до педучилища документи подати... Збиралася стати вихователькою у дитячому садку. Тепер уже не стану. Заочної форми навчання за цим профілем немає, а на денну – хто ж мене з дитиною у гуртожиток поселить?.. Та й батько уже три роки не працює, все правду шукає, а що ми з матір’ю заробимо – пропиває. Одна мати моє навчання не потягне – у місті усе таке дороге...