— Это моя работа, — тихо ответил Декс, измученный событиями дня, и, честно говоря, всей своей жизнью на данный момент.

— Спасать мир — это не твоя работа. Это твоя одержимость. Одержимость, которая может однажды тебя убить. Ты сказал, что стал офицером HPF, чтобы изменить ситуацию там, продолжая дело своего отца, но если ты продолжишь в том же духе, то закончишь так же, как он.

Грудь Декса сдавило.

— Не надо.

— Вот почему они — HPF. Они не хотят видеть вещи так, как видишь их ты. Окей, некоторые из них могут изменить свое мнение, некоторые, вероятно, уже чувствуют то же, что и ты, но их недостаточно, чтобы изменить ситуацию. Как ты думаешь, почему правительство создало THIRDS?

— Чего ты хочешь от меня, Лу? Ты хочешь, чтобы я изменился? Это всё? — Декс умоляюще наклонился к нему. — Я могу это сделать.

Лу покачал головой.

— Ты и есть сама работа, Декс. Я не могу просить тебя изменить то, кто ты есть. Я хочу, чтобы ты позаботился о себе, и, пожалуйста, не звони мне и не приходи ко мне на работу.

Лу стал вытягивать свою руку, и Декс неохотно её отпустил.

— Я пришлю грузчиков за остальными вещами завтра, пока ты будешь на работе.

— Это же практически весь дом, — пробормотал Декс, осматривая почти пустую комнату.

Он был уверен, что Лу оставит ему хоть что-то, например, постельное бельё.

— Почему, как ты думаешь, Декс? Тебя никогда здесь не было. Я был тем, кто сделал это место домом.

Эти слова заставили сердце Декса сжаться, и когда он заговорил, его голос был тихим.

— Неужели я был настолько плох?

Лу подошел к нему и нежно поцеловал в щеку.

— Ты отличный парень, Декс. Нам было весело, и ты был добр ко мне, но мы не подходим друг другу. Если бы это не произошло сейчас, это бы случилось позже, — он провел пальцами по волосам Декса.

От этого нежного жеста у Декса к горлу подступил комок и, подавшись вперед, он обнял Лу за талию и сжал, прижавшись щекой к его груди.

— Пожалуйста, не уходи.

— Прости, — хрипло ответил Лу, отстраняясь. — Я оставлю ключ в почтовом ящике.

Декс кивнул и упал на кровать, чувствуя тяжесть и боль внутри и снаружи. Он был так измучен, что не мог найти в себе сил ничего сделать, кроме как лежать и мечтать о том, чтобы кровать поглотила его.

— Мне очень жаль, Декс. Правда.

— Мне тоже, — тихо пробормотал Декс.

Через несколько минут он услышал, как хлопнула входная дверь, и этот звук заставил его съежиться. Глаза немилосердно жгло, и он некоторое время тёр их. Он должен встать и принять душ. Вместо этого он продолжил лежать на том же месте, уставившись в белый потолок. В кармане зазвонил телефон. Он проигнорировал его и закрыл глаза. Начал звонить стационарный, и Декс недовольно простонал. Наверное, это был отец.

Автоответчик издал звуковой сигнал и сладкий голос, который определенно не принадлежал его отцу, прощебетал:

— Мистер Дейли, это дружеское напоминание о том, что Ваша аренда истекает в шесть часов вечера. В случае неуплаты с Вашего счета будет снята сумма за дополнительный день использования. Мы ценим вас за выбор Aisa Rentals и надеемся, что у Вас будет приятный вечер.

Декс посмотрел на часы. 17:59

Ёбаная жизнь.

***

Декс был на пути к тому, чтобы иметь еще один впечатляющий пиздец на неделе, несмотря на твердую уверенность в том, что не может быть хуже, чем

уже есть. В конце концов, последний месяц был довольно эпичным в области «да пошел ты». Всё было так плохо, что он с нетерпением ждал окончания своего двухнедельного оплачиваемого отпуска, чтобы вернуться на работу. О, Декс, глупый ты мальчишка.

Жизнь становится лучше.

Разве не об этом говорили Дексу сегодня утром? Ну, скорее это то, о чем пела песня по радио, когда он шел на работу. Это был последний раз, когда он позволил себе успокоиться песней восьмидесятых. Ретро-радио будет удалено из его плейлиста при первой же возможности. Это если его голова достаточно прояснится к концу смены, чтобы он смог разобраться во всех блестящих светящихся кнопках на приборной панели своей машины.

Ничто так хорошо не начинает первый рабочий день после отпуска, как старый добрый метод выбивания дерьма с утра пораньше.

Он действительно ожидал, что столкнется с враждебностью и неприязнью после того, что сделал. Косые взгляды, толчки у шкафчиков или в других местах, копирование его рабочих документов и использование их в качестве туалетной бумаги, ящики стола, заполненные всем — от собачьих игрушек до резиновых мышей. Всё это было ожидаемо. Неприятно, но ожидаемо. Дружеские избиения? Уже не так банально.

— Салфетку?

Кивнув в знак благодарности, Декс взял маленький бумажный платок, предложенный капитаном МакГрайером, и приложил к разбитой губе. Он ссутулился, облизывая языком больное место во рту, которое прикусил после первого удара. Его тело ныло, а голова просто раскалывалась от боли, но, по крайней мере, он был уверен, что сотрясения не было.

— Где они тебя достали на этот раз?

Густые седые брови МакГрайера нахмурились в выражении, которое могло означать, что угодно: от «Надеюсь, Энн не делает мясной рулет снова» до «Я серьезно подумываю о том, чтобы самому тебя ударить.» Сложно прочитать человека, у которого только одно выражение лица.

— Отдел улик, — ответил Декс. Зная, что МакГрайер спросит дальше, Декс не стал ждать.

— И нет, я не видел, кто это был.

Петерсон, Джонсон, Мэлоун, Родригес и парень-компьютерщик с ирокезом и пирсингом на лице. Как же, черт возьми, его звали? Ник? Нед? Нед. Дик Нед.

Конечно, Декс видел, кто это был. Они оба знали, что он видел. Или, точнее, кем они были, но Декс не собирался стучать на своих собратьев, даже если они с радостью поработали над ним кулаками несколько мгновений назад в хранилище улик. Черт. Как он стал самым ненавистным парнем в участке? Даже Билла — парня, который ел чужие обеды из холодильника — ненавидели меньше, чем его.

МакГрайер тяжело вздохнул, его стул жалобно заскрипел, когда он откинулся на него всем своим нехилым весом.

— Ты чертовски хороший детектив, Дейли, но факт остается фактом: так продолжаться не может.

— Без шуток, — проворчал Декс. — Мой счет за химчистку утроился за последний месяц.

— Ты единственный известный мне детектив, который приходит на работу в таком виде, словно сошел с обложки какого-то чертова журнала мужской моды. Что за хрень у тебя в волосах?

Декс инстинктивно коснулся своих взъерошенных волос.

— Формирующий гель.

МакГрайер наклонился вперед и принюхался.

— А что это за запах?

— Цитрусовая мята, — пробормотал Декс, отодвигаясь от него. — К вашему сведению, это было довольно жутко.

— К твоему сведению, ты ведь понимаешь, что ты — детектив убойного отдела?

— Что вы пытаетесь сказать?

Он не собирался дерьмово выглядеть только потому, что чувствовал себя аналогично. Однако, судя по состоянию кабинета капитана, МакГрайер был с ним не согласен. Этот человек как будто питал отвращение к опрятности. Всякий раз, когда МакГрайер звал его, Декс всегда ухитрялся зависнуть у двери и не ступить ногой в логово беспорядка. Это был худший кошмар любителя чистоты. Худший кошмар Декса.

Листья искусственного папоротника на верху потрепанного картотечного шкафа свисали под тяжестью толстого слоя пыли. Папки — точнее, кривые штабеля папок — валялись с торчащими листами на всех доступных поверхностях.

Например, на коробках с документами вдоль стены комнаты. Или на столе МакГрайера под тремя кофейными кружками — одна из которых не заслуживала ничего, кроме сжигания, даром что смолистые остатки того, что когда-то было тонким слоем кофе, могли привести к взрыву. Как этот человек работал в этом? Всё это место нуждалось в дезинфекции.

— Ты ешь сырные чипсы за своим столом, — сообщил ему МакГрайер. Как они перешли от геля для волос к сырным закускам?

— Эй, не критикуйте хрустящие сырные чипсы. Вы всегда грызете фисташки — которые, между прочим, еще хуже — но я же никогда вам об этом не говорю, — Декс кивнул в сторону военной зоны крошечных снарядов их скорлупы на столе перед МакГрайером.

— Дети едят дрянные сырные чипсы. Взрослые мужчины едят орехи.

Декс выгнул бровь и только открыл рот, как МакГрайер ткнул в него пальцем.

— Даже не думай об этом, умник.

— Я только собирался сказать, что взрослые мужчины тоже едят сырные чипсы. Вот почему они делают такую упаковку. И взрывы. Что может быть мужественнее взрывов?

Губы МакГрайера сжались в том выражении, которое Декс расценил как неодобрение, поэтому он решил стать серьезнее на мгновение.

— Хорошо, сэр, вы же позвали меня в свой офис не для того, чтобы обсуждать мой гардероб, сырные чипсы или мою любовь к орехам.

Ну, он пытался. Судя по хмурому выражению лица МакГрайера, он потерпел неудачу.

— Хорошо, извините. Расскажите мне, зачем.

— Я думаю, ты знаешь, зачем.

Декс даже не смог придумать остроумного замечания.

— Да, я знаю. А что ещё я мог сделать?

МакГрайер все равно не стал бы на это отвечать, но Декс любил время от времени играть с собой в игру «что, если».

— Ты сделал то, что считал правильным. Тебе нужно перестать корить себя за это.

Он бы подумал, что МакГрайер пытается шутить, если бы хоть на мгновение заподозрил, что у этого человека есть чувство юмора.

— Зачем мне винить себя, когда у меня есть много других людей, которые могут сделать это для меня?

МакГрайер, что неудивительно, не был впечатлен его ответом.

— Я знаю, что сейчас ты чувствуешь себя дерьмово, и боюсь, что-то, что я скажу, не улучшит ситуацию.

Это привлекло внимание Декса, и он сел прямо, чувствуя, как свело животе. В глубине души он ждал этого, но теперь, когда это случилось, он не был готов так, как думал.

— Что?

— Комиссар недоволен тем, что HPF в середине этого дерьмового шторма, особенно с теми нераскрытыми убийствами активистов Человечности Териан. Мне сообщили, что тебе пора двигаться дальше.