Я совсем не понимаю этого человека. Мне должно быть наплевать, но это так, и это расстраивает меня.

— Ты хочешь, чтобы я извинился за то, что трахнул тебя?

— Не смеши меня.

— Тогда почему ты так враждебно относишься ко мне? Я делаю тебе одолжение, а ты ведешь себя как идиот.

Я не вижу выражения его лица, но слышу, как он выдыхает через нос.

— Послушай, — начинает он, и его тон впервые смягчается. — Я знаю о твоей репутации и не хочу иметь с ней ничего общего. Если бы я знал в пятницу, кто ты, я бы никогда этого не сделал…

— Моя репутация? — перебиваю я с любопытством и легким удивлением.

— Что у тебя пунктик насчет того, чтобы трахать младших офисных сотрудников. Ну, я не собираюсь быть одним из них, — он снова вздыхает, его голос звучит взволнованно. — Во всяком случае, не снова.

— Это неправда, — говорю я и чувствую, как его взгляд обжигает мне щеку. — Я не делаю различий. Я и руководство не против трахнуть.

Краем глаза я вижу, как он качает головой, и в результате мы снова возвращаемся к односложным ответам.

— Безусловно.

Как сказано, я поворачиваю налево и жду следующей команды. Вероятно, я упустил шанс на более глубокий разговор. По крайней мере, я стараюсь молчать, но ничего не могу с собой поделать.

— Ты был девственником? — спрашиваю я, гадая, почему он так встревожен тем, что произошло.

— Нет! — кричит он почти обиженно. Пылкость его голоса заставляет меня верить ему. — Пожалуйста, — добавляет он умоляющим тоном. — Мы можем просто забыть о пятнице?

Я не хочу и не буду.

— Если ты этого хочешь.

— Так и есть, — он показывает через лобовое стекло. — Вот к тому дому.

Я делаю усилие, чтобы не сморщиться от сомнительного места. Я чуть сильнее нажимаю на газ, пролетая на желтый свет светофора, прежде чем он станет красным. Если я задержусь в этой части города дольше, мои диски исчезнут прежде, чем я успею крикнуть: «Вор!».

Теодор отстегивает ремень безопасности, и машина замедляет ход, он выскакивает из нее в ту же секунду, как она останавливается. Он собирается закрыть дверь, но колеблется, держась за ручку и наклоняясь, чтобы я мог видеть его лицо.

— Хм, спасибо, — едва ли убедительно бормочет он. — Увидимся.

О, ты можешь быть уверен в этом. Прежде чем я успеваю высказать свои мысли вслух, дверь захлопывается, и он убегает от меня. Схватившись за руль, я запрокидываю голову и жду, пока успокоится мой пульс. Этого парня будет трудно расколоть, но я добьюсь успеха. Мне придется это сделать. Только тогда это сбивающее с толку любопытство утихнет, и я смогу перейти к следующему.

      Черт бы тебя побрал, Теодор Давенпорт.

Глава 3

Тео

Захлопнув за собой дверь квартиры, я прижимаюсь к ней и соскальзываю вниз, пока моя задница не касается пола. Подтянув колени к груди, я закрываю лицо руками.

Ненавижу его. Джеймс Холден. Да, я его ненавижу и даже не знаю почему.

— Эй, что случилось?

Мое сердце подскакивает в горле, и я почти ломаю позвонки в шее, когда поднимаю глаза и вижу Тесс, нависшую надо мной.

— Господи, Тесс! Ты напугала меня до смерти! Что ты здесь делаешь?

— Наоми привела своего парня, — объясняет она, имея в виду соседку по квартире. — Если бы мне хотелось слушать, как парень задыхается и стонет, я бы не была лесбиянкой.

Я выдавил из себя слабую улыбку, и Тесс присоединилась ко мне на полу, опираясь на руки и вытягивая ноги перед собой.

— Плохой день?

Невеселый смех вылетает из моего горла.

— Ты помнишь парня, которого я никогда больше не должен был встретить? Тот, кто уничтожил мою мораль и превратил меня в разъяренную шлюху, просто глядя на меня?

— Дэвид Ганди?

Я киваю.

— Оказывается, Дэвид Ганди на самом деле Джеймс Холден. Мой босс. Не только мой босс, но и босс каждого. Гребанный босс всех боссов.

Тесс ахает, а потом начинает хихикать, чем бесит меня до чертиков.

— Быть этого не может!

— Это не смешно, Тесс.

— Так-то да. Я бы сказала, что ты не мог выдумать это дерьмо, но мне кажется, что ты уже это сделал в одной из своих книг.

Она права. У меня за поясом есть три самиздата (прим. — способ неофициального и потому неподцензурного производства и распространения литературных произведений), и в моем первом романе «Утраченный и обретенный» главные герои оказываются в ситуации, не отличающейся от той, с которой я столкнулся сейчас. Разница, однако, в том, что это реальная жизнь, и мы с Джеймсом не собираемся вместе уезжать в закат. Реальная версия жизни закончится тем, что я буду каждый день бояться ходить на работу, потому что я не могу смотреть в лицо своему заднице-боссу у которого эго размером с Китай.

Рука Тесс ложится на мое колено, и я кладу на нее свою.

— Значит, ты переспал со своим боссом. Великое дело. Уверена, ты не первый.

— Нет, если верить слухам, — от этой мысли меня тошнит.

— Я имела в виду в целом, но неважно. Если он генеральный директор, тебе, вероятно, не придется иметь с ним дело в любом случае. Разве генеральный директор не сидит на заднице, весь день куря сигары, в то время как все остальные делают свою работу?

Я пожимаю плечами, так много мыслей, вариантов развития событий и эмоций проносится в моей голове, что кажется, будто мой мозг вот-вот взорвется.

— Он настойчив.

— Значит, ты снова с ним говорил?

Она говорит снова, но сегодня это действительно первый раз, учитывая тот факт, что ощущение его на моей коже на прошлой неделе лишило меня дара речи.

— Он подвез меня до дома. Моя машина не завелась, и у меня не было другого выбора, так как ни ты, ни Том не отвечали на ваши проклятые телефоны.

Я не могу не хмуриться на нее, потому что в этом есть и ее вина, что я только что совершил самое неловкое автомобильное путешествие в моей жизни.

Она вытягивает губы в жесткую, виноватую линию, обнажая зубы.

— У меня новый чехол для телефона, и он переключает на беззвучный режим каждый раз, когда я вынимаю его, чтобы зарядить. Но... ты мог воспользоваться автобусом.

      Да. Да, мог. Почему, черт возьми, я об этом не подумал? О да, потому что я ни о чем не могу думать, когда Джеймс Холден рядом.

— Итак, полагаю, судя по твоему дурному настроению, он тот еще мудак.

Я открываю рот, чтобы сказать, единственный разумный ответ. Да. За исключением того, что это не разумно, поэтому снова закрываю его.

— Он… — черт, я даже не знаю, кто он такой, или почему он заполз так глубоко под мою кожу, и я не уверен, что когда-нибудь смогу его вытащить. — На самом деле он не сделал ничего плохого, — признаю я, но это не останавливает кислый привкус, пузырящийся на поверхности моего языка. — Я просто ненавижу его.

— Вот как, правда? Или ты просто злишься на себя за то, что позволил себя трахнуть первому встречному?

— Нет. Дело в нем, — выплевываю я, отказываясь признать альтернативу. Я капризничаю и знаю это. Я злюсь на себя. Некоторые люди не видят проблемы в случайном сексе, и я никого не осуждаю за такой образ жизни, но это не для меня. По крайней мере, такого не было раньше до вечера пятницы, и я не могу избавиться от чувства, что позволил себе так распуститься.

— Серьезно, Тео, я думаю, тебе просто нужно вытащить эту палку из задницы и, мать твою, двигаться дальше, — я всегда могу положиться на Тесс, и независимо от того, раздражает это меня или нет, я знаю, что она права. — Держу пари, он не тратит время на размышления. Возможно, он уже засунул свой член в другую дырку, пока мы разговариваем. Ты не можешь изменить ситуацию, поэтому просто забудь об этом.

Часть меня, которую я не понимаю, не хочет забывать, и только по этой причине я хотел бы пнуть себя по яйцам.

— Ты права, — соглашаюсь я, заставляя свой голос звучать убедительно, и хлопаю себя по коленям. — Я умираю с голоду. Что ты хочешь?

— Настоящие чипсы? — под «настоящими» чипсами она подразумевает домашние и жареные во фритюре.

От этой мысли у меня уже слюнки текут.

— Ты почистишь картошку, а я сделаю бутерброды.

Я поднимаю руку, и она дает мне пять.

— Договорились.

* * *

Сегодня утром я даже рад, что Тесс осталась на ночь. Марафон Нетфликс и две бутылки дешевого вина были именно тем, что мне нужно, чтобы вытащить из головы моего тупого босса (прим. Netflix — американская развлекательная компания, поставщик фильмов и сериалов). Возможно, сегодня утром я и дрочил мысленно на его светлый образ, но я отказываюсь придавать этому слишком большое значение. Я все время дрочу на Стивена Амелла (прим. известный канадский актер), но не засыпаю, беспокоясь о нашем совместном будущем.

Я пью кофе, когда Тесс выскакивает из ванной и быстро натягивает кроссовки.

— Кофе?

— Это дешевое дерьмо не стоит того, чтобы я опаздывала, — говорит она, хватая свою куртку с пола и перекидывая ее через плечо. — Я уже получила устное предупреждение.

У Тесс проблемы с пунктуальностью. Что-то мне подсказывает, что ее босс в магазине спортивной одежды это не любит.

— Ты будешь здесь вечером? — спрашиваю я, когда ее рука тянется к дверной ручке. — Если так, я возьму готовой еды по дороге домой.

— Я напишу тебе, когда узнаю, каковы планы Наоми. Чуть позже, маленький засранец.

— Конечно, — отвечаю я, но она уже ушла.

Приподнимая пальцем рукав серого пиджака, я смотрю на часы и раздраженно фыркаю. Мне нужно выдвигаться, если я хочу успеть на работу вовремя. Поездка на автобусе — не очень хорошее начало дня. Я не ездил на общественном транспорте с тех пор, как учился в колледже, но я думаю, что он все также переполнен и в нем воняет мочой и потом.

Я допиваю свой кофе, молча соглашаясь с Тесс, что он действительно на вкус как дерьмо, а после затягиваю узел на серебристом галстуке, свободно болтающемся на моей шее. Спустя несколько секунд я выхожу за дверь, как обычно лифт не работает, и бегу вниз по лестнице. Выйдя на улицу, останавливаюсь, нахмурив брови, так как мне показалось, что я только что прошел мимо слишком знакомой машины. Я отмахиваюсь от этих мыслей, уверенный, что схожу с ума, и продолжаю идти.