— Если только он не би. Я дам тебе знать, если увижу его.

— Ах вот как? И как ты собираешься это сделать?

— Я встроила Би-фай, — говорит она, постукивая себя по голове. — А может, он Кристиан Грей, заблаговременно выслеживает всех потенциальных сотрудников и нанимает только педиков.

— Я о нем не читал, так что не знаю.

— И я не разу. Что, впрочем, не помешало моей тетушке Мишель рассказать мне все в мучительных подробностях, — поясняет она, содрогаясь от воспоминаний.

— Ну, даже если это правда, он не трахнет меня. У меня есть чувство собственного достоинства.

С пивом в руке я вытягиваюсь в богато украшенном кресле в форме трона, радуясь, что избавился от костюма и надел более удобные джинсы и футболку. Когда я замечаю Эда и Стейси, входящих в двери напротив бара, я встаю и машу им. Эд все еще в одежде, в которой был на работе, в то время как Стейси выглядит очень сексуально в обтягивающем красном платье и соответствующих туфлях.

Положив руку ей на плечо, когда она подходит, я чмокаю ее в щеку.

— Выглядишь потрясающе. Если бы я был натуралом, у меня бы на тебя был жесткий стояк, — с улыбкой говорю я и отстраняюсь.

Обернувшись, я замечаю, что Тесс закусила нижнюю губу.

— Если бы у меня был член, у меня тоже… — пробормотала она.

Стейси выглядит немного ошеломленной дерзостью Тесс, и на ее губах появляется неловкая улыбка. Дело в том, что у Тесс есть фильтр, но чаще всего она предпочитает его не использовать.

Я представляю Тесс своим коллегам, которых уже начинаю считать друзьями, и мы решаем остаться здесь, чтобы спокойно выпить, прежде чем отправиться в G.A.Y., популярный гей-клуб, предназначенный не для разговоров, а для долбящей клубной музыки и танцев. Тесс встает из-за стола, чтобы принести напитки, а я направляюсь в туалет. Пока я там, я улучаю момент, чтобы поправить пряди моих коротких, светлых волос, которые немного выбились из стильной прически, и останавливаюсь, когда мой взгляд падает на парня в зеркале, который только что вышел из кабинки позади меня.

Он останавливается рядом со мной, смотрит в зеркало и поправляет воротник накрахмаленной белой рубашки. Мой пульс ускоряется, и мне кажется это такой глупостью. Я видел горячих парней и раньше. Но этот парень более чем сексуален. Он потрясающий. Столь великолепен, что я чувствую себя неловко в его присутствии. Разглаживая руками воображаемые складки на футболке, я изучаю глаза незнакомца в зеркале в поисках его истории. За ними стоит сила. Высокомерие. Он топ, это точно. Что-то в том, как он держится, говорит мне, что он никогда никому не позволит контролировать себя.

— Нравится то, что видишь? — спрашивает он, проводя пальцами по своим коротко стриженным черным волосам. Его акцент явно северный, но в нем есть намеренная роскошь, как будто он учил себя быть лучше, чем все остальные.

Тепло заливает мои щеки, когда я отрываю взгляд, во рту слишком пересохло, чтобы ответить. Я немедленно смываю липкий гель, оставшийся на руках от возни с волосами, и убираюсь к черту.

Ну, это было странно.

Когда я возвращаюсь к столу, Стейси и Эд сидят ко мне спиной.

— Я просто не понимаю, почему они спят с женщиной, которая выглядит как мужчина. Почему бы просто не переспать с настоящим мужчиной? — услышал я, как говорила Стейси.

      Я не знаю, имела ли она в виду Тесс или просто лесбиянок, одетых в одежду-унисекс в целом, но я наклоняюсь к ее уху.

— Думаю, отсутствие члена имеет какое-то отношение к этому.

Стейси резко поворачивает голову ко мне, ее щеки сливаются с красным платьем.

— П-прости, — заикается она. — Я не имела в виду ничего плохого.

Я улыбаюсь и устраиваюсь в кресле.

— Не волнуйся. Я тоже не понимаю их отвращения к члену, — подмигиваю я, и Стейси заметно расслабляется.

— Должна признаться, я была удивлена, узнав, что ты гей. В смысле, я подозревала это, когда ты предложил провести вечер здесь, но я не знала наверняка, пока ты не сделал комплимент моему платью. Ты не выглядишь геем.

Я поднимаю бровь и замечаю, что Эд смеется.

— Мой недостаток. Я всегда забываю дома свою чертову радугу.

Стейси закрывает руками лицо.

— Я снова сделала это, не так ли? — тихо бормочет она смущенным голосом. — Я не хотела тебя обидеть.

— Нет, — уверяю я, убирая руки со стола, освобождая место для подноса с напитками, с которым только что появилась Тесс.

— Ну, я обижен, — вмешивается Эд. — Ты не удивилась, когда узнала, что я гей.

— Знаешь ли, у тебя такая походка. С тобой это было очевидно.

Прежде чем Эд успевает ответить, Тесс протягивает нам напитки и смотрит на меня, задумчиво нахмурив брови и надув губы.

— Ты взволнован, — замечает она. — Ты выглядишь так, будто только что занимался сексом.

      Стейси кашляет, чуть не поперхнувшись вином, которое только что выпила.

      — У меня был не просто секс, — говорю я, зная, что она шутит, потому что она знает меня, знает, что я не занимаюсь спонтанным сексом в кабинках туалета. — Я только что выставил себя полной задницей. Я наткнулся в туалете на самого горячего парня, которого когда-либо видел, и как идиот уставился на него. Похож на Дэвида Ганди, но молодой.

      — Моей тете нравится Дэвид Ганди, — сморщив нос говорит Тесс.

      — У твоей тети хороший вкус, — присоединяется Стейси, наконец расслабляясь в нашей компании.

Почти полчаса Дэвид Ганди продолжает оставаться темой разговора. Эд никогда не слышал о нем, поэтому Стейси открывает на своем телефоне Google и ищет фотографии. Эд не находит его привлекательным, сравнивая его с дедушкой. Мы продолжаем болтать, узнавать друг друга вне официальной рабочей среды, и в конечном итоге остаемся в «Вельвете», выпив еще по три порции напитков. Когда мы наконец выходим из бара и идем по мощеной улице, звонит моя мама.

Я извиняюсь, и чтобы ответить, подхожу к каменному ограждению, глядя вниз на канал.

— Привет, мам, — отвечаю я, махая рукой своим друзьям, жестом показывая, что догоню их через несколько минут.

— Где ты? Ты где-то на улице?

— Я с друзьями.

— Прости, дорогой. Я не хотела отвлекать, просто хотела узнать, как ты устроился на новой работе.

Ее забота заставляет меня улыбнуться.

— Пока все идет хорошо. Я завел пару друзей и превратил приготовление кофе в настоящее произведение искусства.

Она вздыхает, и я понимаю, что она в раздумьях, стоит ли говорить мне: «Ты стоишь гораздо большего, чем мальчик для приготовления кофе».

— А новая квартира? Ты закончил распаковывать вещи?

— Почти. Почему бы тебе не приехать на следующей неделе, и я устрою тебе грандиозную экскурсию?

— Хмм...

— Я заеду за тобой, — предлагаю я, зная, что ее колебание связано с тем, что она боится ездить по автомагистрали. Со мной в Манчестере, она тоже не будет ездить по городу, потому что считает, что большие города полны сумасшедших водителей. — Или попроси Тома привезти тебя.

Том — мой брат, на два года старше меня. Днем он врач отделения скорой помощи госпиталя Святого Андрея, а ночью он громкий, самоуверенный мудак. Но он мой брат, поэтому я генетически запрограммирован любить его и мириться с его дерьмом.

— Я позвоню ему завтра, — соглашается мама. — Посмотрим, когда он будет свободен.

— Отлично. Слушай, мам, мне нужно идти. Мои друзья ждут, но увидимся в воскресенье.

Воскресенье — обязательный семейный день, когда мама готовит на ужин жаркое с разными приправами для меня и моего брата, а в последние годы и Тесс. Мы не пропустили ни одного дня с тех пор, как четыре года назад умер мой отец. Потеря члена семьи, особенно родителя, заставляет тебя понять, как важно проводить время вместе. Я до сих пор чувствую вину за то, что до этого принимал свою семью как должное. Когда ты молод, хочется уйти, чтобы быть самостоятельным, найти новые приключения, вечеринки, развлечения, все время предполагая, что, когда ты вернешься, твоя семья все еще будет там.

Пока в один прекрасный день одного из них не станет.

— Хорошо, милый. Береги себя и не забудь написать мне, когда вернешься домой.

— Конечно, — отвечаю я. Я знаю правила. — Люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, малыш.

Я не могу не съежиться, когда она называет меня так. Это возвращает меня в старшую школу, когда я был предметом насмешек в течение шести месяцев после того, как она так назвала меня перед моими друзьями. Было достаточно трудно скрывать тот факт, что я гей, поэтому ежедневно, как поссать, приходилось терпеть унижения, что я маменькин сынок.

Засунув телефон в карман джинсов, я трусцой пробегаю оставшуюся часть пути до G.A.Y. Добежав до клуба, я не вижу своих друзей, поэтому предполагаю, что они вошли без меня. Но я знаю, где их искать. Мы с Тесс назначили места встреч почти во всех барах и клубах в округе, поэтому, войдя, я направляюсь в бар на втором этаже, замечая их, как только достигаю верхней ступеньки лестницы.

Направляясь к Тесс, я вижу, как Эд тянет Стейси за руку, пытаясь вытащить ее на танцпол. Она слабо протестует, хихикая, но вскоре сдается и идет, пританцовывая в такт музыке.

Тесс наклоняется к моему уху.

— Твоя подруга горячая штучка, — говорит она, напрягая голос, чтобы я мог ее услышать.

— А еще она гетеросексуалка, — смеюсь я, беря у нее из рук бутылку пива. — Танцевать?

Тесс кивает и берет меня за руку. Мы пробираемся сквозь толпу людей, танцующих и пожирающих друг друга, на середину зала и показываем клубу, из чего мы сделаны. Она терлась задницей о мою промежность, заставляя меня смеяться, и мы находимся в таком положении в течение нескольких часов, тремся друг об друга и фальшиво подпеваем, останавливаясь только для того, чтобы купить еще выпивки.

К полуночи я двигаюсь медленнее, чувствуя легкое головокружение.

— Мне нужно отлить! — крикнул я, слишком пьяный, чтобы смущаться из-за того, что спотыкаюсь на нетвердых ногах, когда иду в туалет.

Пять минут я пытаюсь вспомнить, как расстегнуть пуговицу на джинсах перед тем, как отлить, и все это время держусь одной рукой за стену, потому что чувствую, что сейчас упаду. Отвернувшись от писсуара, я танцую к раковинам, напевая во весь голос «Может быть, завтра» Stereophonics (прим. британская рок-группа).