Через несколько часов вернулась Камила, держа охапку трав.

— Так много не надо, — пробормотала девушка.

— Что это? — запыхавшись, охотница указала на белую массу в тарелке.

— Кости, — просто ответила девушка.

— Ты… Ты вообще уверена, что делаешь? — Камила вдруг будто утратила всю свою всколыхнувшуюся надежду. Возможно, гостья безумна, а она верит ей так просто…

— Да. Я буду работать в комнате. Не люблю, когда мешают.

Девушка забрала травы и блюдо с измельченными костями. Вернувшись, порылась в печи и достала крохотный уголек. Камила молча следила за ней, внутренне ругая себя за то, что так легко решила поверить в чудо.

Девушка заперлась в комнате с мальчиком. Она подготовила травы и смешала их в нужных пропорциях, добавила кости. Залила молоком и кроличьей кровью в равных частях и отставила в сторону.

Угольком на столе она тщательно вывела формулу Иллиса. Проверила несколько раз, но все было верно. Расположила заготовку в центре рисунка и прочитала короткое заклинание.

Кровь с молоком вспенилась — зелье преобразовывалось. Травы и кости растворились. Все слилось, переменилось. Теперь это была жидкость ровного белого цвета.

Девушка поднесла стакан с зельем к губам мальчика, придерживая его трясущейся рукой за голову.

— Давай, пей.

Жидкость попала в горло. Ленн закашлялся, но девушка прикрыла ему рот рукой.

— Нельзя выплевывать. Пей.

Она дала мальчику половину лекарства. Потерев ладонью стол, она смазала магический рисунок, оставив пятно черного цвета. Позвала Камилу.

Охотница не заставила себя ждать, почти мгновенно влетев в комнату.

— Оставшееся нужно будет дать через шесть часов, — девушка показала на кружку с белой жидкостью.

— И все?..

— И ждать.

Вечером вернулся Карн. Он был не в восторге от идеи Камилы довериться странной гостье, но, увидев состояние сына, только махнул рукой. Толком не поужинав, он вытащил из буфета крепкую ягодную настойку и вышел во двор.

Перед сном девушка дала мальчику вторую часть лекарства. Он все еще не приходил в себя — так и должно было быть. Камила плакала в своей постели. Она слышала ее, но спокойно закрыла глаза.

Вот теперь все правильно. Она знает, кто она. Она видит себя снова.

Карн не ложился. Он сидел во дворе всю ночь, так и не притронувшись к бутылке. Камила все же заснула. Они были уверены, что утром Ленн уже будет мертв — по внешним признакам ему оставалось не более трех часов.

Охотник задремал. Ему снилось нечто невразумительное, но что-то теплое и светлое. Лучи солнца озарили его обветренное лицо, запели птицы. Легкий ветерок прошелестел по кронам деревьев. Новый день наступил.

— Пап?..

Карн вздрогнул, прогоняя дрему.

— Пап, ты где?

Скрипнула входная дверь. На пороге стоял исхудавший мальчик с бледным лицом и огромными синяками под глазами. Сыпи не было. Он огляделся по сторонам, ища взглядом отца.

— Пап, ты что тут делаешь? Камила спит, и там с ней какая-то девушка. Это кто? Вообще, я есть хочу…

Мужчина поднялся и подошел к сыну. Дрожащими руками, будто не веря в то, что видит, он крепко обнял его и разрыдался.

— Пап, ты задушишь… Пап, ты чего?..

Из комнаты выскочила растрепанная Камила. Она остановилась как вкопанная и, заревев, бросилась обнимать брата и отца по очереди.

Мальчик, пробывший без сознания почти все время болезни, никак не мог понять, что происходит.

Они кубарем закатились в дом. Карн тут же засуетился, доставая вчерашнее жаркое. Камила занялась хлебом. На шум, потирая глаза, вышла девушка. Ее белые волосы забавно торчали в разные стороны.

— Доброго утра, — пробормотала она и перевела взгляд заспанных глаз на Ленна. — С возвращением, мальчик.

— Я ведь никуда не уходил, — возмутился Ленн.

Камила, уронив тарелки, стиснула девушку в объятиях. Мужчина положил свою огромную руку ей на голову и ласково потрепал.

— Спасибо тебе, спасибо, — шептала охотница, безостановочно всхлипывая.

— Садись завтракать… Да, ты ж ведь говорящая. Как тебя звать-то, скажешь теперь? — пробасил Карн.

— Ви…

Она запнулась. Прошлая жизнь осталась позади, и то, что у нее было — тоже. Она должна оставить и свое имя, но все, что произошло, навеки будет прорезано в ее памяти острой болью. Решение созрело почти мгновенно — перед мысленным взором мелькнуло доброе лицо бабушки и ее строгий стройный силуэт. Ну конечно же…

— Люсиль. Я Люсиль, — улыбнулась девушка. В светло-голубых глазах ее, подобных прозрачному небу, стояли слезы.

— Ты уверена в этом, Люси? Останься, прошу тебя…

Конечно, она уверена. Она слышала, как Камила с отцом считали запасы на зиму. Они твердо решили, что Люсиль будет жить у них, и прикидывали, как можно поделить то, что было рассчитано лишь на троих. Она не должна более оставаться — уже октябрь, и все прошедшее время они кормили ее и заботились о ней.

— Уверена. Камила, рано или поздно поползут слухи о том, что я — ведьма. Я вылечила в Крольне слишком многих. Некоторые уже бросают на меня косые взгляды… К тому же — не хочу, чтобы зимой из-за меня голодал кто-то из вас.

— У нас хватит припасов! Люси, одумайся…

— Я договорилась с семьей Соллы. Они едут вместе с другими в Хорхен, и я отправлюсь с ними. Это хороший шанс для меня. Прости… Не хочу быть обузой.

— Пусть, Камила, — подал голос Карн. — Это ее решение, и ее жизнь. Мы научили ее полезным вещам — авось, не пропадет малышка.

Охотник потрепал Люсиль по голове.

— Я не малышка. Мне семнадцать, — пробормотала девушка.

— Ростом ты, может, и удалась, да вот тельце твое еще тонковато…

Камила собралась провожать Люсиль до самого ее отъезда. Шумно попрощались. Карн широко улыбался ей и сказал, что если она захочет вернуться к ним, они всегда ее примут. Ленн расплакался — он привык, что теперь у него две сестры вместо одной. В глазах девушки стояли слезы, когда она обняла его в последний раз. Вместе с Камилой они спустились к деревне.

Люсиль собрала большую сумку и оделась в теплые вещи. Охотница отдала ей свой темно-бордовый плащ, уверив, что надевала его всего пару раз. Девушка с улыбкой приняла столь нужный в пути подарок.

В Крольне суетились, готовясь к отъезду. Хорхен был большим городом, расположенным далеко отсюда — селяне продавали там мясо, шкуры, поделки из кости и меха. На вырученные деньги они закупались самым необходимым для их деревни и возвращались обратно. Мужики вооружались луками и дубинами, готовые, если что, отразить нападение разбойников.

Первые телеги тронулись. Солла помахала Люсиль, показывая, чтобы та садилась рядом с ней. Девушка обернулась к подруге.

— Ну, вот и все, — Камила всхлипнула и крепко обняла ее.

— Никогда не забуду тебя и твою семью, — Люсиль обняла ее в ответ, плотно сжимая губы и стараясь не расплакаться. — Ты спасла меня тогда в лесу, и моя вечная благодарность всегда будет с тобой, храбрая охотница.

— Когда ты говоришь так высокопарно, я сразу вспоминаю, что ты не из местных, — улыбнулась сквозь слезы Камила. — Глупая ведьма.

— Я запомню это, — Люсиль фыркнула и рассмеялась. Камила терпела изо всех сил, но, не выдержав, начала смеяться вместе с девушкой.

— Прощай, — охотница продолжала улыбаться, вытирая слезы.

Люсиль запрыгнула в отъезжающую телегу и, усевшись поудобнее, кивнула.

— Прощайте, — чуть слышно прошептала она и спрятала лицо в складках плаща.

Цокали копыта и скрипели колеса. Пожелания удачи и скорейшего возвращения витали в воздухе, растворяясь в насыщенно-желтом октябре.

Прощайте.

Добрые люди, которые навсегда останутся в ее сердце.