– Ладно, короче, – благочестиво кивнул я. – Элей, как всем известно, сотворили баб... тьфу! Великие Матери сотворили нас, Элей, для произоводства следующих поколений. Первых две пары близнецов родили Кибела и Лилит.

– Но какие мы непохожие... Взять меня и Иоша, – понятно же, что при одной матери тут должны были быть разные отцы. Да и Алхэ с Бодэхаем – пламень и лёд...

– Возможно, – не мог не согласиться я.– Технология мне неизвестна. Кроме только, – решил я блеснуть эрудицией, – Козла и Овна.

– Чего? – подозрительно протянул Люсик. – Ругаешься?

Я благоразумно промолчал.

– Овна-пирога... – пробурчал тот резонно. – А ещё ангел...

Я снова промолчал.

– Хорошо, а кто сотворил Великих Матерей? – невинно поинтересовался Люцифер.

– Да мне-то откуда знать? – огрызнулся я, окончательно забыв о благочестии.

– Ну кто-то знает того производителя? – настаивал Люсик.

На лице его появилось выражение, что вот-вот сейчас, наконец, откроется заветная истина. Во мне взыграло все пережитое за последнее время.

– Великая Мать его знает! – гаркнул я. – У Сэнсю спроси!

У Люцифера на минуту сделалось странное выражение лица, будто посвящен в некую, лишь ему одному открытую тайну, но он как-то быстро стер с себя потусторонний вид и вернулся в реальность.

– Действительно, – задумчиво произнес Люсик, – откуда взялись сами эти проклятые с...

Неподалеку раздался шум крыльев. Люсик снова, не сбив дыхания, построился, заменил курс прерванного ругательства на "славу" и завыл дифирамбы матерям.

Я ещё раздумывал, как сии мгновенные метаморфозы удаются негодяям столь легко, тем более, что это не обязательно Мать, мог ведь оказаться и дружественный ангел, как прямо над нами прошмыгнула окрыленная славословиями Люцифера Ева. Попал в точку.

– А как вышло, что в твоем повествовании у меня мама одна Лилит, а у Йошика совсем другая, но тоже Лилит? – как ни в чём ни бывало, допрашивал Люсик, едва Ева отдалилась на безопасное расстояние. – Что, трудно было признать нас близнецами? Да и почему у двух Великих матерей вдруг одно и то же имя? Это же противозаконно!

Я захлопал крыльями от ненужных вопросов, тем более, ответ на все один: – Придумал и придумал. Сочинил. Точка.

Люцифер воровато посмотрел мне в глаза, но произнёс твёрдо: – Человек должен знать родителей. Особенно отца. Именно отца, не то путаница несуразная с этой кучей Лилит.

После тяжко вздохнул и снова перешел на шепот: – Именно в этой части Сейтану и полюбилось твоё повествование. А ещё идея Преисподней. Над ней необходимо хорошенько подумать в деталях.

– Ты в курсе, кто такой Сейтан? – заколебался я, памятуя просьбу Кибелы.

– Допустим, – усмехнулся Люсик. – Ну и? Всё тебе так сразу выложи? А что мне за это будет?

– Чего ты хочешь? – не понял я. – Ну слетаю на вызов вместо тебя... Один раз.

– И тут же торговаться, – он снова заржал. – Что мне, по-твоему, сперматозоидов жалко?

– Хорошо, что тебе нужно, что я могу дать?

– Идеология мне нужна, – сказал Люсик, проникновенно глядя мне в глаза. – То есть, Сейтану. Программа, как всё должно выглядеть. Опять же, перестройка современных миров с грядущей Преисподней в качестве светлого будущего для всех. Кого, за что, куда. Решение ряда вопросов. Например, надо обязательно захватить всю Юниверсию одновременно или можно оттяпать у тёток отдельный кусочек, где установить порядки, похожие на те, что ты изображаешь в Хрониках? И после этого потихоньку надвигаться на остальную Вселенную?

Я только крыльями замахал. И руками тоже: – Ты чего из меня делаешь? На броневик толкаешь? Я тебе что, занюханный вождь патриархата? Хоть намекни, кто такой Сейтан? Откуда взялся?

Люсик скорчил серьёзную мину и провел кистью руки у себя под подбородком: -Дескать, знаю, но не могу вслух, не имею права, не то...

После короткой немой сцены он не без сарказма изрек: – Почему ты так уверен, что это он, а не она?

– Она?! – заорал я, потрясенный.– Она!? Смертная женщина или... О Сэнсю!

Люцифер прижал к губам указательный палец и завел очи долу, затем подпрыгнул, устремившись в проём сверху. Прежде, чем улететь окончательно, шантажист слегка наклонился: – Вождей без тебя хватает. – Он маленько поиграл копией рукописи, да так, чтоб я зрил : – Чем отказывать Сейтану в идеологии, я бы хорошо подумал. Вот и думай.

Во как попал! Донесёт Люсик – бабы крылья поотрывают. Стать идеологом – так сколько бы ни прогавкал, а в конце всё едино: отторгнут, и не только средства передвижения. С ума сойти! Возможно ли, чтоб это была Великая... Неужели именно на сиё и намекал проклятый Люцифер? На кой-то Матерям патриархат?

* * *

А тут Илиэль заныл с другой стороны. Откуда только взялся. Ногами подкрался, что ли? И вяжется, и стонет, всё жалуется: – Какой из меня производитель? Кого я могу произвести, когда не привлекают меня женщины.

– Остынь, – ответствовал я. – На моей памяти тебя и не вызывал никто уж сколько эпох. Нужны им твои однобокие хромосомы!

– Можно подумать, – Илиэль тут же огрызнулся: – что один ты за всех трудишься.

Я пожал плечами: – Люцифера забыл. Тот вообще пашет, как папа Карло. Сам произвёл целый генотип.

– Это ли не страшно.

Илиэлю всегда всё плохо. Вот его-то я точно изобразил.

– Может, они и стремятся вывести как раз отрицательный характер?

– В смысле? – подозрительно спросил я.

Что-то не особо вдохновлял меня поворот разговора.

Илиэль кивнул куда-то в неопределенном направлении: – А ты до сих пор не заметил, что именно Люсика бабы больше всех любят?

Ещё бы это пропустить.

Илиэль тяжко вздохнул: – Вот можешь ты мне объяснить, чем матерей привлекает Люцифер? За ним же постоянно формируется очередь.

Я приосанился и скромно усмехнулся. Тоже, мол, не из дерьма лепили... Хотя кто их знает, из чего они нас сотворили...Нам-то потом не доложили... Тьфу!

– Напрасно ты иронизируешь.

Илиэль снова вздохнул и продолжал быстрым горячечным шепотом: – А замечал ли ты, Михаэль, что не менее сильно они любят и Иоша? Особенно жалеть горазды. Небось, на вызовы таскают ещё похлеще Люсика. Двужильные эти наши близнецы, что ли? Но! – Илиэль выпучил зрачки, не хуже Сарины, когда та входит в раж. – Только погляди, какая интересная вырисовывается закономерность: на какого мальчишку не глянешь, из каждого так и прет маленький Люсик. Замечал, сколько развелось разновидностей Люцифера? Куда ни плюнь, его черты. С другой стороны, взять того же Иошика: куда деваются его гены? И видишь, вроде похоже на Иошалэ, вдруг бац – снова всё тот же Люцифер. Как так получается? Или Иош горазд только работать языком? Вроде и непохоже.

Я изобразил подобие улыбки.

– Ничего смешного, – рассердился Илиэль. – Многие из баб это любят, хотя вряд ли кого таким способом зачнешь...

Я кивнул, опасаясь даже улыбнуться.

– Болтовню любят, я имею в виду, – уточнил Илиэль для дураков. – Но я ведь знаю точно, что трудиться заставляют всех, значит, и Иоша, и не только языком. Что из этого следует? Напрашивается малоприятный вывод: они нас ещё и скрещивают? Буквально, начиная с близнецов?

Я слабо сопротивлялся, хоть без того тошно. – Как нас можно скрестить? Полагаю, мы не яблони с черешнями, а они тоже не Мичурины с Лысенками.

– Вот я и удивляюсь.

Илиэль смахнул крылом пот со лба и крякнул: – Мало того, так и в девочках... Снова и снова, отовсюду сплошной Люсик, какое личико не возьми, отовсюду просматривается Люциферова кровь... А куда деваются все остальные хромосомы, вот что интересует лично меня. И второй вопрос: они это делают нарочно или пока не замечают?

Не понял, – протянул я своё коронное.

Илиэль отмахнулся: – Не валяй дурака, всё ты прекрасно понимаешь.

И что я понимаю? – тоскливо процедил я.

– А то, – отрубил Илиэль. – Матерям нравится в людях именно зло, поэтому они нарочно усиливают гены, ответственные за агрессию, подлость, ну я не знаю, ну нахальство, например. Как тебе такая версия?