Сэнсю тоже явно заботили размышления, которых она не высказывала. Однако, Великая Мать обвела нас отрешенным взором: – Вопросы есть?

Люцифер, как прилежный ученик, поднял руку.

Сэнсю кивнула.

– Выходит, и наш мир кто-то создал с целью эксперимента? Кто и чего ради?

Сэнсю тяжело вздохнула: – На подобные вопросы мы ищем ответы многие эпохи. – Она улыбнулась, как будто её осенила идея: – Давайте искать вместе. Может, кто-то из молодежи, не тратя лишних слов и не используя расплывчатых штампов типа "добро" и "зло"предложит конкретный ответ, например, на такой вопрос: что является основой любого творчества?

Пока Сэнсю обводила всех взглядом, всегда готовые к словесной перепалке Иош, Бодэхай, Алхэ и Люцифер без особых мудрствований выступили одновременно.

– Это любовь, – отрапортовал Иош. В зеленых глазах сверкнула тревога.

– Это удовольствие, – безмятежно улыбнулся Бодэхай. Глаз он так и не открыл, только чуть затрепетали ресницы.

Я сам испытывал удовольствие, созерцая его и зная, что это мой сын.

– Это самоутверждение! – запальчиво выкрикнул Алхэ. Огромные черные очи полыхнули надеждой.

Я вторично почувствовал удовольствие. И надежду.

– Это мятеж. – Люцифер нагло ощерился. В желтых глазах плясали веселые озорные искорки, но где-то на самом дне почти ощутимо материализовывалась звериная сущность, которую я замечал в нем впервые.

Мне оставалось порадоваться, что уж к нему-то я отношения не имею. И даже не хотелось распознать, кто именно произвел на свет этого типа.

– Ну что же, каждый из вас по-своему прав, – Сэнсю ласково кивнула всем четверым: – Предлагаю следующий вопрос. Что является конечной целью творчества?

– Общее счастье, – мечтательно протянул Иош.

– Нирвана, – спокойно улыбнулся Бодэхай. От глаз у него остались одни щелочки.

– Справедливость?! – почему-то вопросительно-недоверчиво рубанул Алхэ.

– Власть, – мстительно усмехнулся Люсик.

– И снова каждый прав, – поддержала их Сэнсю. Остальные внимали. – И все не правы, – продолжила Великая Мать: – Это результаты промежуточные. А конечные...

Все молчали. Иош и Люсик перехлестывались взглядами, выражая полную нетерпимость друг к другу и не принимая всерьёз взволнованного Алхэ и безмятежного Бодэхая.

Сэнсю сделала паузу, а потом и вывод: – За спиной у нас опыт. Впереди вечность. Думайте.

И тут я не выдержал. В голове словно что-то взорвалось. Я гений и пусть делают со мной, что угодно. Я должен высказаться и познать правду. Будь, что будет.

– Говори, – кивнула Сэнсю на мою поднятую руку.

– Кто такой Сейтан? Его тоже мы подсовываем?

В глазах Сэнсю взорвалось признание. Да! Я правильно понял. Они не просто находят какого-то неведомого Сейтана, чтобы запихнуть в низший мир в качестве пятой колонны. Я широко раскрыл глаза, выплеснув в них последний вопрос, застрявший в глотке. Услышал все-таки кто-то из них мою молитву, хоть речи в последний момент лишил. Сэнсю молча же кивнула. И покивала несколько раз.

Я опустил веки. Ничего ужасного не происходило. Только в моих мозгах что-то взрывалось, потому что совесть продолжала грызть, а я не умею считать штампами и ерундой понятия добра и зла. И не способен принять козни Люцифера в одном кульке с подвижничеством Сарины. А самое главное, потому что, не гений я все-таки, как ни пыжься, раз мне не под силу осмыслить мужское начало коварного Сейтана в мудрой душе Великой Матери Сэнсю.

Немая сцена продолжалась.Я потихонечку начал открывать правый глаз. Сэнсю загадочно улыбалась, прижимая указательный палец к закрытым губам.