Если когда-нибудь

я отвернусь от тебя

в ненависти,

пусть красота моего тела

перейдёт

чьей-то любящей душе,

а уродство моей души

перейдёт

в чьё-то безобразное тело.

И пусть хотя бы однажды

зло будет наказано.

Ибо ненависть есть зло

и его не следует прощать

смирением -

его необходимо наказывать

любовью".

Упрёки.

"Как часто

ты упрекаешь меня

в молчании...

Я молчу,

потому что в словах -

моя жизнь...

и твоё счастье.

Каждое моё слово

к тебе -

это живой клочок

моей души,

которая вся принадлежит

тебе,

но которая

не безпредельна.

Бойся и ты

растратить свою душу -

обменяв свои чувства

ко мне

на простые слова, -

которые, в сущности,

так мало могут дать -

и так много могут

забрать...

Я молчу теперь -

это правда.

Но молчу -

потому что

в словах

теперь

нет нужды.

Было время,

когда мне было

что сказать тебе -

но ты не принимала

моих слов.

Теперь ты ждёшь от меня

этих слов -

но мне уже

нечего сказать тебе...

Я молчу.

И ты обрушиваешь

на меня

лавины слов,

мало заботясь

об их недостойной участи.

Но они безплотны.

В них уже нет

живого участия

твоей души.

Слишком много

было сказано тобою

слов

и слишком мало

они значили,

чтобы я не утратил

веру в них.

И теперь они,

как фальшивые деньги,

имеют

внешнее сходство

с живыми словами,

но не имеют

золотого эквивалента

живой души...".

Дуга 23.

Когда портной, насладившись увиденным, повернулся - Магдалина была уже в каком-то очень облегающем шёлковом платье. К слову сказать, оно скорее выполняло противоположную роль своему естественному назначению. Но это была всё-таки - одежда; а Магдалина была всё-таки - женщина. Поэтому, успокоившись и придя в себя, она воззрилась на портного.

_ Итак, _ оценив её безполезные хлопоты, вежливо проговорил он, _ кем же вы хотите быть? Восходящей звездой? Звездой... восходящей... _ начал он возбуждённо бормотать, очевидно ища образ для соответствующего фасона. _ Восходящей куда?.. Восходящей на небосвод... Утренняя звезда... Венера...

_ Да-да, _ обрадовано проговорила Магдалина, осенённая под действием творческой энергии портного замечательной идеей, _ "Аврора и Кефал". Вы помните?.. в музее Пушкина висит картина?.. Вы помните?..

Несколько озадаченный взгляд портного (который, хотя и не бывал ни в каких музеях и не видел никаких картин - но не раз видел самого Пушкина... правда, это точно было не в музее (по означенной выше причине)... и потом, вроде он был... памятник) распалял Магдалину ещё больше.

_ Ну как же вы не помните!.. Спящий на облаке Кефал - в раскинувшейся позе, необыкновенно красивый... и Аврора... грациозная, увенчанная горящей звездой... в лёгком прозрачном платье... с высокой талией...

У бедного портного в голове совсем всё перепуталось. Сначала - памятник, который имеет свой музей... но стоит почему-то на улице; а теперь - ещё эти двое... Аврора и кефал... С одной стороны, он знал, что "кефаль" - это рыба; а с другой - "Аврора со звездой"... это, вроде, крейсер... Допустим, рыба "кефал" (наверное, самец) может быть необыкновенно красивой... красивым... особенно для голодного человека... допустим, даже в раскинувшейся позе... хотя, и спящим на облаке... Но представить себе крейсер в лёгком прозрачном платье с высокой талией его мозг категорически отказывался...

_ Как-как?.. с высокой талией? _ вдруг заговорил портной. _ Вот именно... Высокая талия, лёгкая воздушная ткань на обнажённом теле... Да-да. Утренняя звезда. Прохлада, лёгкость, свежесть, загадочность... _ как видно, у портного и Магдалины были свои разные точки соприкосновения с искусством.

И пока он всё это твердил, в его ловких руках оказались портняжие ножницы и розово-голубая воздушная ткань. Не успела Магдалина опомниться, как эти ловкие быстрые руки забегали по её телу с сантиметром, то-и-дело отвлекаясь и записывая какие-то цифры в маленькую книжицу. Затем заработали поочерёдно, - ножницы, швейная машинка и язык портного: который вдруг разразился грандиозными рассуждениями на тему утренней звезды...

Обернувшись и увидев изумлённый взгляд Магдалины, он объяснил: что подобные рассуждения во время работы помогают ему вжиться в образ создаваемого фасона.

_ Как, _ удивлённо проговорила Магдалина, _ и в вашей профессии тоже нужно вживаться в образ?

На что портной ответил ей таким красноречивым взглядом, что ей пришлось принести ему с десяток любезностей, которые, впрочем, он принял вполне снисходительно.

Наконец, всё было готово. О, это было не платье. Это было облако. Это было - видение, настроение, чувство, соблазн. Это была живая оболочка звезды, - колышущаяся, словно трепещущая - в грубых, но таких чувственных руках портного. Магдалина опешила в изумлении и восхищении. Как этот... маг, волшебник, чародей... как он смог... Это её чувства. Это же она так хотела.

_ Миленький, мой, _ радостно бросилась она ему на шею. _ Что вы сотворили! Это же непостижимо! Это же даже надеть страшно... _ бережно, она взяла этот живой шедевр из рук чародея, - и с изумлением, и восхищением, и трепетом (то приближая, то отдаляя от глаз; и бормоча что-то) - она ещё долго любовалась своим удивительным нарядом.

Наконец, памятуя о своей недавней выходке с обнажением, она, извинившись, исчезла в небольшой соседней комнате, которая у неё служила кладовой. А когда, радостная и счастливая, она вбежала обратно, успев оглядеть себя в старенькое зеркальце, - ни портного, ни его вещей, ни даже напоминания о его присутствии - небыло.

Опешив, она остановилась; потом бросилась к выходной двери - дверь была закрыта; открыв её, она выбежала на лестничную площадку - но и там никого небыло. Расстроенная, она вернулась в комнату, потом подбежала к окну, выглянула на улицу. Никого не было. У неё уже начали было роиться тревожные мысли, но тут раздался звонок. Машинально она взяла трубку.

_ Ну, как твоё платье? Ты довольна? _ без всяких вступительных слов спросил Гогенштауфен.

_ Как?.. Откуда ты знаешь?.. Ах, да... ты всё знаешь... обо всех. Но куда же он исчез? Я хотела его поблагодарить.

_ Кого поблагодарить?.. Ах, этого. Хорошо, я передам ему твою благодарность... Неужто ты и впрямь приняла его за портного?..

_ Как?.. А разве - нет? Он - не портной? Ты меня пугаешь...

_ Он - не портной. Он - наш человек. Да и с чего бы придти портному? Ты ведь не вызывала портного... _ но тут Гогенштауфен остановился, решив, что этой информации ей довольно; тем более, что этот Лерский уже успел ей кое-что лишнее выболтать. Правда, это не женщина - это соблазн в юбке (если только можно классифицировать понятием "юбка" то, что она носит), и перед ней трудно устоять... _ В общем, пока ты с нами - наши люди тебе не опасны, скорее даже наоборот... _ потом, сделав паузу, добавил. _ Что-нибудь ещё тебе нужно?.. Признаться, твои сборы несколько затягиваются. И потом, художник - живой человек; он может попросту лечь спать...

_ Хорошо-хорошо, я почти готова. Мне нужна только звезда.

_ Что? _ изумился (а точнее - даже не понял) Гогенштауфен, _ звезда?

_ Ну да, звезда, _ Магдалине было чудно, что он не понимает таких простых вещей. _ А что? Я же не с неба прошу звезду. Понимаешь, я хочу появиться у него в образе Авроры - утренней звезды. И мне нужна сияющая звезда над головой. Он не устоит - я знаю; потому что это непостижимо, потому что так не бывает... чтобы над головой у женщины сияла звезда... так не бывает у земной женщины...