- Тревор? – приветствие или вопрос? Замерев на пороге, Дэвид ждал ответа.

Наш гость только молча развернулся вполоборота и кивнул Дэвиду. Тогда мой муж подошёл к столу, резким движением отодвинул стул для себя и сел, оседлав его, словно коня.

- Зачем ты здесь? – спросил он.

Губы старика зашевелились, но сначала беззвучно, и лишь спустя мгновение мы услышали:

- Завтра похороны Аманды. Я … Я хотел бы, чтобы вы присутствовали.

Мы с Дэвидом переглянулись. А потом я снова посмотрела на Тревора. Вот почему он выглядел таким подавленным, таким разбитым, обессиленным. Я знаю, как сильно он её любил. Я знаю, что Аманда была единственным родным для него человеком. И волна тепла и необъяснимой нежности к нему поднялась у меня внутри. Возможно, эти чувства можно всё-таки объяснить – не обычным сочувствием, испытываемым нами к горю оставшихся здесь, но  памятью о тех днях, когда Тревор был для меня защитником и союзником.

- Как это случилось? – спросил Дэвид, потому что я даже не знала, что сказать.

- Помнишь те бумаги с вопросами, которые ты мне отдала в тот день? – перевёл на меня свой взгляд Тревор. Я кивнула. – Она настояла на том, чтобы их прочитать, а я, как и всегда, не смог отказать ей. И она… не знаю, что она в твоих записях увидела такого, чего не увидел я, но она захотела повторить твой путь. Я не смог её отговорить, но и не стал запрещать. Ведь это было её желание, её воля, а кто я такой, чтобы идти против чужой воли?

- Что? – мне показалось, что я воскликнула, но на самом деле мой голос едва прозвучал. – Кто ты такой, чтобы что?

Но Дэвид накрыл мою руку своей, а когда я посмотрела на него, то в глазах прочла просьбу не сердиться, а дать высказаться старику. Тревор немного отодвинул чашку к середине стола и поставил локти на твёрдую поверхность, закрыв ладонями лицо. Волна возмущения во мне тут же испарилась, оставив после себя печаль по Аманде.

- Расскажешь нам, что с ней произошло?

Тревор открыл лицо и, не поднимая на нас взгляда, продолжил:

- Она не могла дождаться того момента, когда случится переход. Совсем как в детстве, когда не могла дотерпеть до времени, в которое положено открывать подарки. Я не верил в её безрассудную затею, поэтому я для себя решил, что воспользуюсь своей властью и не дам убить её тело после перехода. Остальных ожидала обычная процедура: перешёл, мы отключаем тело от системы жизнеобеспечения и отправляем в открытый космос. Как мусор, если хотите, но я считаю, что мы отпускаем их в вечность. Но Аманду я не позволил отключить. И мы продолжали считывать с её мозга всю информацию о том, что она там видит, что с ней происходит и даже, что она думает. Ей пришлось тяжело, потому что… Наверное, это я виноват, поскольку всегда старался дать ей понять, что она особенная, что сможет получить и добиться всего, чего только захочет. Но я воспитывал её такой на Земле, и тут я всегда был рядом. А там она осталась одна… – и Тревор рассказывал нам долго, негромко, в подробностях всё то, что случилось на Итее-1 после того, как я вернулась сюда, а он отпустил туда свою внучку. Мы с Дэвидом слушали не перебивая, я – из-за того, что боялась пропустить хоть слово о судьбе своих давних знакомых, а Дэвид… Наверное, он хотел для себя по полочкам разложить всю суть этого эксперимента. Тревор лишь изредка поднимал на нас глаза, и его рассказ больше походил на исповедь, чем на историю. - … Когда я понял, что у Аманды ничего не получается, а Шелли узнала, что мы не совсем полностью их туда отправили, я испугался. Я же знаю всю подноготную этой женщины, знаю, на что она способна. И я запаниковал и отдал приказ вернуть Аманду. Но у нас не получилось. Не знаю, почему, может, она просто не хотела сдаваться, может, как и в твоём случае, требовалось несколько попыток. Но потом вдруг события приняли совсем иной поворот и, когда всё было готово ко второй попытке, я дал отбой. Я решил дать Аманде ещё один шанс. А когда у неё всё наладилось, я не смог отключить её. Просто не смог. И её единственную мы вернули на Землю. Только тело, конечно, сама-то она осталась на Итее. Она пробыла в таком состоянии почти год, как и ты. И уже здесь, спустя пару месяцев по возвращению домой, я решился. Конечно, я очень хотел всё же её вернуть, я даже несколько раз уже готов был отдать распоряжение, чтобы её вытащили, но каждый раз говорил себе: «Она тебя не простит, если ты сделаешь это». – Тревор глубоко вздохнул, я посмотрела на его чашку – чай уже совсем остыл, но так и остался не тронут. – Несколько дней назад я стал дедушкой. Два замечательных ребёнка, мальчик и девочка, они двойняшки. Теперь мне уже никогда её не вернуть, - я просто не смогу разрушить её счастье. Сегодня утром её отключили. Аманды с нами больше нет, её больше никогда здесь не будет.

Голос Тревора дрогнул на последних словах, и снова наступила давящая тишина. Никто не смел её нарушить и, скорее всего, просто не хотел. Не смотря на то, что у Аманды всё получилось, они с Тимом счастливы и стали родителями, для нас троих вся эта история с самого начала была тяжёлой. Наконец, молчание прервал сам Тревор – он распахнул свой мокрый плащ и достал из большого внутреннего кармана смятые листы. Положил их передо мной на стол со словами:

- Это твои записи, Эмма. Я не хочу оставлять их у себя.

Я медленно протянула руку и дотронулась до стопки бумаг. Шершавая, кончиками пальцев я ощутила каждый смятый залом на поверхности первого листа, который начинал историю моей первой любви.

- Что с проектом? – спросил Дэвид. – Его закрыли?

- Его не просто закрыли – теперь его никогда и не существовало. Я похоронил все данные об Итее-1 навсегда и так глубоко, как только смог.

- Во сколько похороны? – спросила я.

- В 10-00. Почти никого не будет – только я, несколько самых близких её друзей и, надеюсь, вы придёте.

- Мы придём – ответил Дэвид за нас обоих.

Кивнув в знак благодарности, Тревор поднялся и направился к выходу. Мы с Дэвидом последовали за ним к двери, открыв которую, старик переступил порог, ещё раз на нас обернулся и ступил в усилившийся дождь. Когда за Тревором Харрисом закрылась дверь, Дэвид обнял меня, прижал к себе и сказал:

- Я люблю тебя. Спасибо, что осталась со мной.

- Я тоже люблю тебя и, поверь, мне даже не пришлось делать выбор.

- Я пойду в душ, - хочу смыть с себя весь сегодняшний день и этот вечер тоже.

Я кивнула ему, улыбнулась и осталась внизу, глядя, как мой любимый мужчина поднимается по лестнице. А когда он исчез в коридоре, я повернулась к столу, на котором всё так же стояла полная чашка. Мне не хочется её убирать, не хочется выливать этот чай в раковину, потому что, в отличие от Дэвида, я хочу оставить этот вечер в своей памяти навсегда. Пусть стоит так до утра.

Тело Аманды, такое худенькое, такое красивое, уже засыпали землёй. Плакали её друзья, не было слёз лишь у троих – меня, Дэвида и Тревора. Потому что только мы трое знали, что она жива, просто находится не здесь.

И, стоя возле её могилы, я решила, что напишу обо всём, что с нами произошло. Пусть никто из тех, кто прочтёт мою книгу, не поймёт, что это не выдумка, что всё описанное – правда, я всё равно хочу это сделать. Я сделаю это в память об Аманде. В память о Тиме.

Конец.