— Оказаться рядом с тобой, — сказал он и заключил меня в объятия. Я замерла, и время остановилось, застыло между нами, заключило нас в хрупкий кокон, в котором я видела только Дитера, слышала только биение наших сердец, дышала только нашими запахами и уже не замечала смрада подземной тюрьмы. Ничего лишнего, ничего ненужного. Мне бы хотелось, чтобы так было всегда…

Поэтому я не заметила, когда в подземелье раздались чужие шаги и короткий резкий голос велел:

— Взять обоих!

Я вскрикнула. Что-то со свистом пронеслось над моей головой, потом послышался глухой стук и Дитер выскользнул из моих рук, повалившись на грязный каменный пол. Обернувшись, я увидела точно в дурном сне, как Рольф опускает алебарду, древком которой ударил Дитера по голове, как в дрожащем свете ламп вырастает высокая женская фигура, облаченная в темное платье. Искры рассыпались по королевскому венцу, и слова покатились колючие и холодные как ледяные бусины:

— Новый приказ короля! Схватить обоих преступников! — Ее Величество высоко подняла руку с зажатой в ней бумагой. — Связать и доставить на дворцовую площадь! Герцогиню для наказания в десять плетей, генерала для показательной казни! И к исполнению приступить немедленно!

Я зарычала, группируясь для прыжка. Я бы вцепилась стерве в ее светлые волосы, располосовала кожу ногтями, я бы плюнула в ее бесстыжие глаза, но сзади навалился стражник и заломил мне руки за спину, позволив только извиваться от отчаяния и, глотая слезы, кричать:

— Будь ты проклята, ведьма! У меня королевский приказ! Ты не можешь!

— Могу! — холодно улыбнулась Анна Луиза. — И сделаю. На каждого хитреца найдется свой хитрец. Признай, что в этот раз ты проиграла, птичка.

16. Поцелуй василиска

Нас с Дитером везли порознь: его в клетке, связанного, с повязкой на глазах, все еще в полубессознательном состоянии, меня же в крытой повозке, тоже со связанными руками, как преступницу. Поддев мой подбородок наманикюренным ногтем, королева наслаждаясь моим отчаянием, моей болью, и я кусала губы, изо всех сил сдерживая слезы. Я не могла доставить ей такого удовольствия! Ни за что!

— Решила, что слишком умна для соперничества с фессалийской королевой? — вкрадчиво спрашивала Анна Луиза, и меня перекручивало от ее насмешливого голоса. — Думала, можешь забавляться с Его Величеством, как с куклой? Бедная девочка! Ты так и не выросла из детского платья, а пытаешься играть во взрослые игры. Здесь главный кукловод я, — улыбка королевы превратилась в хищный оскал.

— И только мне решать, казнить или миловать, развязывать войну или прекращать ее.

— Вы предаете собственную страну, — сказала я и тут же заработала шлепок по щеке.

— Не заговаривайся, малышка! — глаза Анны Луизы сверкнули холодным блеском. — Иначе вместо спины пострадает твоя шейка.

Она недвусмысленно провела ногтем под подбородком.

— Вы следили за Его Величеством, не так ли? — выцедила я.

— А что в этом плохого? — изогнула бровь королева. — Я его жена, мое место рядом с мужем.

— Но только не в супружеском ложе.

Вторая пощечина была сильнее предыдущей. Я всхлипнула и опустила голову. Слезы все-таки полились из глаз, капая на пылающую щеку.

— Дерзкая курица! — злобно выплюнула королева. — За такие слова пострадает еще и твой язык! Я сначала вдоволь позабавлюсь, глядя на твое унижение, а потом вырежу язык! Своими собственными руками! О, этому я хорошо научилась в Кентарии…

Тут она замолчала, сообразив, что ляпнула лишнее. Я устало рассмеялась, качнув головой.

— Если слишком долго играть с огнем, — произнесла я, — рано или поздно обожжешься. Вы, должно быть, воспользовались состоянием вашего супруга, чтобы отменить его приказ.

Анна Луиза промолчала, но по ее вспыхнувшему взгляду и поджатым губам я поняла, что угадала, и снова едва не заревела от отчаяния, но стерпела, только искусала губы в кровь.

Как нелепо! И как обидно…

Я отвернулась, вздрагивая от предутренней свежести. Ночь таяла, горизонт серел, тускнели городские фонари. Я слышала, как в отдалении тоскливо ревут трубы, созывая горожан на показательную казнь. Колеса грохотали по брусчатке, хлопали ставни и двери. Сонные взгляды провожали меня как невиданного зверя, привезенного на потеху публике. И я могла только гадать, где сейчас находится Его Величество. Нашел ли он перстень? Поверил ли в предательство супруги? И если поверил, почему не спешит?

На площадь уже собрались немногочисленные зеваки, ежились от ветра. Меня вытолкали без церемоний и повели к деревянному постаменту, установленному посреди площади. Я вздрогнула, увидев высокий столб с горизонтальной перекладиной. Виселица? Пот покатился по спине. Неужели это конец? Неужели моего Дитера казнят вот так, по-простому, тихо, без громких слов? И все это на моих глазах?!

Я застонала, стиснув кулаки так, что ногти впились в ладони. Под пальцами шершаво натянулась веревка и что-то еще… браслет Шэна? На мгновенье забрезжила надежда. Альтарский браслет — передатчик, он обязательно среагирует на мое эмоциональное состояние и пошлет Ю Шэн-Ли сигнал тревоги! Он обязательно прилетит! Но время шло, близился рассвет, а помощь не шла…

Надежда погасла, едва я увидела, как клетку с Дитером на специальном подъемнике водружают на постамент.

— Вира! Майна! — меланхолично покрикивал палач, облаченный в алую робу. В прорезях черной маски зияла тьма. Не человек, орудие в чужих руках, исполнение королевской воли.

— Кого казнят-то? — услышала я вопрос какого-то горожанина.

— Дракон его знает! — пожал плечами другой, я обернулась и увидела, как тот позевывает и чешет спину, с любопытством поглядывая на меня. — Не то предателя, не то самого генерала.

— Как же, генерала! — хохотнул первый, сбивая на затылок островерхую шляпу. — Наше Величество шпагу у левой руки держит, а генерала у правой. Нельзя казнить- то!

— Так он с ума спятил и какую-то важную шишку закаменил! — вмешалась старуха в нарядном чепце, видимо, нарочно достала из сундуков в честь такого события.

— Ну закаменил и что? — присвистнул первый горожанин. — На то и василиск, чтобы каменить. А фройлен-то за что?

Он кивнул в мою сторону и на всякий случай сдернул с головы шапку и поклонился. За ним повторили прочие зеваки.

— А фройлен за компанию, — уже за спиной услышала я заговорщический шепот. — Говорят, ведьма эта и на Наше Величество покушалась.

Я выпрямила спину и возмутилась вслух:

— Какая отвратительная ложь! Я никого…

Стражник ткнул мне между лопаток, заставляя молчать. Я снова опустила голову и медленно поднялась по деревянным ступенькам. Тем временем клетку распахнули и Дитера вывезли на середину постамента. Он был прикован к деревянной доске, установленной вертикально на подъемнике причудливой конструкции. Я рванулась к нему:

— Дитер!

— Мэрион! — рванулся и он. Мускулы напряглись, вздулись темные вены, генерал оскалился, завертев головой. — Отпустите ее! Можете делать со мной, что хотите, но только отпустите ее!

— Не надо! Не говори так! — закричала я.

Меня потащили к столбу, пока палач громким и хорошо поставленным голосом зачитывал приказ. Я упиралась и изворачивалась в руках стражников, один из них пыхтел, приговаривая время от времени:

— Да что вы… Ваше Сиятельство… уж потерпите… накажут да и отпустят… делов-то!

— Вы не можете казнить его! — не слушала я. — Это же ваш командир! Без генерала Фессалию разорвут на части! Эта хищная стерва разорвет вашу страну на клочки!

— Довольно! — послышался за спиной высокий голос королевы. — Я не желаю больше слышать этих лживых оскорблений! Приступайте к наказанию!

Мне завели руки вверх и прикрутили к столбу. Я пыталась выкрутиться и посмотреть через плечо, но видела только мельтешащие потные фигуры стражников, и откуда-то со стороны доносился хриплый голос Дитера:

— Отпустите ее! Я готов служить вам, я сделаю, что вы просите…