Вернувшись в спальню Гретхен, я первым делом бросилась к ней с извинениями за то, что втянула девушку в столь рискованную затею. Та кротко улыбалась и отнекивалась, постелила себе на полу, а мне уступила кровать, и теперь уже отнекиваться пришлось мне. Так бы мы и препирались, соревнуясь в обоюдной вежливости, пока нас не прервал стук в окно.

— Вы что-нибудь слышали? — насторожилась Гретхен.

Я навострила ухо и задумчиво ответила:

— Кажется…

Стук повторился. На этот раз мы обе как по команду повернулись к окну, и я увидела, как за стеклом мелькнул камешек. Кто-то явно привлекал наше внимание, поэтому я осторожно приблизилась к подоконнику и глянула.

Комната прислуги выходила на темные заросли, в которых явно кто-то прятался. Ночь была тихая, лунная. Небесный Дракон сворачивал над парком белые кольца, созвездие Розы горело прямо над головой, и в нем, как бабочка в бутоне, сияла полная луна. Ее свет серебрил акации, из зарослей которых выдвинулась тень, уплотнилась, запрокинула лицо и я с удивлением и радостью узнала Ганса.

Заметив меня, он поманил рукой и снова скрылся в кустарнике. Я поспешно засобиралась.

— Вы бросаете меня, госпожа? — грустно спросила Гретхен. — Вы ведь достали то, что хотели…

Сердце защемило. Я погладила девушку по руке и заглянула в глаза.

— Ну что ты, нет! У Ганса наверняка для меня новости, а к тебе я еще вернусь и обязательно отблагодарю за твою помощь. Я, конечно, не королева, а герцогиня, но была бы счастлива, если бы ты стала работать у меня…

— У вас? — в глазах девушки вспыхнул огонек надежды.

Я радостно кивнула.

— Конечно! Я никогда не позволила бы себе бить слуг и постаралась бы сделать все возможное, чтобы тебе жилось хорошо!

— Ах, госпожа! — просияла Гретхен. — Я уж наслушалась рассказов Жюли и с радостью приму ваше предложение! Вы уж не забывайте меня, ладно?

— Ни за что на свете! — пообещала я. — Вот только освободить бы генерала…

— Я верю, у вас обязательно получится! — с жаром ответила Гретхен. — Такая любовь и самопожертвование не могут остаться без награды!

С этими словами мы поцеловали друг друга в щечки, и Гретхен проводила меня в сад, следя, идя первой и неся керосиновую лампу, чтобы никто не заметил, как деревенская дурочка идет на свиданье с адъютантом опального генерала.

— Вы нашли, что искали, фрау? — без лишних вступлений и по старой солдатской привычке спросил меня Ганс.

— Да, — ответила я. — У тебя есть для меня новости?

— И еще какие, — вполголоса сказал адъютант, пощипав коротенькую косичку. — Его сиятельство передает вам поцелуй…

— Как?! — воскликнула я и едва не бросилась Гансу на шею. — Ты видел Дитера? Разговаривал с ним? Как он?!

— Не так хорошо, как хотелось бы, — ответил тот, и в груди у меня все оборвалось.

— Умоляю, не тяни! — я схватила его за руки, крепко сжала. — Его пытают?

— Уже нет, но Его Сиятельство все равно слаб от недоедания и отсутствия солнечного света. Он просил передать вам…

— Что?

— Чтобы вы были осторожны, фрау.

— Умоляю! — быстро проговорила я. — Ганс, дорогой! Устрой мне свидание с Дитером! Запланируем побег!

— Фрау, это невозможно, — с сожалением качнул Ганс головой. — Его Сиятельство хорошо охраняют, да и велено вам не пускать в темницу ни под каким предлогом! Вы знаете, к Его Сиятельству приходил Его Величество, они долго говорили. Его Величество хочет освобождения моего командира, но почему-то медлит.

— Знаю, почему, — фыркнула я и отвела взгляд.

— Его Сиятельство передал, чтобы вы не шли ни на какие сделки. Даже ради его спасения.

— Он требует невозможного! — простонала я и тряхнула волосами. — Скажи, Ганс, как поступил бы ты? Если бы знал, что есть только один способ освободить господина… только один!

— Не знаю, фрау, — серьезно ответил он, и мне показалось, он все понимает. — Наверное, я бы согласился для отвода глаз. Но в последний момент обманул бы. Или…

— Или что? — я с надеждой заглянула в его лицо.

— Или убил, — мрачно ответил адъютант.

Мое сердце сжалось. Нет, нет, убийство не выход! Но не выход и поддаться предложению короля! В нагрудном кармашке у меня был перстень с кентарийским гранатом, на шее волшебный кулон, и скоро Ю Шэн-Ли привезет зелье подчинения. Быть может, тогда мне удастся получить желаемое хитростью?

— Что-то еще, Ганс? — спросила я, заметив, что адъютант переминается с ноги на ногу и явно хочет, но не решается продолжить разговор. — Не бойся, скажи! Я должна знать все!

— Сомневаюсь, что это вам будет приятно знать, — проворчал Ганс. — В тюрьму к Его Сиятельству приходил не только король, но и…

— Королева! — закончила я, и зажала рот ладонью, боясь, что нас услышат.

— Совершенно верно, — угрюмо ответил адъютант. — Его Сиятельство сказал, что она предлагала ему признаться в том, что он не совершал, и тогда она его помилует и как преступника сошлет на теплые острова, куда сможет приезжать тайно и…

— Дрянь! — я сжала кулаки, кулон вспыхнул на груди, будто тоже возмутившись рассказом Ганса. — При живой жене пытаться окрутить чужого мужа!

— И не только, — поджал губы Ганс. — Если Его Сиятельство откажется, Ее Величество поклялась, что подпишет смертный приговор.

Я выдохнула, и некоторое время молчала, пытаясь справиться с ревущей внутри бурей.

— Не-ет, — медленно протянула я. — Ее Величество не дрянь. Это самая настоящая беспринципная сволочь!

— Именно поэтому я должен сейчас же увезти вас из дворца, — сказал адъютант. — Здесь небезопасно, даже учитывая ваше выдающиеся актерские способности.

— Меня видела королева, но не узнала! — возразила я.

— Не узнала сегодня, так узнает завтра, фрау, — безапелляционно сказал Ганс. — Нет, нет, я получил приказ от командира увезти вас в безопасное место, и сделаю это, даже если вы будете кусаться как дикая кошка и царапаться как чертополох!

Я печально рассмеялась.

— И ты, и твой командир — оба известные упрямцы, — сказала я. — Когда же поедем в резиденцию Шэна? Завтра с утра?

— Прямо сейчас, — серьезно ответил Ганс и потянул меня за живую изгородь. Я нырнула следом и испуганно вздрогнула, когда из темноты на меня кто-то сердито засопел. Черная громада заслонила свет луны, и я пискнула и спряталась за спину Ганса.

— Не бойтесь, фрау, это Крошка Цахес, — успокоил адъютант.

Блеснули змеиные глаза, и я увидела прямо перед собой довольно ухмыляющуюся морду виверны.

— Привет, — робко сказала я, протягивая руку. Пасть облизнулась длинным языком и горячо дохнула на мою ладонь.

— Пожалуйте сюда, фрау! — предложил Ганс и подсадил меня на седло. — И держитесь крепче.

Я села боком и сунула обе ноги в стремена, а руки просунула в специальные петли и уцепилась за поручни. Ганс уселся за мной, залихватски присвистнул и натянул поводья.

Это был мой третий полет, и первый раз я летела ночью. Едва я успела спросить:

— А видит ли Крошка Цахес в темноте?

Как ветер ворвался в мои легкие, перехватил дыхание, и я зажмурилась, пригнув голову к могучей шее виверны. Земля накренилась и ухнула вниз, а вместе с ней провалился и королевский дворец, и парк, подсвеченный огнями. Небо раскинулось над головой, вспыхнуло новыми созвездиями, луна покатилась за спину, вместе с ней задвигался, свернулся кольцами Небесный Дракон, и я запрокинула голову, с восторгом ловя свежие порывы ветра.

— Красиво, Ганс! — закричала я, наблюдая, как лунный свет серебрит перепончатые крылья виверны. — Вот это созвездие Розы, я знаю! А что там за странный овал?

Я указала на черное пятно, окаймленное россыпью звезд, точно рамой.

— Это Зеркало, госпожа! — прокричал на ухо Ганс. — Говорят, раз в несколько тысяч лет оно показывает миры, лежащие по ту сторону.

— По ту сторону? — переспросила я и даже обернулась на адъютанта. Его лицо было по-прежнему серьезным, взгляд не смеялся. — А что, есть и другие?

— Конечно, есть! — ответно прокричал адъютант. — Однажды Небесный Дракон сделал зеркало, которое собрался подарить Розе! Но не смог донести его с одного края света на другой! Зеркало разбилось и разлетелось на миллион осколков! И каждый осколок отразил еще миллион осколков, и те отразили великое множество! Мудрецы говорят, так возникла целая сеть миров, похожих друг на друга, как две капли воды! Где-то за границей нашего мира лежит другая Фессалия! И другая Кентария! И пустынная Канто! И холодная Тарья! И раз в тысячу лет открывается проход из Зазеркалья, и духи чужих миров могут заглядывать в наш мир, а духи из нашего — посещать чужие!