— Ха-ха, — плоско ответил Джейс. — Не думаю, что у тебя есть к этому склонности.

— Но серьёзно, думаешь, мне следует их изменить? Я подумал, это хорошая общая степень. Я мог бы писать для газет, преподавать, редактировать... всякое. О Боже, я понятия не имею.

— Это нормально, — заверил его Джейс. — У большинства людей степень не соответствует их возможной профессии. Степень — это по большей части просто листок бумаги, доказывающий, что ты прошёл курс молодого бойца. Твой работодатель взглянет на это и больше никогда не вспомнит, если вообще попросит посмотреть.

— У меня по-прежнему такое чувство, что я должен знать, чем хочу заниматься, — вздохнул Бен.

— Что тебе нравится больше всего?

— Пение, но мы уже это проходили.

Проблема состояла в том, что Бен не понимал, как сможет сделать из пения карьеру. Он не грезил стать поп-звездой. Он не наслаждался композиторством или выступлениями в хоре. Что тогда оставалось, поющие телеграммы?

— Всё встанет на свои места, — уверенно заявил Джейс. — Вот увидишь.

Теперь, когда Джейс жил в Остине, Бен был дома так редко, что Эллисон угрожала найти нового соседа. В конце концов, он пригласил её присмотреть за домом в один из дней отсутствия Джейса, что помогло успокоить её. Вскоре после этого их обоих снова захватило учебное сумасшествие. Эллисон специализировалась в психологии, так как теперь планировала быть консультантом. По сравнению с её нагрузкой, у Бена всё было легко. Он снова начал проводить больше времени дома, помогая убираться и готовить, так как иначе она редко ела должным образом.

Бен и Джейс отметили свою первую годовщину в канун Рождества и через пару дней как можно лучше воссоздали своё первое свидание. Во втором семестре Бен занял должность помощника учителя, чувствуя, что это будет хорошо смотреться в его резюме. После пары нервных лекций он втянулся в рутину и начал действительно наслаждаться этим, но это был постоянный вызов, особенно потому, что профессор часто оставлял класс в не таких уж умелых руках Бена.

Весенние каникулы снова принесли с собой сюрприз в виде путешествия от Джейса, на этот раз в Берлин. В отличие от итальянского, Джейс ни капли не говорил на немецком, что означало, что они часто терялись и оказывались в смущающих ситуациях, которые заставляли их хвататься за животы от смеха.

Джейс обещал, что эти путешествия станут ежегодной традицией. Бен попросил, чтобы следующим был Париж, но Джейс покачал головой, настаивая на том, что для Парижа требуется очень особенный случай. Блеск в его глазах обещал, что однажды он намеревается именно там сделать Бену предложение. С тех пор, когда бы ни возникала тема брака, они называли это "поездкой в Париж".

На следующий год Джейс отвёз Бена в Лондон. Пока из всех трёх поездок у Бена эта была любимая. Биг-Бен завораживал ночью, Вестминстерское аббатство впечатляло, а музей мадам Тюссо невольно навевал страх, но эту поездку лучшей для него сделал шоппинг. Они ходили по магазинам везде, от блошиного рынка Портобелло до магазинов на Оксфорд-стрит.

Все эти путешествия обладали для Бена ещё одним значением, каждое из них напоминало ему, как сильно он заботится о Джейсе. Когда исчезали все ежедневные отвлечения жизни, он заново открывал для себя любовь к своему парню с каждым последующим путешествием. Всё больше и больше Бен чувствовал уверенность, что хочет "съездить в Париж" вместе с ним.

Возвращение из Лондона принесло с собой хмурое настроение. Когда весенние каникулы закончились, оставался всего маленький промежуток времени до выпускного Бена и Эллисон. Мечты о далёком будущем уступили место более актуальным проблемам настоящего. Самым большим вопросом был: куда дальше?

Освободившись от университета, они могли найти работу в любом городе или штате, в котором захотят. Широкий выбор подавлял их. Джейс являлся важной частью этого уравнения, но его работа была такой гибкой, что очень мало влияла на решение Бена. Он практически хотел, чтобы работа Джейса заставила их остаться в одном конкретном городе, чтобы ему больше не нужно было делать выбор.

— Думаю, я решила, — объявила Эллисон.

— Что? — огрызнулся Бен. Она не должна была решать! Он ещё не к этому готов. Их частые мозговые штурмы в кафе не должны были приносить результатов. Они должны были откладывать принятие настоящих решений разговорами по кругу, которые никуда не приводят.

— Я решила, — повторила Эллисон. Девушка сделала глоток капучино и посмотрела в окно кафе, будто уже видела своё будущее. — Мне в Хьюстоне ничего не осталось. Ни семьи, это очевидно, и я потеряла связь со всеми своими школьными друзьями, кроме тебя. Нет, мне нет смысла возвращаться.

— Ага, ладно, но это всё равно не исключает других мест, о которых мы говорили, — сказал Бен. — Не возвращаться в Хьюстон — это одно, но ехать куда-то ещё — совершенно другое. Что насчёт группы, которую мы хотели собрать в Сиэтле? Или нашей общины хиппи в Санта-Фе?

Эллисон закатила глаза, стараясь не улыбнуться.

— Но серьёзно, подумай об этом. Найти работу и начать карьеру будет достаточно тяжело, без добавления трудностей переезда.

Легко ей говорить. Бен по-прежнему не знал, чем хотел заниматься после выпуска. Он отодвинул своё ванильное капучино в сторону. Нет смысла давиться вкусом кофе, если это не принесёт ему никакого промедления.

— Я думал, мы согласились, что Остин переполнен новыми выпускниками, которые ищут работу. Здесь большая конкуренция.

Эллисон, казалось, не услышала его. Девушка смотрела за его плечо. Её глаза расширились и метнулись обратно к Бену, а затем за его плечо, прежде чем снова сосредоточиться на нём.

— В чём дело? — произнёс Бен, начиная поворачиваться.

— Нет! — быстро сказала Эллисон. — Ни в чём. Просто... Что ты говорил?

Бен не ответил, вместо этого решив внимательно рассмотреть свою подругу, которая внезапно начала вести себя как сумасшедшая.

— Не оборачивайся, — умоляла Эллисон. — Ты пожалеешь, если сделаешь это. О Боже! Не бери в голову.

— Бенджамин?

У него начало покалывать кожу от звука этого голоса, по спине пробежали мурашки прямо до основания черепа. Бен повернулся. И там оказался он. Тим Уаймэн, маневрирующий между перемешанными столиками и стульями кафе, как призрак из прошлого. Он выглядел точно так же, но всё равно совершенно иначе. Его подростковое тело уступило место мужественности, подчеркнувшей каждую красивую черту. Челюсть стала сильнее, скулы более выраженными. Тело под обтягивающей, искусственно состаренной футболкой превратилось в нечто из модных каталогов и порно-журналов. Хуже всего, эти проклятые серебристые глаза уже улыбались ему.

— Это правда ты, да?

Тим добрался до столика и положил руку на плечо Бена.

От его прикосновения Бен снова почувствовал себя семнадцатилетним, когда сжимал в руках траву, смотрел, как уходит Тим, и знал, что урон непоправим. Что как бы он ни просил и ни умолял, как бы сильно ни хотел снова почувствовать прикосновение Тима, этого никогда не будет. Их совместное время закончилось. Вот только тот снова был здесь.

— Ага, — ответил Бен, уже не совсем помня вопрос. В его груди было так тесно, что он едва мог произнести хоть слово. Он стряхнул руку Тима, что, вероятно, показалось холодным жестом, но другим его вариантом было только закричать.

Свет в глазах Тима мелькнул неуверенностью.

— Боже. Так ты просто приехал в гости или как?

— Я сюда перевёлся, — ответил Бен, стук сердца оглушил его слух.

— С каких пор? Я думал, ты в Чикаго.

Как один, Тим и Бен оба посмотрели на Эллисон. Она посмотрела на Тима пустым взглядом, прежде чем повернуться к Бену. Её глаза говорили: "Не злись на меня", и Бен понял. Она раньше видела Тима и рассказала ему, что Бен в Чикаго. Может быть, он ещё на самом деле был там в то время, но девушка никогда не говорила Бену о встрече, что могло значить только одно.