Приток адреналина, который последовал за дневными разрушениями, к ночи выдохся, заставляя Бена ворочаться и крутиться на кровати. Он был уверен, что их поймают, что кто-нибудь видел его возле кабинета журналистики, пока он собирался с мыслями. К тому времени, как он проснулся после мизерных трёх часов сна, он уже принял то, что ещё до ланча будет стоять в кабинете директора, возможно, даже в полицейском участке.

Он раздумывал над тем, чтобы впервые за год пойти на физкультуру, переживая, что кто-нибудь будет там его искать. В конце концов, парень решил, что проблема есть проблема. Теперь уже слишком поздно притворяться ангелом. Бен приехал на второй урок английского, всё время до предела напрягая нервы, ожидая какого-нибудь признака своей неминуемой гибели. Он огрызнулся на Дэниела Уигмора, когда тот взглянул на его записи, которые были жалкими и малочисленными, так как он смотрел на дверь.

Прозвенел звонок. Следующим уроком стояла журналистика. Бен обнаружил в себе желание вновь посетить место преступления и посмотреть, что произошло. Миссис Джонс стояла за дверью, окружённая полукругом из учеников.

— Никому нельзя заходить, — объявила она. — Там произошёл инцидент. Пока мы воспользуемся кабинетом 2В6.

Бен нервно ждал, когда она обратит на него внимание. Её глаза на мгновение встретились с его, пока она мысленно считала своих учеников, чтобы убедиться, что все на месте. Не было ни момента признания или даже подозрения. Она понятия не имела! Камень с его души упал так резко, что он чуть не рассмеялся вслух. Ему всё сошло с рук!

Расположившись в другом кабинете, миссис Джонс эмоционально описала всё, что произошло. Несколько учеников казались расстроенными из-за новостей о том, что их работа разрушена, в то время как другие фыркали. Бен нацепил на лицо своё лучшее обеспокоенное выражение, пока миссис Джонс снова и снова повторяла одну и ту же информацию, которая в основном сводилась к тому, что она ничего не знает.

— Когда мы сможем снова использовать тёмную комнату? — спросила девушка, которая частично увлекалась фотографией.

— Может быть, завтра или послезавтра. Полиция не хочет, чтобы что-то мешало, пока они не снимут отпечатки пальцев.

Камень вернулся, выбив из Бена самодовольство, как и кислород из лёгких. В его голове прокручивалось то, как Тим хватался за ящики стола и выдёргивал их. Он был уверен, что на этих ручках из нержавеющей стали будут отпечатки. Его собственные будут на огнетушителе. Но было ли это и, правда, важно? Не то чтобы у кого-то из них имелось криминальное прошлое. У полиции в базе не будет его отпечатков, верно?

К нему вернулось расплывчатое детское воспоминание. Мама отвела его в общественную библиотеку, где у него взяли отпечатки пальцев и сделали фото в профиль и анфас. Он помнил, как после этого играл с Карен в копов и грабителей. Это делали для базы данных пропавших детей, как безошибочный способ опознания ребёнка при ужасных обстоятельствах. Тогда отпечатки его пальцев были намного меньше, но Бен знал, что их узор никогда не меняется.

Отпечатки Тима могли иметься в архиве по похожей причине. Им совсем это не сошло с рук. Их просто ещё не поймали! Следующие полчаса Бен долго и тяжело думал, что делать. Не считая сожжения школы и уничтожения всех улик, он чувствовал, что у него остался только один вариант.

— Это сделал я, — прохрипел он, перебивая миссис Джонс, пока она пыталась раздать задание.

— Что ты сказал? — переспросил сидящий рядом с ним парень, не веря своим ушам.

— Это сделал я, — громче произнёс Бен, привлекая внимание всего класса. — Нет смысла терять время полиции, потому что это я разгромил ваш кабинет.

Он поднял глаза, чтобы встретиться со снисходительным выражением лица миссис Джонс, которое бранило его за безвкусную шутку. Она не поверила ему!

— Я не шучу, чёрт побери! — выругался он.

Теперь Бен привлёк её внимание. Его за считанные секунды вывели в коридор и потребовали объяснений.

— Вы не должны были менять моё стихотворение, — преувеличенно громко сказал он, в надежде, что услышат другие ученики. Он хотел, чтобы вся школа знала, почему он это сделал.

Вокруг его руки словно сцепились вороньи когти, пока миссис Джонс вела его в кабинет директора, болтая всю дорогу. Её недоверие переходило в злость. Он мысленно отключился от неё, вместо этого сосредоточившись на своём плане. Было очень важно, чтобы он не ошибся, никак не упомянул Тима или другого человека. Он сдавался только чтобы защитить Тима и не хотел допустить ошибок.

Администрация позвонила его родителям. До их приезда Бена допрашивал и директор, и миссис Джонс. К тому времени, как приехали родители, история в его разуме уже была безупречной. Он как попугай повторял им подробности, не выражая никакого раскаяния. Вызвали полицию, и он сделал заявление, повторив рассказ в третий раз, в этом случае не забыв подчеркнуть, что чувствовал по отношению к себе дискриминацию. Директор при этом новом повороте в истории казался только слегка обеспокоенным. Когда дело было в расе или религии, всё воспринималось более серьёзно.

Бена отстранили от занятий на три дня, что вызывало у него смех. Как можно считать три дня отдыха наказанием? Ещё он должен был выплатить ущерб. По дороге домой на машине Бен поклялся, что оплатит всё сам, и на это не потребуется ни цента из кармана родителей. Это немного их успокоило. Они несколько раз читали ему лекции, говоря то, что он уже знал: ему следовало бороться словами, использовать разум, а не жестокость.

Бен знал, что это правда, и ему было бы стыдно, сделай он это в одиночку. Вместо этого он лелеял этот момент Бонни и Клайда, который они с Тимом разделили вместе. А ещё он наслаждался игрой роли мученика. Он принёс себя в жертву, укрыл от пули своего любимого. В его мыслях это было идеальным выражением того, что он чувствовал к Тиму.

Глава 14

— Я перед тобой в долгу.

Голос Тима прогремел в ухе, которым Бен прижался к его груди, и заставил его опешить, как раз когда он почти задремал.

— Хм?

— Я перед тобой в долгу, — повторил Тим, передвинувшись так, что Бен был вынужден поднять голову и посмотреть на него. — По полной. Я заплачу за ущерб, как тебе?

Бен зевнул и приподнялся на локте.

— Я думал кое о чём, — произнёс он.

— Скажи. Мои родители убили бы меня, если бы поймали. Чего бы ты ни хотел, всё твое.

— Я думал о твоих родителях, — нерешительно сказал Бен. — Я хочу с ними познакомиться.

Тим фыркнул, но радость с его лица исчезла, когда Бен не улыбнулся.

— Ни за что.

— Ладно, тогда хочу твою машину. — Бен упал на спину. — Перепиши её на меня. Или ужин с твоими родителями. Тебе решать.

— Почему ты вообще хочешь с ними познакомиться? — спросил Тим. — Они такие же старые и скучные, как чьи-либо другие родители.

— Они часть твоей жизни, вот почему.

— Нет, это не так.

— Так! — настаивал Бен. — Ты можешь не всегда видеться с ними с глазу на глаз, но они вырастили тебя, и они знают тебя лучше, чем кто-либо другой в этом мире.

— Ты понятия не имеешь, о чём говоришь. Мои родители не такие, как твои.

— Как много раз в неделю я пробираюсь сюда? — спросил Бен, меняя тактику.

— Не знаю. Три?

— Однажды ночью я неизбежно столкнусь с твоей мамой, которая будет проверять, закрыта ли дверь, или с твоим отцом, который пойдёт выпить стакан воды. Было бы мило, если бы они узнали меня, чтобы не пристрелили при первой же встрече.

Тим молчал, и Бен дал ему подумать.

— Хорошо, — в конце концов сказал он. — Приходи на этих выходных. Можешь поздороваться с ними перед тем, как мы пойдём в "Сплэштаун".

— Ужин, — настойчиво продолжал Бен.

— Как я должен с этим справиться?

Бен улыбнулся, наслаждаясь своей победой.

— Ты что-нибудь придумаешь.