- А теперь убери наконец-то круг, Кейне, - жестоко улыбаясь, потребовал Люце, решительно ставя точку в этом безумии.
========== Глава 19 ==========
То, к чему оба мага были подсознательно готовы уже давно, всё равно случилось совершенно неожиданно: одним утром Люце попросту не смог подняться с кровати. Он был жив, по крайней мере, пока. Он тяжело дышал, был бледен, но при этом всё равно старался сохранять присутствие духа. А Кейне рядом с ним просто сходил с ума, не зная, чем может помочь. Если бы всего четыре дня назад он не совершил ту глупую попытку самоубийства, сейчас бы он легко мог спасти своего любимого... но было уже поздно сожалеть.
Некромант почти не спал ночами, днём же старался не оставлять Люце одного ни на минуту, пытаясь немного развлечь его разговорами, простыми, но зрелищными применениями магии, и уговаривая поесть, потому что аппетита у целителя совсем не было.
Кейне бы хотел молиться Высшим, но не мог, потому что именно они послали ему это испытание, а значит, глупо просить их об избавлении. Вместо этого он просто прижимался ближе к сильно похудевшему телу, зарываясь лицом в огненные пряди волос, и слушал надсадное биение сердца, которое, похоже, отсчитывало последние дни жизни. Как ни странно, но Люце в такие моменты становилось почему-то легче. Его лицо вновь наполнялось красками, глаза переставали болезненно блестеть, и он, улыбаясь, начинал слабым голосом рассказывать Кейне о чём-либо, стараясь хоть немного его поддержать.
В этой комнате, наполненной сейчас тёплым светом самых обычных, не магических факелов, уже жило отчаяние, и с этим ничего нельзя было поделать. Оно таилось в тёмных углах днём, оно наваливалось, словно кусок скалы, ночью, сдавливая грудь. Кейне лежал, целуя пальцы своего любимого, вспоминая, как они впервые встретились, и не зная, проклинать или благословлять тот вечер. Если бы они с Люце не увидели друг друга, он бы так и жил один, в ненависти и боли, так, как подобает некроманту, так, как учил его Деамайн. Но в его залитой красным светом комнате открылась дверь, и внутрь бесстрашно шагнул растерянный молодой маг. Он не знал, к кому пришёл, но он возбудился от слишком откровенных для первой встречи ласк незнакомца. А сам Кейне, чего уж теперь кривить душой, позволил себе тогда гораздо больше, чем нужно было для простого исследования уровня силы. Он просто не мог противиться тому невероятному притяжению, которое почувствовал в первый же момент, бешеному, неконтролируемому желанию быть рядом. Только он знал, скольких усилий ему стоило тогда оторваться от почти сдавшегося парня, отходя в сторону, на привычную территорию, под чёрный тюлевый полог. Деамайн, пожалуй, его бы за это отругал, если бы узнал. Он ведь некромант, он должен брать от этой жизни всё, чего ему захочется, и незачем церемониться с понравившимся неопытным магом. Повалить на кровать, связать простейшим заклинанием, и делать всё, что угодно, потому что иначе его никак не получить. Ведь глупо верить, что эна-целитель, надежда Королевства, отдастся добровольно... и потом не раз ещё Кейне благодарил мысленно всех Высших за то, что тогда не повёл себя так, как должен был, и что у него хватило здравого смысла сдерживать себя и дальше, до того самого дня, пока Люце сам не попросил его... В тот момент некроманту казалось, что больше ему в этой жизни уже ничего не будет нужно, потому что он уже испытал настоящее, невероятное счастье. Как же он ошибался... ведь сейчас он что угодно готов был отдать ради того, чтобы Люце остался жить. Если бы он мог сделать хоть что-нибудь для него...
- Ты... - Кейне на мгновение запнулся, боясь продолжить, - ты, наверное, ненавидишь меня? За то, что всё так получилось...
- Ты идиот, - беззлобно откликнулся Люце, и, помолчав с минуту, продолжил, - конечно, всё сложилось не так, как мы хотели. Но, оглядываясь назад, я могу с уверенностью сказать: если бы я, встретив тебя, тут же узнал, что в итоге всё закончится именно так, я бы всё равно не отказался от тебя. Если бы я что-то и поменял, то, пожалуй, только одно: я бы хотел оказаться в твоей постели в тот самый первый вечер, а не ждать так долго.
«Значит, мы оба думаем об одном и том же…»
- А я, даже после всего, что было, не могу поверить в то, что ты мой. Ты слишком... слишком...
Кейне замолчал, не зная, какое слово бы лучше подобрать, но Люце и так всё понял. Это было видно по его мягкой улыбке, это читалось в его глазах. В ногах у магов устроилась Лура, свернувшись пушистым белым клубочком поверх одеяла и смотря на обнявшихся хозяев понимающими голубыми глазами. Во всём этом было что-то обречённое, уже почти похоронное. И скоро в Люце не останется жизни, и он не уйдёт даже в страну мёртвых, потому что жертвы Испытания просто исчезают. Для Высших их словно не было, никогда. Можно сохранить его тело, да. Можно повторять его в бесчисленных копиях… но он уже давно перешагнул ту черту, когда Люце для него был просто телом, просто привлекательным рыжеволосым парнем с глазами солнечного неба…
«Я не дам ему умереть, - вдруг отчаянно-остро понял Кейне, - что бы ни случилось, он должен жить дальше. А значит…»
У некроманта оставался один способ. Один-единственный, тот самый, из-за которого, пожалуй, остальные маги и называли всех детей Смерти чудовищами. Как ни мелочно это звучит, но любая жизнь имеет цену. Цену имеет любая душа. А это значит, что Люце могут оставить в этом мире, если Кейне отдаст за него столько, сколько он стоит. А сколько может стоить эна-целитель? Одной жизни тут явно не хватит, да и двух тоже. Даже если жертвами будут очень и очень могущественные маги. Только вот в этой глуши их не достанешь.
«Неподалёку есть деревня…» - вкрадчиво шепнул Кейне внутренний голос, и маг вздрогнул.
Да. Деревня, в которой нет ни одного мага. Но это единственный населённый пункт, до которого Кейне сможет добраться сравнительно быстро, до того, как Люце умрёт.
«Но там лишь простые люди, не наделённые даром. Сколько таких понадобится, чтобы выкупить жизнь Люце? Тридцать? Пятьдесят?»
<i>А тебе не всё равно?..</i>
Глаза Кейне расширились в изумлении, когда он вдруг ясно понял, что ему плевать. Это было страшное осознание того факта, что он действительно способен сейчас встать, пойти в ту деревню и убить столько человек, сколько потребуется. И едва ли его рука при этом дрогнет.
<i>Ты ведь некромант…</i>
Кейне судорожно вздохнул и сжал одеяло. Люце обеспокоенно посмотрел на него, но любимый промолчал. Он сверлил своими разноцветными глазами пустоту, и словно вёл внутренний диалог с кем-то, слышимым только ему. И при этом лицо его не выражало ничего хорошего.
«Но это будет означать конец всему… Люце никогда не простит мне столько смертей ради его спасения. Тем более речь идёт о беззащитных людях, которые не сделали нам ничего плохого. Не пытались напасть, лишь боялись. Он никогда не сможет быть со мной после такого…»
<i>Зато он будет жить…
Жить…</i>
- Ты куда? – удивлённо спросил Люце, с трудом садясь на кровати.
- Извини. Я скоро вернусь.
Кейне вышел и не стал ничего объяснять, но вовсе не потому, что боялся передумать. Он просто уже мысленно считал по магическим формулам, сколько обычных жизней та сторона потребует за одного эна-целителя, душа которого уже практически исчезла из этого мира.
Алисандр шёл позади всей группы боевых магов, скрывая собственное энергетическое поле за чужим щитом просто потому, что он не мог бы создать его для себя, даже если бы очень захотел.
Напряжение висело в воздухе, подобно грозовой туче, иссиня-черной, готовой вот-вот разразиться настоящей бурей: все, кто отправился на задание с Алисандром Лауром, молчали и крались по зимнему лесу совершенно бесшумно, боясь хоть чем-то выдать своё присутствие. Слишком яркими были воспоминания об участи, постигшей предыдущую группу: из выживших только Охотница, которую вот-вот должны казнить за пособничество беглому некроманту, укравшему эна-целителя. И никто не гарантирует, что с ними всеми не случится то же самое. Некромант стал сильнее. Некромант прошёл уже через один бой с опытными магами и легко выжил. Та группа надеялась на Охотницу, а эта поставила всё на «огонь», неукротимый и яростный. Но хватит ли этого для того, чтобы убить сына Смерти?