«Я не… Хранитель? Хранитель!»
Лура улеглась на пол, уронив голову на лапы. Испугавшись за неё, Люце, подобравшись ближе, потрогал мягкий, тёплый мех, почувствовал размеренное дыхание: волчица спала. Он попытался растолкать её, разбудить, но это оказалось напрасной тратой сил и времени: похоже, всё, что было необходимо, он уже услышал. Оставалось лишь понять совсем немного… и глядя на сжимающие одеяло пальцы Кейне, на его бледное, покрытое потом лицо, он вдруг увидел, насколько всё просто, и насколько очевидно на самом деле решение.
Глубоко вздохнув, Люце сложил руки на груди, чувствуя, как окутывают его золотые нити, как тянутся они к Кейне, прочные, но тонкие, выливаясь ослепительным светом из его души, унося с собой её часть.
По телу пробежала болезненная судорога, и Люце осел на пол, дрожа и кусая губы. Он делил с Кейне боль, он разделял с ним остатки своей души, и ничуть не жалел об этом. Тихий вздох любимого, который уже перестал кричать, был для него сейчас лучшей наградой. И неважно, что будет дальше, он не может поступить иначе, не может видеть мучения Кейне, зная, что способен избавить его от них.
- Люце…
Сухой, тихий голос. Потом вскрик, шорох одеяла, быстрые шаги и пальцы, до синяков сжимающие его плечи.
- Хватит! – кричит Кейне прямо ему на ухо, и Люце вдруг чувствует, как некромант насильно обрывает золотые нити, яростно тараторя что-то сквозь зубы на своём непонятном, древнем языке. - Ты просто идиот! Идиот! О, Высшие!..
А потом Кейне заходится в рыданиях, судорожно сжимая его плечи, целуя холодный лоб и шепча такие слова любви, каких Люце ещё никогда от него не слышал. Пожалуй, в любой другой ситуации он посчитал бы их глупыми, потому что они были словно вырваны их дешёвого дамского романа. Но сейчас, наполненные болью и искренностью, они звучали как никогда уместно.
- Никогда так больше не делай! Никогда, слышишь! Я не хочу выживать так! Ты нужен мне больше, чем эта жизнь! Поэтому никогда больше не исцеляй меня в ущерб себе, Люце! – отражался от стен срывающийся голос.
Целитель, едва заметно кивнув, прильнул к Кейне всем телом, жадно вдыхая аромат его кожи, наслаждаясь его тёплым дыханием и биением сердца. Его любимый был жив, и его разрушение души прошло. Ради этого стоило принести подобную жертву.
- Я люблю тебя.
Атмосферу в каменной камере сложно было назвать просто «давящей»: с потолка по стенам стекала гулкими каплями мутная вода, слабое пламя факелов почти не давало света, а тяжёлая дубовая дверь, обитая металлическими пластинами с высеченными на ними рунами, была толщиной в две ладони. Отсюда сбежать было практически невозможно, хотя Алеит и не пыталась: она была слишком сильно растеряна, она до сих пор не понимала, как всё могло так обернуться. Из главной надежды она вдруг превратилась в сообщницу беглого некроманта. Она, дочь главы клана Охотников!
- Спрашиваю ещё раз: вы состоите в сговоре с Кейне, эктос-некромантом, сбежавшим из Авертри вместе с заложником?
- Нет! - отчаянно крикнула Алеит и Маэн лишь усмехнулся.
Он знал, что девочка не врёт. Только вот правда сейчас никому не была нужна, учитывая все столь неблагоприятно сложившиеся обстоятельства. Всем нужна смерть его драгоценного бывшего ученика, и придётся серьёзно напрячься, чтобы её организовать. В Алисандра Маэн не верил, как и в то, что Деамайн способен, как обещал королю, привести своего ученика обратно в Авертри, на верную смерть. А значит, у них остаются лишь Охотники, и чем активнее они будут суетиться, тем лучше. Взять в плен дочь главы клана, обвинить её в пособничестве и дать узнать об этом всем желающим… Маэн был уверен, что найдётся немало тех, кто немедленно отправится по следам некроманта ради того, чтобы обелить имя девочки…
- В том бою погибли лучшие боевые маги Его Величества. Как вы смогли остаться в живых?
- Я же уже говорила, что цели...
- Это ложь! Признайтесь, что вы специально согласились выполнить это задание, чтобы помочь Кейне скрыться!
- Но вы же сами пришли к нам...
- Что мешало вам попросить других охотников? Ведь ваш отец — глава клана.
- Именно поэтому он и не мог отказаться!
- И он решил послать вас, неопытную двенадцатилетнюю девчонку? - проникновенно понизив голос, прошелестел Маэн.
- У него не было выбора...
Алеит, исчерпав все доводы, закрыла лицо руками, пытаясь сдержать слёзы. Она уже около часа боролась с такими логичными и такими ошибочными доводами мужчины, совершенно не зная, что ей теперь делать. Она понимала, как картина произошедшего выглядит со стороны, но от этого было ничуть не легче. Она не знала теперь, как оправдать своё доброе имя, и, что гораздо важнее, восстановить репутацию клана. Ей страшно было думать о том, что теперь говорят о ней и её отце, страшно было представить, сколько позора придётся вынести её соклановцам… и всё это лишь потому, что она осталась в живых.
А Маэн мысленно торжествовал, уже представляя, какие результаты будут, когда его план начнёт действовать и все охотники ринутся искать Кейне. Каким бы он ни был хорошим магом, против большой группы опытных охотников ему никогда не выстоять. А это значит, что успех в избавлении этого мира от мальчишки припишут именно ему, придумавшему весь этот план…
Одновременно он думал о Деамайне, об этом самоуверенном маге, который вызывал у него тайную зависть. По сути, именно из-за этого чувства история с Кейне Маэна даже радовала. Благодаря ей старший некромант, к огромной радости директора, попал в немилость короля и значительно подрастерял своё влияние при дворе, сохранив, однако, определенные привилегии. Хотя и это было очень легко исправить. Главное, чтобы мужчина повёл себя именно так, как Маэн и планировал. В конце концов, только ленивый при дворе не знал о слабости Деамайна к малолетним мальчикам, а в особенности к своему ученику. И если похоть так затмит сознание мага, что он решит не вести Кейне обратно в Авертри, то тогда можно будет убедить короля использовать все способы, чтобы уничтожить его. А Маэн прекрасно знал, что где-то в глубине подземелий под замком, в одной из сокровищниц, хранится вещь совершенно бесценная, потому что она может даровать некроманту вечный покой в объятиях его создательницы. И тогда этот чёрный паук, вечно плетущий какую-то свою паутину интриг, будет раздавлен…
А ведь Маэн помнил его ещё по школе. Он, конечно, тогда был ещё в самой середине своего обучения, а Деамайна уже боялись все вокруг. Маэн, сын древнего рода, хотел славы и внимания, некроманту же было на всё это плевать. Но почему-то именно его, безродного мальчишку, судьба одаривала всеми благостями, оставляя несчастного графа в тени. Даже Кристофер Халлрон, будущий герцог и один из самых красивых парней в школе, вопреки всем законам на выпускной пошёл с Деамайном, хотя Маэн гораздо больше подходил ему по положению и ходил вокруг него, как ниточкой привязанный.
Конечно же, став через десять лет после выпускного директором, он не хотел, чтобы некромант возвращался в школу. И, слава Высшим, повода довольно долго не было. Но в один дождливый день Деамайн появился на пороге, не сказав никому ни слова, вместе с этим запуганным щенком с разноцветными глазами, и объявил о том, что нашёл эктос-некроманта. И опять вся суета поднялась вокруг этого безродного выскочки, но даже тогда ещё Маэн видел, как можно со временем обратить всё это себе на пользу. Когда же буквально через полтора года в эту школу пришёл ещё и эна-целитель, сын какого-то мидирского лорда, заботливо найденный Талухом, терпению директора пришёл конец. Он метался в бессильной злобе, думая, что же ему делать теперь, строил мелкие, недостойные пакости... а потом эти два идиота сделали ему настоящий подарок: взяли и сбежали неизвестно куда. Сначала его эта новость привела в ужас, и первую неделю Маэн вообще ходил сам не свой. Но потом природная гибкость и способность планировать взяли своё, и ситуация постепенно начала разворачиваться к директору другой, гораздо более привлекательной стороной…